Займёмся... английским? (СИ)

Потому что ревную тебя. Потому что ты моя только. Потому что не отпущу.

— Прости… Прости меня, куколка, я… — Она не дает ему закончить, неожиданно заткнув парня поцелуем. Пытается втянуть его твёрдый язык в себя, нагло скользя по нему, обхватывает его губами, сходя с ума от вкуса. Чувствует ответное давление. Агата не понимает, когда они успевают оказаться на диване — но они там. Их языки ритмично сталкиваются, слишком желанно. С каждым поцелуем её рот открывается шире, а поцелуй становится глубже. Алекс ощущает проворные руки в своих каштановых прядях. Прижимает её бедра, с силой сталкивает со своей эрекцией, отчаянно желающей оказаться в ней, и слышит гортанный стон — мысли напрочь выбиваются из головы.

О Бесы… Эти звуки… Он хочет слушать их вечно, всегда. Пускай это никогда не заканчивается. Девушка давит маленькими ладошками на его грудь, переворачивая парня на спину. Седлает его бедра, проходясь пальцами по его ширинке. Соблазнительно закусывает губу. У Алекса спирает дыхание. Агата наваливается на парня, удерживая себя на локте. Наклоняется к его лицу, но Алекс вдруг морщится.

— В чём дело? — Сконфуженно интересуется она.

Острый уголок какого-то учебника упирается ему в бок, доставляя дискомфорт. Парень от досады закатывает глаза, собираясь выбросить книгу к чертям, но останавливается, прочтя заголовок «English speech practice». Любопытно. Его глаза озорно блестят. Какая прилежная ученица.

— Моя девочка учит английский? — Высовывает язык и проходится им по своим пухлым губам. Она сопровождает каждое его движение вожделённым взглядом. Кратко кивает на его вопрос.

Приподнявшись, Алекс привычным движением стаскивает с себя свитер через голову и швыряет в сторону, открывая её взору идеальный обнаженный торс. Девушка вновь забирается на него и пару секунд только разглядывает потрясающее тело под собой. Тянет к его груди руку, проходится по выступающему прессу.

— Поможешь? — слегка двигается на его члене, скрытом штанами, и Алекс впивается пальцами в её бедра, фиксируя. Иначе не сдержится.

— Что тебе хочется узнать? — Хрипит он, а на губах играет хитрая ухмылка. Манит.

Она решительно скользит губами по линии его подбородка, прижимается к пульсу на шее, перебирается за чувствительный участок за ухом, посасывая до красного пятна. Отмечает собой. Дьявол, её одержимость кружит Алексу голову.

— Как по-английски будет… — выцеловывает каждый сантиметр его кожи, начиная от шеи, спускаясь до пояса джинсов. Его тело напрягается под теплыми ласкающими губами, — «Я хочу трахнуть моего преподавателя?» — она нахально улыбается, а затем прячет лицо у него на груди.

— Повторяй за мной, — Алекс прикусывает ямочку между её ключицами, — I want…

— I want… — она подставляет шею под его жаркие поцелуи, растворяясь в страстных прикосновениях.

Девушка выгибается навстречу ласкам, и Алекс, пользуясь возможностью, заводит руки за её спину и умелым движением расстегивает застежку бюстгальтера.

— To fuck… — язык оставляет мокрые дорожки на груди, пробуя на вкус соски, заставляя податливое тело извиваться от блаженства. Он не обделяет вниманием ни единый участок кожи. Холодные руки, блуждающие по животу и спине, заставляют её тело трепетать, отчаянно требуя большего.

Влажные губы легко касаются углубления пупка, обводя его кончиком языка. Девушка обхватывает его бедрами, промежностью ощущая явственно выпирающий из брюк бугор. От одной мысли, что он будет скоро внутри неё, она задыхается. Брюнет поднимает голову, смотря на Агату горящими глазами. В его затуманенных глазах читается приказ. Водит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра. Она дрожит.

— Повторяй, куколка, — властно требует парень, разогревая её холодную кожу своими жгучими прикосновениями, вызывая новую порцию мурашек.

— To fuck… — зажмуривается. Какой же он горячий, черт возьми!

— My teacher, — парень одаривает её дьявольской ухмылкой. Душно. Агата тянется к бегунку на его джинсах, желая поскорее от них избавиться, но он перехватывает её запястье.

