Так точно дорогая

Джордан был поражен столь разительной переменой.

— Ты хочешь сказать, что я все это выдумал?

Эшли хитро улыбнулась.

— Это же Голливуд, Джеффри. Ты не забыл? — Молодая женщина потянулась, чтобы достать дискету из компьютера. — Здесь все — сплошная иллюзия, не больше. — Она выпрямилась. — Увидимся на совете директоров в пятницу.

Джордан смотрел, как она, грациозно покачивая бедрами, шагает в сторону двери.

Игра? Так это игра?

Что ж, если она умеет так играть, то совершенно точно победит на презентации.

Конечно, это Лос-Анджелес, и она работает на телевидении. И потом, он же не знает ее биографии. Может, она начинала актрисой.

Так-так. Как бы ему хотелось, чтобы она играла не настолько хорошо. В таком случае, когда они будут целоваться в следующий раз, он сможет точно проверить, что игра, а что нет.

Да…

Он покачал головой.

Господи, да о чем он только думает? Ему же нужно уезжать в пятницу, а вместо него сюда приедет Джеффри. Ведь именно он работает в студии «Аргонавт». Именно ему предстоит работать с Эшли. А он сам здесь случайный человек. И поэтому ему нельзя вести себя подобным образом. Стыдно обманывать человека.

На следующий день утром Эшли позвонил Гарольд Готье, член совета директоров, и пригласил на вечеринку, которую они устраивали сегодня вечером в особняке. Она с радостью согласилась. Ведь это была та самая вечеринка, которую нельзя пропускать ни в коем случае и которая служила верным знаком, что ее заметили на высшем уровне и отметили.

Но в следующее же мгновение настроение у нее испортилось.

— Да, и захвати с собой Джеффри Брэдшоу, — добавил Гарольд Готье.

И, конечно, ей пришлось согласиться. Неожиданно ей пришло в голову, что она идет на праздник не как профессионал, а как девушка профессионала.

Да что такое происходит с мужчинами?

Почему ни один из них не может воспринимать ее, как профессионала?

Ее отец был просто замечательным человеком, и она очень любила его. Однако и у него была ужасно раздражающая привычка вмешиваться в ее жизнь. Конечно, он желал ей только самого лучшего, но никак не хотел понять, почему она решила делать карьеру, а не просто заняться поиском подходящего мужчины.

Братья были точной копией отца. У нее складывалось впечатление, что они до сих пор жили в пятидесятых годах двадцатого века. Не то, чтобы у нее не было мужчин вовсе. Но единственный раз, когда она серьезно увлеклась, ее кавалер — его звали Реджи так пренебрежительно отозвался о ее профессиональных качествах, что она тотчас приняла решение расстаться с ним.

— С твоей карьерой все будет в порядке, дорогая, — говорил он, поднося ей в подарок кольцо с бриллиантом. — Только это должна быть правильная карьера. Ну, ты понимаешь. Такая непыльная работа в музее или художественной галерее. Не каждый день. И то только до появления детей. У тебя будет все, что только захочешь. Любая безделушка.

Они вскоре расстались. И, слава богу!

У нее был сильный характер. А Реджи хотел запереть ее в четырех стенах. Ему требовалась лишь красивая особа для сопровождения на приемы и высококвалифицированная домработница.

Эшли приблизилась к офису Джеффри и вдохнула, набираясь мужества, чтобы войти.

Ох, уж эти мужчины!

Если они не пытаются жениться на тебе, то непременно встают у тебя на пути и мешают работать!

— Бонни, твой босс у себя? — спросила она секретаршу.

Бонни покосилась на лампочки на своем телефоне.

— Да, можешь зайти. Он только что закончил разговор.

Эшли вошла в кабинет, давая себе слово, что будет вести себя максимально строго и официально. Утренний поцелуй или обычная шутка, или простой порыв страсти. Она пришла сюда только для того, чтобы пригласить его на вечеринку!

— Ты занят сегодня вечером? — спросила она, надеясь на отрицательный ответ.

Ей бы так хотелось пойти на вечеринку одной, без его покровительственного сопровождения.

Джеффри склонил голову, улыбка заиграла у него на лице.

