Зал ожидания

Ночью, когда Сэди и Луиза легли в свои кровати, Сэди долго не могла заснуть. Она переворачивалась с одного бока на другой и тяжело вздыхала.

– С тобой все в порядке? – не выдержала Луиза и включила светильник на тумбочке.

Сэди села на кровати, взглянула на подругу и во всем ей призналась.

Незаметно прошел год. Сэди, как одна из лучших учениц, получила право поехать за границу на два месяца. Луиза, не без помощи отца, тоже готовилась к поездке.

И вот они уже в самолете.

– Как быстро прошло время! – воскликнула Сэди. – Луиза, мы летим во Францию! Я не могу поверить!

Луиза только кисло улыбнулась и взглянула в иллюминатор.

А Сэди вдруг загрустила. Как ей будет не хватать Шона. Она понимала, что Шон не испытывает к ней взаимных чувств. Порой он, проходя мимо, даже забывал поздороваться. Но Сэди ему это прощала. Она прощала ему абсолютно все и как маленький ребенок радовалась, когда Шон ей улыбался. Она готова была отдать все, чтобы быть с ним рядом в Германии, куда его отправили на стажировку вместе с Рэем.

Что касается Рэя, то он страдал. Его любимая девушка, та, чья улыбка поднимала ему настроение, чьи глаза он заметил сразу и запомнил на всю жизнь, влюблена в его лучшего друга. Рэй становился тенью, невидимкой, когда в их с Сэди разговор встревал Шон. Рэя начинали переполнять разные чувства: от дикой ненависти и ревности до трепетной и нежной любви…

А вот что творилась в аккуратной головке Луизы, не знал никто. Луиза никогда не показывала своего истинного отношения к человеку. Честно говоря, Сэди ей нужна была только потому, что с главной зазнайкой колледжа никто не хотел дружить. Уж чересчур она задирала нос и слишком громко фыркала. Но зато… Шон Моррис был к ней не равнодушен. Да и Луиза питала, скажем так, сильную симпатию к этому молодому человеку… Только тщательно скрывала ее от лучшей подруги.

В общем, эта непонятная, сложная фигура с острыми углами и неровными сторонами временно распалась и теперь разлетелась по Европе.

В Париже шли дожди и, возвращаясь с занятий, Сэди резво перепрыгивала лужи. Зайдя на почту, она купила несколько конвертов с марками и пачку лощеных листов с нежным запахом розы.

В квартирке, которую они снимали с Луизой, Сэди сбросила плащ и, взглянув на все еще спящую подругу, начала писать письмо Шону.

Скомкав пару листов и выкинув их в мусорную корзину, Сэди закрыла лицо ладонями.

Что ему написать? О ее любви и страданиях? А если он рассмеется? Как она будет смотреть ему в глаза, когда они все вернутся обратно в Мемфис? Но, решив, что другого выхода нет, пора давно открыть ему свои чувства (вдруг Шон ответит ей взаимностью?), Сэди снова начала выводить первую строчку:

«Здравствуй, дорогой Шон. Пишет тебе Сэди Литковски. Как у вас в Берлине? Холодно? У нас в Париже все дни напролет идет дождь. Тоскливо. Даже Эйфелева башня с ее золотыми огоньками не радует. Осень вообще нагоняет тоску. Хочется увидеть вас с Рэем. Признаюсь, я очень по вас соскучилась… Шон, я поняла, что в письме мне будет легче тебе сказать кое-что важное. Помнишь нашу первую встречу? В ту минуту мне показалось, что время остановилось. Со мной никогда такого не было. Мне кажется…».

На этом слове Сэди остановилась и опять скомкала листок.

Нет, я не скажу ему о своих чувствах!

И взяв новый лист бумаги, Сэди написала о погоде, об Эйфелевой башне, о преподавательнице, которая слегка напоминала Норманнскую леди. В конце письма она поставила дату, свою подпись и, поднеся листок к губам, поцеловала его. Запечатав конверт, Сэди опять взглянула на спящую подругу и, улыбнувшись, отправилась на почту.

Спустя неделю Шон получил письмо. Он небрежно вскрыл конверт и, быстро пробежав глазами по строчкам, бросил письмо на стол и открыл бутылку с пивом.

– Кто пишет? – спросил Рэй, закрывая толстый учебник грамматики немецкого языка.

