Охотница за удачей

Мэтью смотрел ей вслед. Потом вернулся в отель, позвонил в аэропорт и выяснил, что утром есть ранний рейс.

— Я позвоню через пять минут, — сказал он.

Мэтью взял в руки номер местного еженедельника, который вышел через два дня после гибели «Медузы». Быстро проглядев страницы, он нашел статью, где журналистка писала о нем, называя финансовым воротилой международного класса, владельцем огромной флотилии нефтяных танкеров и грузовых судов. Другими словами, неприлично богатым человеком.

Оливия наверняка видела эту газету. В таких небольших местечках без газет не живут. Итак, был ли ее отказ от денег искренним? Или за этим кроется умный тактический ход? Она в высшей степени умна, это первое, что привлекает его в ней. Способна ли она на двойную игру?

Он богат так, как жителям Хиброна и не снилось. Надо же было именно здесь встретить женщину, которая нос воротит от его денег. И долго ли он намерен болтаться тут без дела, чтобы получить ответы на свои вопросы? В жизни не бегал ни за одной юбкой. Ему и не нужно было. Даже самых строптивых, вроде Оливии, он умел моментально обаять. Так стоит ли ему беспокоиться из-за какой-то дамочки, которая не собирается сдаваться, когда в мире полно более покладистых?

Между прочим, он знавал женщин и красивее Оливии. Точнее, утонченнее. И вообще она не в его вкусе. Непонятно, почему его так заворожил контраст между очень белой кожей и темными глазами? Как быстро вспыхнули ее щеки, а эти впадины под скулами? А какой прелестный рот, когда она смеется? Смеется так естественно, так беззаботно. А вот смерть матери до сих пор заставляет ее страдать.

Черт побери, парень, не пора ли тебе выкинуть из головы эту Оливию Шелл? Возвращайся на Манхэттен завтра утром и занимайся делами! В конце концов, вся твоя жизнь это постоянное испытание на прочность. Пусть ты не сможешь больше в одиночку отправиться на «Медузе», но в ближайшие шесть месяцев ты непременно организуешь экспедицию в Непал, тебя ждут вершины Гималаев. Мэтью нетерпеливо потянулся к телефону.

Пронзительно вскрикнула серая сойка в кроне дерева. Ветер принес острые запахи смолы и торфа. Нетерпеливым движением Оливия стянула резинку, схватывающую ее волосы сзади в конский хвост. Пусть ветер поиграет с ними. Ослепительно белая морская чайка проплыла над головой. Свободная, позавидовала Оливия, свободная…

Сегодня она побила собственный рекорд, поднявшись на вершину горы Уэдли в системе невысоких гор, окаймляющих Хиброн с севера, за шестьдесят пять минут. Обычно она укладывалась в час с четвертью. Все потому, что она гнала от себя мысли о Мэтью, который наверняка уже уехал из города. Ни к чему теперь мечтать о несбыточном. А может, такую скорость она развила из-за проблемы с отцом, которому не терпится выдать ее замуж? Что же ей делать? А что она, собственно, может? Да ничего! Оливия вздохнула. Она радовалась своему возвращению в Филадельфию. Даже если она не сможет порадовать Брэда замужеством, то хоть последние месяцы его жизни проведет рядом. И, кто знает, может быть, им удастся преодолеть ту пропасть между ними, которая катастрофически увеличилась за последние годы. Хорошо бы! Уж она постарается.

Сев на камни, она достала яблоко и с удовольствием принялась грызть его, бросая кожуру пролетавшим птицам. За спиной послышался шорох осыпающихся камешков. Оливия насторожилась. Стараясь ступать тихо, она подошла к каменному гребню с северной стороны. Кто бы это может быть? Медведь? Вряд ли. Дикие животные здесь вроде не водятся. А вдруг? Затаив дыхание, она заглянула за край карниза и увидела человека, осторожно ступающего по горной тропе. Мэтью! Значит, он не уехал.

Первой ее реакцией была буйная радость, второй — растерянность. У нее нет никакого желания вновь встречаться с ним. Больше всего ее напугала собственная беспричинная радость. Оливия поторопилась отойти от края, пока он ее не увидел, но спрятаться было негде. Даже если она начнет спускаться, Мэтью все равно увидит ее. Да и хочет ли она бежать от него? Бежать, как испуганный кролик, не в ее характере. Оливия остановилась и, как только голова Мэтью показалась над карнизом, сердечно приветствовала его:

— Добрый день, Мэтью.

