Тоха (СИ)

- Ладно, буду стараться. Давай, до завтра. Ну или встретимся в нэте.

- Ок.

Рус ускорился и исчез за дверью. Я же не особо торопился домой, а как настоящий новоиспеченный «лирик» замер очарованный одним из последних теплых дней. В нэте читал, что теплая погода продлится максимум неделю, а дальше циклон, холод и дожди.

Часто от своих девушек я слышал «хватит прикидываться придурком, ты ведь не такой, как Быков, вы разные». Иногда, например в подобные идеальные дни, я готов согласиться с такими заявлениями. Банально и смешно, но хочется сказать «душа поет». Да и эта осень для меня стала особенной, все вокруг напоминает о Златовласке. Все растения в той или иной степени были раскрашены в золото, а в воздухе, пусть и осеннем, но иногда пробивался аромат лета.

6

Приближаясь к своему дому мне ничуть не хотелось нырять в мрачное, вонючее парадное и я просто свернул в сторону стоявшей во дворе беседки. По вечерам мы часто с пацанами рвем здесь гитарные струны, сейчас же мне просто захотелось в ней расслабиться.

Вообще я не курю, но у меня всегда с собой имеется пачка сигарет. Типа статус популярного плохого парня обязывает. Да и мои телочки зачастую курили, «угостить даму сигареткой» всегда приятно. Так, раз в месяц или в полгода, бывает хочется и самому кайфонуть, и тогда никотин как раз кстати. Я неторопливо выкуриваю одну-единственную сигарету, физически ощущаю как дым проникает в мои легкие и иногда кажется что немного пьянею. Это случается редко, и именно поэтому я получаю от процесса курения удовольствие. А ходить с соской во рту постоянно и чувствовать себя пепельницей мне не по кайфу. Но, как говорится - каждому свое.

Именно в тот момент, когда мой рот медленно выпускал клубы дыма, я увидел ЕЁ.

Вероника Любимова по неизвестным мне причинам не торопясь шагала в сторону нашего двора. Она с кем-то болтала по мобильном, но не долго. А затем свернула на детскую площадку. Меня видеть да и узнать она никак не могла, а вот я не мог оторвать от нее глаза. Рядом не было ни единого тела, которое могло просечь что я пялюсь на девчонку, что не могло не радовать. Я пацан, мне не к лицу пускать слюни. Да и ей не нужно видеть мои щенячьи глаза. Поэтому я мог наслаждаться своей Златовлаской сколько угодно.

Ника прошла к песочнице и уселась на одном из бортиков. Она достала со школьного рюкзака какую-то книгу и «Пепси» в жестянке. В мою сторону она даже не взглянула, а подставила свое лицо все еще теплым солнечным лучам. Понятно почему для меня она пахнет солнцем и светится изнутри - она любит его, а оно отвечает взаимностью и не скупится на свое тепло.

Девушка, которая даже не догадывалась о моем существовании, резко откинула назад голову и, похоже, вдыхала осенний воздух на полную грудь. Это длилось не долго, но я бы мог наблюдать за подобным бесконечно.

Я видел ее тонкую шею и мог только мечтать, что когда-нибудь смогу прикасаться к ней своими губами. Я наблюдал как сверкает копна ее  золота и готов был всю жизнь купаться в нем своим лицом. Я видел на ее лице истинное наслаждение, которое несравнимо со всем тем, что я успел повидать в своей жизни до этого. Как же мне хотелось чтобы подобное выражение на ее лице присутствовало всегда, когда я целовал бы ее манящие губы. Ни разу даже не заговорив с ней, не имея ни малейшего представления о ее внутреннем мире, да и о внешнем тоже, я знал что к ногам только этой девушки я готов положить свою жизнь.

Слышали бы мои мысли пацаны, померли бы со смеха. «Чувак, мы живем в двадцать первом веке, где телок бессчетное количество, а не в семнадцатом или восемнадцатом, где на дуэлях из-за стремных барышень стрелялись. Не гони, тоже мне цаца. Златовласка… Тьфу-ты!» - и это я еще сильно смягчил текст Быкова. А Борька, скорее всего, просто бы прокомментил: «Тоха, барышням в наше время не нужны высокопарные фразочки, любовная лирика и наивные вздохи на скамейке. Обычно они дают отворот-поворот приблизительно так - «что за хрень ты паришь? Это же прошлый век. Нормальные чуваки давно так не выражаются и не пускают нюни и сопли. Отвали». Поверь мне». А он знает в этом толк.

