Свет

После нескольких поцелуев в шею Яна все-таки разомкнула объятие и сочла нужным объяснить то, что ей самой казалось элементарным.

– Во-первых, вишни всё еще цветут, живые и настоящие, если не веришь, то погуляем после обеда по саду. Во-вторых, ты, видимо, забыла, что через два дня приедут твои родители и какой это большой стресс для меня.

Теперь вздохнула Евгения.

– Ну почему ты у меня такая трусишка?

Она нежно поцеловала Яну и провела рукой по заколотым белым волосам, не очень заботясь, что окончательно растрепала их.

– А вдруг я им не понравлюсь? Что, если они не одобрят твой выбор, и ты так и не помиришься со своей матерью? Николай Петрович все же не адвокат, а бывший прокурор, – выразила свое сомнение Яна. – К тому же, если он нацепит один из своих любимых пиджаков, например тот, нежно-лиловый в клеточку…

Евгения беззаботно рассмеялась.

– Родители поймут, что человек может позволить себе маленькие вольности в гардеробе после того, как четверть века носил китель и погоны. И потом, он давно не прокурор, он наш и мамин друг.

Сомнение не покидало лицо белокурой девушки, и Евгения, вздохнув, снова заговорила:

– Ладно, ты так и вынуждаешь меня сказать тебе правду.

– Какую правду? – Яна вопросительно посмотрела на отодвинувшуюся от нее девушку.

– Дело в том, что Николай Петрович давно всё рассказал о нас маме, – и Евгения быстро сложила ноутбук.

– А она?

– А она сказала, что примет кого угодно, лишь бы мы поскорее завели детей.

– И ты молчала?

Евгения поспешно задвинула ноутбук в дальний угол дивана и на всякий случай даже прикрыла его диванной подушкой.

– Я подумала, это не станет препятствием, мы ведь как раз тогда обсуждали, что хотим детей…

– Тогда почему ты не сказала мне? Это не вся правда, так?

– Ох… Да, Ян, я действительно кое-что не говорила тебе. Но я знаю, что ты не будешь против, потому что ты ведь не была против, когда я говорила, что было бы здорово иметь большую семью…

– И? – чуть нахмурилась Яна.

– И я решила усыновить Алика. Чтобы мы с тобой вместе могли воспитывать его. Я подумала, Алик ведь не может ждать, пока мы натренируемся на своих родных детях…

– О, Господи! Это… это же так здорово! Женя, это то, чего я хотела, наверное, еще с того момента, как в первый раз увидела Алика в приюте! – взволнованно сказала Яна.

– Я догадалась, когда ты показала мне фотографии своего брата. Я ведь не ошиблась? – уточнила Евгения.

– У них практически одно лицо, особенно глаза, – кивнула пораженная девушка. – Я только не понимаю, как ты это поняла? И почему не сказала раньше?

– Я давно хотела тебе сказать, но боялась, что не получится так быстро решить вопрос с усыновлением, – сказала Евгения. – Решение приняли буквально час назад.

– Женя, ты такая молодец! Поверить не могу, что ты все это сделала и не проговорилась мне… А ведь Алик любит рисовать и лепить, ты заметила? У нас как раз неподалеку школа искусств… Но я все равно лучше буду сама возить его туда на машине… хотя бы в первое время… А может, он захочет заниматься музыкой?… Твоим родителям он тоже понравится, я уверена! Ох, я, наверное, говорю глупости, да?… Просто… я так счастлива…

Яна потерла лоб и нервно рассмеялась. Евгения, слушавшая ее с теплой улыбкой, покачала отрицательно головой.

– Это вовсе не глупости, – мягко сказала она и переплела их пальцы. – И я тоже счастлива.

«Каждый день, когда просыпаюсь и встречаю твою улыбку. Когда мне кажется, что я знаю, о чем ты думаешь и какие сны видишь по ночам. Когда твои пальчики в моей руке, как сейчас. Любимая…»

Между тем, Яна немного успокоилась, и это немедленно проявилось в возвращении хулиганского настроения.

– Так… Ну, а теперь-то это вся правда? – Она придвинулась к девушке. – Ты уверена?

Белая кошка воровато выглянула из-за кресла, чтобы оценить обстановку. Обе хозяйки бегали по полу и дивану, безудержно смеясь. Одной все же удалось догнать другую и… неужели людям на самом деле бывает так смешно от щекотки? Она продолжала внимательно наблюдать, и, наконец, дождалась заветного слова. «Где-мой-напильник!» – воскликнула одна из хозяек.

Белая кошка тотчас же стремглав вылетела в коридор, рысью пронеслась вниз по лестнице и, мощно оттолкнувшись задними лапами, повисла на портьере с вышитыми на ней желтыми солнышками, так похожими на клубочки шерсти. Кошка знала, что после волшебного слова можно пользоваться полной свободой действий, ведь потом хозяйки не будут журить ее за хулиганства. Ну, а если и будут, то совсем немного.

В гостиную полновластно входило яркое весеннее солнце. Шкодливая белая кошка висела на портьере и счастливо жмурилась.