Он так и замер, держась руками за верхние камни. Ясно, что он не ожидал увидеть ее здесь. Машину он, должно быть, оставил у подножия северного склона горы. Выйдя из столбняка, Мэтью легко преодолел последний барьер. Он даже не запыхался. Стоя перед ней, он обтер грязные пальцы о шорты.

— Оливия?!

Она не знала, о чем думает он, глядя на нее; по его лицу понять это было невозможно. Ее взгляд невольно скользнул по его длинным мускулистым ногам. Она представила, как они обвивают ее бедра.

— Я поднялась сюда, чтобы побыть в одиночестве, — выпалила она.

— Какое совпадение! Я тоже.

— Тогда я пойду, мне нужно готовиться к отъезду. Рабочие придут завтра утром и…

Мэтью шагнул к ней, обнял и поцеловал.

4

Застигнутая врасплох, Оливия даже не пыталась оказать сопротивление. Напор губ Мэтью, тепло, исходившее от его тела, уверенность, с которой он обнял ее, сладкое томление, нахлынувшее с неумолимостью морского прилива, заставили Оливию ответить на поцелуй. В нем был солнечный свет и вольность ветра. Он явился из ее мечты, он вдохнул в ее тело жизнь.

Мэтью прижал ее к себе, одна его рука утонула в ее волосах, второй он провел от талии по изгибу бедра. Она почувствовала, что он возбужден. Ответное желание вспыхнуло в ней жадным огнем, и она издала низкий хриплый стон. Мэтью разжигал в ней страсть все сильнее и сильнее. Оливия уже не сознавала, что сама прижимается к нему. Она услышала, как его губы шепчут ее имя, и с восторгом ощутила запах мужчины, с которым навсегда рассталась только вчера.

Мэтью отпустил ее и попытался снять с нее свитер. У Оливии перехватило дыхание, но не от страсти, а от ужаса. То же самое тогда пытался сделать Мелвин. Она протестовала, но он не слушал ее. Оливия вскрикнула и отпрянула.

— Не надо, Мэтью! Пожалуйста, не надо.

Ладони ее упирались ему в грудь, и сквозь ткань футболки она чувствовала биение его сердца.

— Что-то не так? — хрипло спросил он.

— Все! Мы не должны… это какое-то затмение…

— Можешь не объяснять, скажи, что тебе неприятно… я пойму.

— Может, мне и приятно. Но больше не надо.

Он тут же выпустил ее из рук и отступил.

— Почему нет?

— Мы почти не знаем друг друга, мы…

— Я бы сказал, что мы узнали чертовски много друг о друге, благодаря поцелую.

— В воскресенье я уеду, и мы никогда больше не увидимся… Тебе нужна связь на скорую руку?

Она увидела, как у него на скулах заходили желваки.

— Тогда почему ты дожидалась меня здесь?

— Дожидалась тебя?! — Оливия ахнула и разозлилась. — Значит, ты решил, что я дожидалась тебя?

— Я не верю в совпадения.

— Если бы я знала, что ты поднимешься сюда, я бы не пришла, потому что мне нужно было побыть одной.

— Брось! Ты увидела мой «паджеро» внизу и поднялась по южному склону. Там путь легче.

Если бы у нее хватило здравого смысла, она бы тотчас развернулась и спустилась вниз по южному склону: в гневе Мэтью представляет собой большую угрозу, нежели медведь.

— У меня есть дела поинтересней, чем бегать по горам за мужиками, — раскипятилась Оливия. — Я попрощалась с тобой вчера. В такие игры я не играю. Ни за что не полезла бы сюда только для того, чтобы сцепиться с тобой.

— А чем тебе не понравился мой поцелуй, Оливия? Собственно, кроме поцелуя ничего и не было. По-твоему, я способен уложить тебя на эти камни? Я не маньяк!

— Неужели? А очень похож!

— Если тебе требуется объяснение, пожалуйста! — Мэтью усмехнулся. — Ты красивая, сексуальная, а у меня давно не было женщины. Очень давно. Картина ясна?

— Разумеется. Ты сам напросился на комплимент, так знай: твой поцелуй для меня ничего не значит, любая на моем месте вела бы себя так же.