Я пацан: я легко могу съездить кому-то по роже; без проблем пойду один против толпы, если знаю что прав; я готов прыгнуть с огромного моста в воду без страховки; отдать другу, не дай Бог, конечно, любой орган; могу быть гладиатором; полететь на луну; погрузиться на подлодке на десяток лет; моей дури хватит на самые разнообразные дебильные и не очень поступки, а вот заговорить со Златовлаской мне реально страшно. Я просто не переживу ее безразличное «отвали». Да даже «прости, но ты не в моем вкусе». Неважно как это прозвучит, но отказ если не убьет меня сразу, то однозначно сломает. А пацаны не имеют права на слабость, мы всегда должны быть сильными. Вот и я предпочту разбитому вдребезги чертовому сердцу, убийственное и изматывающее неведение.

Да я ТРУС, но и об этом никто не узнает, ведь в этом я могу признаться только одному человеку на планете - себе.

Я и не заметил, как выкурил почти всю пачку. Только когда Ника захлопнула книгу, я очнулся словно ото сна. Златовласка отгородилась от мира наушниками и торопливо покинула детскую площадку у моего дома, исчезнув при этом в непонятном для меня направлении.

Почему я не догнал ее? Почему не подошел познакомиться? Если я раньше с ней замучу, это не будет считаться предательством по отношению к Руслану, и тем не менее я этого не сделал. Я смотрел на то, как исчезает девушка, которая занимает всю мою сущность и не смог сделать то, что сотни раз выходило с другими. Это же элементарно - «Привет, как дела?» и все, больше ничего не нужно, разве только улыбку. В любом случае разговор начат, и диалог произойдет, пусть и не всегда гладко. Но страх быть отвергнутым лишил меня способности передвигать ногами, отнял речь и превратил меня в тупой и безмозглый памятник! В этот момент я жалел о том, что я не Лилька Капля и у меня нет смелости сказать - «Дружков, я давно сохну по тебе, как на счет замутить?». Вот у кого нужно поучится получать желаемое. Да, мы повстречались не долго, но если б не ее первый шаг, я вообще вряд обратил бы внимание на одну «ИЗ».

- Здорово, чувак, - немного придя в себя я набрал Быкова.

- Здорово.

- Я тут кое-что накропал для тебя, так что забей на Борзова.

- Круто. Сенкс. С меня, если все сложится, причитается, чувак.

- Да уж как-то добазаримся.

- Окей. Завтра обмозгуем, когда и как это все преподнести, ты ведь поможешь?

- Я в сутенеры не нанимался, а в свахи и подавно. Давай ты уж как-то дальше без меня. Раньше ведь справлялся. Если что, мне и о собственной доле позаботиться нужно, а не только твои проблемы разруливать.

- Да ладно, че ты. Нет так нет. Тогда до завтра.

- Давай, досвидос.

Я сунул мобильный в рюкзак. Все еще продолжая сидеть в беседке я мертвой хваткой сжимал в руках небольшой белоснежный листок бумаги перепачканный собственным почерком. Как так вышло, что я не помнил как писал эти строки, я не знаю. Раз за разом вчитываясь в каждое написанное мною же слово я не верил, что подобное мог выдать мой мозг, сознание, или что-то еще. Каждое слово, каждая точка и запятая в стихе посвященном Златовласке была написана сердцем, пусть даже трусливым.

- Нет, это мое признание. МОЁ, а не Быкова.

Я перевернул листок на другую сторону и с удивлением обнаружил что все свои собственные признания я писал на обратной стороне распечатанной вчера фотке. Прикольно получилось - с одной стороны Ника осыпает себя листьями, с другой - я ее осыпаю словами.

Делать было нечего, я уже успел обрадовать товарища и отвертеться не выйдет. Вложив фото, которое я не помнил чтобы брал с собой, во внутренний карман куртки у самого сердца, подняв свой зад со скамейки, я не торопливо отнес его, и не только, домой.

6

Войдя в квартиру, я моментально почувствовал что я дома. Уже в коридоре попахивало очередной экзотикой, и я судорожно сглотнул в предвкушении маминого - «Антошенька, кушать».