Я нашел тебя

— Вы предлагаете моему брату, великому архитектору, такую мелкую, даже я бы сказал мелочную, работу? — с удивлением переспросил Вилли.

Гизела смутилась, но быстро справилась с собой.

— Для него это пустяк, пусть просто даст толчок мысли, а остальное я воплощу в практику сама.

— Послушайте, но это правда не его масштаб. Неужели он должен оформлять чью-то спальню?

Гизела была, честно говоря, удивлена. Какая разница для профессионала на большом или маленьком объекте ему предстоит работать? Наверное, в нем говорит мужское самолюбие, решила девушка. Зачем готовить кому-то уютное гнездышко, если ты сам любим и обихожен? Вслух она произнесла:

— Значит, ваш брат так занят, что откажется выполнить мое задание?.. — Девушка замолчала, увидев, как ее собеседник смотрит на нее.

— А что вы сделаете, если я опять начну целовать вас как безумный? — странным тоном вдруг поинтересовался Вилли.

С одной стороны, она была обескуражена этим неуместным, тем более в присутствии Йогана, вопросом, а с другой ее подленький на сей раз внутренний голос прошептал: «А правда, что бы ты стала делать в такой ситуации? Звать на помощь, возмущаться?»

Собрав силы, Гизела смогла даже улыбнуться.

— Не буду утруждать себя ответом. Думаю, подобная ситуация в принципе не может повториться. То был разовый приступ сумасшествия.

— Сумасшествия?.. — задумчиво повторил он.

Его тон вызывал у девушки приступ злости. Она не хотела повторения, потому что ей пришлось играть в той сцене пассивную роль, чего она вообще не терпит. Но одно воспоминание о неправедных, но сладостных минутах вызвало у нее нервную дрожь.

— Хочу проинформировать вас, что на данном отрезке моей жизни мужчины мне просто противны как класс. Я только что навсегда порвала со своим женихом. Сейчас вы все мне неприятны...

— Чем же мы провинились перед такой красивой женщиной? Что такого совершил ваш жених, чтобы навсегда пасть в этих очаровательных глазках, да еще утащить за собой половину рода человеческого?

Пораженный этим совершенно непонятным для него диалогом, Йоган счел за лучшее быстро попрощаться и улетучиться. Его и не удерживали.

— А вот это не ваше дело, — довольно агрессивно воскликнула девушка в ответ на последний вопрос Вилли. И было непонятно, на кого она была больше зла — на себя или на своего собеседника.

— Мне жаль этого человека, — не особенно искренне посочувствовал Вилли. — Наверное, он очень чувствительный субъект и не выдержал того, как мужчины смотрят на вас.

— Ах, если бы! — Она тут же осеклась. — Просто он был очень эгоистичен и не хотел помочь мне решить ни одной из проблем, связанных с моей жизнью. По его мнению, главным моим жизненным предназначением в качестве его супруги было бы добиваться расположения тех, кто обладает властью и богатством. Кто может помочь ему строить политическую карьеру. Мне такая роль категорически претила, и, слава Богу, мы уже никогда не будем вместе. Но если я вижу в поведении кого-нибудь хоть какое-то сходство с Гюнтером, мне становится жутко противно.

— Да Бог с ним! Мы с вами не так часто общаемся, чтобы тратить время на обсуждение достоинств и недостатков этого человека из вашего прошлого.

— Не в нем дело. Просто я пытаюсь объяснить вам, почему у меня сейчас совершенно специфическое отношение к лирике вообще и к поцелуям в частности.

— Неужели я хоть чем-то напомнил вам этого слизняка?

Гизела даже не задумалась, почему Вилли обозвал ее бывшего приятеля слизняком. Она вспомнила то безумное, страстное выражение в его глазах, с которым он целовал ее. Наверное, этот странный мужчина не обманывал, когда сказал, что три года не прикасался ни к одной женщине. Но, как бы там ни было, она не собиралась быть сестрой милосердия в его ситуации. Правда, его прекрасное мужское тело вызывало у нее соответствующую реакцию, но она не могла позволить себе никаких вольностей. Почему, девушка не сумела бы ответить самой себе. Просто интуиция подсказывала ей мысль о необходимости быть осторожной.

— Нет, вы, к счастью, отличаетесь от него в лучшую сторону.