Ждёт ответа.

Она хочет что-то произнести, но голос срывается. Господи. Внизу живота становится так горячо…

— My teacher… I want to fuck my teacher, — с трудом повторяет целую фразу, задыхаясь.

— Послушная девочка, — Алекс ставит её на колени к себе спиной, стягивает с Агаты узкие брюки. Бесцеремонно проникает рукой в трусики и вводит в девушку два пальца, разводит их, растягивая её изнутри. Его пальцы окутывает горячая влага.

Именно он заставляет её так себя чувствовать. Только он.

Она дрожит, силой стискивая зубы, тяжело дышит.

— Ты всегда готова для меня, — раскалённое дыхание опаляет Агате щеку. Больше не осталось сил терпеть. Её мокрое бельё оказывается приспущенным на уровне колен. Заниматься любовью в полуодетом состоянии почему-то приносит особо острое наслаждение. Он грубо наматывает её волосы в кулак, и, оттянув резинку боксёров вниз, одним толчком проникает целиком внутрь. Боже. В ней так туго. Скользко. Чертовски хорошо. Дрожит от нетерпения. Безумное помешательство. Глубже, резче. Он тянет её за волосы, почти больно, но это ощущение приглушается тем приятным теплом, которое разносится по телу с каждым его движением. Девушка прогибается в позвоночнике, вцепляясь руками в подлокотники дивана.

— Алекс… — Его имя срывается с её губ, как молитва.

Ворох бабочек раскрывает невидимые крылья за грудиной у обоих, порхает, разбивается. Он вдалбливается в её податливое тело жестче, кусает в плечо, оставляя на коже следы от зубов. Горячие разряды отдаются по всему телу приятной дрожью. Воздуха отчаянно не хватает.

— Только моя. И не смей думать по-другому, — Алекс остервенело втрахивает девушку в чертов диван, поскрипывающий от их движений, проникая внутрь неё все ожесточеннее и быстрее. Как же охуенно. Её дыхание становится похоже на всхлипы. Веки прикрываются. Девушка приоткрывает рот в безмолвном крике, чувствуя миг единения. Нет. Не только физического. Такое ощущение, будто они стали чем-то целым, неделимым.

Алекс отпускает её волосы, перемещая руки на бедра. Ощущая, как она чутко отзывается на каждый его толчок, принимая его целиком. Непередаваемо восхитительно. Обладать ей без остатка, ощущать эту неразрывную связь, прочно образовавшуюся между ними, слушать смешавшиеся стуки бешено бившихся сердец — страсть сжимает горло, совсем как его пальцы, вновь впившиеся в шею.

Она тихо вскрикивает, сжимая его член в себе до боли, и с губ Алекса срываются ругательства.

Разрядка наступает стремительно, накрывая обоих с головой, мешая нормально дышать. Алекс срывается в пропасть. Это действительно какая-то херова пропасть, куда он падает, бесконтрольный, оглушенный. Сознание просто выключается.

Вспотевшее тело сводят резкие судороги, и девушка беззвучно запрокидывает голову назад, впиваясь в спину Алекса, оставляя на ней серповидные отметины от ногтей.

Алекс по-прежнему на ней, в ней, и его сердцебиение только приходит в норму. Поняв, что придавливает Агату своим весом, парень перекатывается в сторону.

Они молчат. Частое сердцебиение не желает успокаиваться.

— Не уходи, ладно? — Вдруг просит она. — Никогда.

А он вдруг замечает, что у Агаты искусанные губы. Бледные, побелевшие как мел, от волнения или страха. С алыми следами от укусов и проступившей капелькой крови. Сердце пропускает удар, а через минуту дико стучит, выдавая освобождённые чувства с головой. А губы у неё соленые. Наверное, от крови, запекшейся на них. Становится так тихо. Будто все звуки мира пропадают. Оглушая. Обостряя органы чувств.

Алекс смотрит на неё, как в первый раз. Острые подрагивающие плечи. Тонкие запястья, хрупкие косточки которых болезненно проступают сквозь натянутую бледную кожу. Ресницы с дрожащими на них бисеринками слёз. Глаза, упрямые и тёплые. Пронизанные капиллярами. Две трогательные родинки на левом предплечье.

И всё вдруг становится внезапно понятно. И её слезы, и тихий выдох, и собственная злость. И вновь — тихо.