– Сэди. Литковски, что ли… Ну та, что с Луизой во Франции, – лениво проговорил Шон, с таким выражением лица, будто ему вовсе не интересно.

– Можно, я прочту? – Рэй взглянул на друга.

Шон безразлично мотнул головой и посмотрел на Рэя, который перечитывал каждую строчку по несколько раз.

– Она к тебе неравнодушна, Шон. Ответь ей, пожалуйста. Сэди ждет.

– Я не вижу в этом смысла… – Шон поставил бутылку на край стола и заложил руки за голову. – Зачем пудрить девчонке мозги? А?

Рэй покачал головой. И вдруг его осенило.

– Слушай, друг, а можно, я ей буду писать за тебя? Прошу… – Рэй подошел к приятелю и сел рядом на диван.

– Ты ее любишь? – Шон удивленно взглянул на Рэя. – Что ты в ней нашел?

Рэй сначала смутился, но, вспомнив глаза и смех Сэди, светло улыбнулся.

– Любовь – вещь непредсказуемая, друг. А Сэди… она очень хорошая девушка. Она правильная, умная, красивая. Даже твоя Луиза не в силах ее испортить! – Рэй легонько толкнул Шона в плечо.

– Хорошо, хорошо. Делай, что хочешь, мне все равно! Ромео! – Шон посмеялся и снова взялся за пиво.

Спустя какое-то время Сэди получила ответ. Держа в руке письмо, она кружилась по комнате. Столько эмоций переполняло ее! Сэди хотелось вспорхнуть и полететь… Такая легкость, радость! Они, казалось, поднимали ее над землей.

– Шон ответил мне! Шон написал мне письмо! – Счастливая Сэди плюхнулась на кровать и, сгорая от любопытства, оторвала полоску конверта.

«Дорогая Сэди, очень рад, что ты мне решила написать. В Берлине теплая осень. Душно. Скорей бы дождь пошел. Я даже немного завидую вам. Представляешь, вчера к нам подселили одного африканца из Зимбабве. Он так забавно поет, а еще играет на народных барабанах. Мы его Элвисом прозвали.

Ты не можешь себе представить, как я по тебе соскучился. Мне не хватает твоей улыбки, Сэди. Знаешь, ты мне часто снишься. Порой просыпаюсь и радуюсь, что скоро начнутся занятия и мы встретимся, но вижу за окном Берлин, и тоска начинает давить мою грудь. Ну ничего. Всего месяц осталось длиться нашей разлуке. А это недолго.

Целую. Твой Шон».

Сэди перечитала письмо два раза. Она не могла поверить, что эти слова мог написать Шон.

Какой романтичный, ласковый… Сэди закрыла глаза и представила его образ.

Потом она аккуратно сложила письмо и убрала его в деревянную шкатулку. Сев за письменный стол, Сэди взглянула в окно. Теперь она точно знала, что пришло время признаться Шону в любви.

Разумеется, она даже не подозревала, что Шону она безразлична, что это Рэй Янг выводил каждое слово этого письма с такой трепетной любовью…

Однажды, когда за окном лил проливной дождь и девушки доверительно разговаривали, сидя в своей комнате, Сэди рассказала подруге о переписке с Шоном. Ведь та не могла не заметить, что Сэди повеселела в последнее время, стала чаще петь песни и зачеркивать дни в календаре, дожидаясь приезда в Мемфис. Вот Луиза и спросила наконец о причине такого оживления…

Она сначала не поверила Сэди, но потом, перечитав все письма, выдавила улыбку.

Всем известно, что такое женская зависть и ревность. Сэди стала ей противна. Теперь Луиза хотела только одного – побыстрей от нее избавиться любым способом!

Но Шон не мог ей писать такие письма! Он влюблен в меня, я давно это заметила, думала Луиза. А к Сэди, судя по всему, был до сих пор абсолютно равнодушен. Странно все это… Нужно проверить…

И спустя неделю, сказав Сэди, что ей необходимо вернуться в Мемфис, так как отец неважно себя чувствует, Луиза взяла билет до Берлина.

Конечно же Шон, обрадованный приездом Луизы, тут же сообщил ей о том, что с Сэди переписывается Рэй. Луиза с облегчением вздохнула и провела ночь в постели с Шоном. Наутро она взяла билет и, прилетев в Париж, объяснила Сэди, что ее отцу уже легче и болезнь отступила.