— А что? — протянул он. — У тебя есть предложение?

Неожиданно для самой себя Эшли вдруг почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Что это с ней, право? Нет никакого сомнения в том, что и эти сладкие слова, и поцелуй были частью какого-то дьявольского плана, задуманного Джеффри. Ну, уж нет, она не попадется на этот крючок! Только не она!

— И не рассчитывай, — сказала она. — Гарольд Готье пригласил нас с тобой на вечеринку.

Она замолчала и стала ждать ответа. Джеффри замер.

— Ты хочешь сказать, что он приглашает всех из нашей студии?

Да, что с ним происходит? — растерялась Эшли. Кажется, он не очень рад перспективе вечеринки, напротив, выглядит каким-то встревоженным.

— Конечно, всех из нашей студии.

Джеффри поднялся из-за стола и подошел к ней, встав напротив.

— Отличная новость. Я обязательно пойду.

Конечно, он пойдет! Но это было сказано таким тоскливым голосом. Что происходит с Джеффри? Заболел, что ли?

Она склонила голову набок и заглянула ему в глаза. Они были большими и добрыми. Таких, у него она еще никогда не видела. А в уголках глаз скопилось много мелких морщинок, как будто он много смеялся в Нью-Йорке.

Джеффри носил новые часы, а на подбородке у него красовался шрам. Небольшая деталь, но из-за этого Эшли начала думать, что у Джеффри появились секреты.

Подумать только, всего восемь часов назад они целовались.

И все же между ними все осталось, как прежде. Остальное надо просто выкинуть из головы.

Почему-то ей вдруг захотелось вспомнить их прошлые отношения.

— А ты помнишь вечеринку в «Космическом страннике»? — спросила она.

На какой-то миг ей показалось, будто он колеблется.

— Конечно же.

— Синие желе и сердечки?

— Разве такое забудешь? — И тут он снова замолчал, его глаза странно блеснули. — Мне припоминается, что ты в ту ночь выпила слишком много шампанского.

Эшли улыбнулась. Словно бы что-то растаяло в ее душе. Так-то лучше. Ее непреклонный Джеффри вернулся.

— Очевидно, ты имеешь в виду эпизод с бассейном?

— Это было забавно.

— Да, тебе-то легко говорить. Не ты потом ходил весь вечер в мокрой одежде.

Его губа как-то странно дернулась, словно бы он хотел улыбнуться, но сдержался. Взгляд остановился на ее груди. Кажется, он вспоминал этот эпизод.

— Все мужчины — свиньи, — вздохнула Эшли.

— Нет, мы просто честные люди.

— Нет. Ты свинья.

— Ничего нельзя изменить.

— А ты попытайся.

— Так точно, дорогая.

— Ты научился этому в Нью-Йорке?

— Чему именно?

— Скажи эту фразу снова.

Его бровь удивленно поползла вверх. Какую фразу?

— «Так точно, дорогая», — повторила она. — Мне нравится, как это звучит. И думаю, тебе надо чаще произносить ее. Было бы неплохо, если бы ты говорил это каждый раз, когда я к тебе обращаюсь.

Джеффри фыркнул:

— Так точно, дорогая.

Эшли сложила руки вместе.

— О! Как бальзам на душу. Зайди за мной в восемь.

— Так точно, дорогая.

— Цветы возьмешь?

Он подошел к ней ближе, его голос снизился на тон, а слова звучали как будто издалека.

— Так точно, дорогая.

От их звука она вздрогнула.

— А конфеты?

— Так точно, дорогая, — и он склонился к ней.

Она вдохнула его свежий запах, и ее сердце забилось сильнее. Случайно она посмотрела на его губы.

— Так точно, дорогая, — прошептал Джордан, словно догадавшись, о чем она думает.

— Нет, мистер.

Эшли вынырнула у него из-под руки и направилась к двери.

— Итак, в восемь часов. У моего дома, — она расправила плечи и встряхнула головой.

Теплый ветерок качал листву пальм, растущих вдоль бульвара Малибу. Они с Эшли молча сидели в машине, пережидая красный светофор. Музыка, доносившаяся до них из ближайших клубов, и ароматы из открытых ресторанов смешивались в экзотическую гармонию чувств.