Тема Понтера была исчерпана. Они обменялись еще парой фраз, причем, как ни странно, в весьма недружелюбной тональности. Гизела решила завершить эту странную дискуссию.

— Так вы скажете брату о моем предложении или мне искать кого-то в другом месте?

— Но вы так и не назвали сумму гонорара. Мой брат большой человек, поэтому и оплата его услуг весьма не дешева.

— Что-то рано вы заговорили об оплате!

— Задаром он работать не станет!

— Так назовите сумму, которая его устроит.

Вилли назвал. Цифра, казалось, Гизелу не испугала. Хотя про себя она подумала, что этот наглец заломил оплату выше крыши. Но ей не хотелось пасовать перед ним, и девушка согласилась.

— По рукам, — сказал Вилли и протянул свою сильную загорелую руку.

Гизела посмотрела на нее с опаской, как на внезапно появившуюся из травы змею. А потом, когда она прикоснулась своей мягкой ладошкой к этой мощной длани, случилось непредвиденное. Оказалось, что мужчина вовсе не собирался пожимать узкую красивую девичью ладонь. Он поднял ее на уровень своего лица и как-то старомодно стал покрывать поцелуями.

Сначала Гизела почувствовала, что ей хочется рассмеяться, будто от щекотки. Потом по ее телу прошла нервная дрожь. А он все продолжал свое странное дело. Она ощутила, как вся покрылась испариной, как заломило груди.

Оторвав наконец губы от ее ладони и подняв голову, Вилли посмотрел долгим неотрывным взглядом прямо в глаза Гизелы. И было в этом взгляде столько чувственности, что девушка осознала свою роковую ошибку. Нельзя было так опрометчиво приглашать этого, в сущности, малознакомого мужчину в свой дом.

Сердце Гизелы то сжималось, то замирало. Успокойся! — приказала она себе.

Видимо, в ответ на какие-то свои мысли Вилли изрек:

— Мы с Петером пробудем здесь не так долго, но мне хотелось бы вместе с вами принять готовую работу, чтобы в случае разногласий послужить арбитром. Конечно, вероятность такой необходимости почти нулевая, — поспешил добавить он.

А девушка лихорадочно пыталась вспомнить ситуацию или обстоятельства, в которых она могла сталкиваться с этим мужчиной. Где я могла слышать его имя? — тревожно спрашивала себя она. С чем оно у меня ассоциируется? И тут же мысленно прикрикнула на себя: ты приехала сюда отдыхать! Здесь так тихо и такой прекрасный свежий воздух. Выбрось из головы все глупые мысли и отдыхай. А вслух она сказала:

— Вы особо не беспокойтесь о моем деле. Получится — хорошо. Не получится — мои друзья сами найдут выход из ситуации. Наверное, у вас есть и другие проблемы. Кстати, работу можно было бы сделать и после моего отъезда.

— А когда вы собираетесь покинуть этот рай?

— Точно еще не знаю, — искренне ответила девушка. Она действительно не знала, потому что отец запретил ей возвращаться в город до того времени, пока не улягутся волны, поднятые в обществе его уголовным делом.

— Видимо, у вас очень покладистые руководители, если вы так вольно можете распоряжаться своим временем.

Гизела не удержалась от немного самодовольной улыбки. Она была одним из руководителей фирмы, и ее партнеры тоже, как и отец, считали, что ей стоит на время спрятаться от внимания прессы и общественности.

Тут Вилли сменил тему разговора:

— В любом случае, хочу поблагодарить вас за намерение дать моему брату заработать. — Девушка явно смутилась, она уже жалела, что проявила эту инициативу. Заметив ее смущение, Вилли заметил: — Нам надо согласовать сроки, потому что и мы с Петером, как я уже вам сказал, довольно быстро возвратимся домой.

И опять Гизела удивилась.

— Разве... вы с сыном не живете здесь постоянно?

— Мужчина должен жить там, где он работает и зарабатывает...

Не поняв смысл его высказывания, Гизела, может быть, не совсем к месту заметила:

— А не трудно ли вам выполнять это правило, имея на руках малыша? — Про себя девушка подумала: его ребенок не выглядит заброшенным, видно, что он здоров и радуется жизни. Как ему удается достичь этого? Может быть, у него все же кто-то есть?