Добрая фея

— Вы звонили?

— Да, это я вас вызвал. Я вернулся, чтобы отдать мисс Пристли кое-какие документы и обнаружил ее лежащей на полу без сознания. Что здесь происходит, хотелось бы мне знать?

— Сестра ни в чем не виновата! — подала голос Хилари.

— Извините, мистер Трент!

— Одних извинений мало!

Хилари стало обидно, что на нее, пациентку, никто не обращает внимания, словно она вообще пустое место.

— Уверяю вас, это не повторится! Если мисс Пристли станет дурно, ей достаточно позвонить. Она это прекрасно знает.

— Я хочу, чтобы возле нее дежурили круглые сутки!

В голосе Генри зазвенел металл, и Хилари стало жаль медсестру. Она вновь предприняла попытку вступиться за нее.

— Послушайте, мистер Трент, я сама встала с постели. И я не теряла сознания, мне просто стало чуточку не по себе. Это пустяки.

— Я нашел вас лежащей на полу и бледной как смерть. По-вашему, это пустяки. А по-моему, это обморок! — рявкнул Генри. — Так или иначе, это недопустимо! — Он укоризненно посмотрел на медсестру.

— Вы совершенно правы, сэр, — пролепетала та, опасаясь новой вспышки гнева.

Но Хилари уже закусила удила.

— Нет, он абсолютно не прав! — Она резанула сиделку взглядом и, спохватившись, уже мягче добавила: — Мистер Трент заблуждается. Меня слегка подташнивало, не более того. Не нужно поднимать из-за этого шум. Мне гораздо лучше.

— Я в этом сомневаюсь, — бесстрастно сказал Генри. — Мое требование остается в силе. И давайте не будем это обсуждать. — Он встал и прошелся по комнате.

У Хилари перехватило горло от этой наглости, и она взглянула на Генри с откровенной неприязнью. Тот ответил тяжелым долгим взглядом. Темных тонов одежда, смуглое лицо и мрачный взгляд, как это ни странно, делали Генри привлекательным. Осознав это, Хилари даже слегка опешила. Но сколько же в нем жестокого высокомерия и откровенного презрения к окружающим! Хилари готова была зубами выгрызть его непомерное тщеславие, но Генри был непробиваем, словно айсберг, что и демонстрировал всем своим обликом.

Воспользовавшись замешательством больной, медсестра измерила у нее давление и температуру и нахмурилась.

— Выше нормы.

Хилари стрельнула глазами в Генри: в обществе такой мрачной личности у кого угодно подскочит давление!

— Не желаете ли чаю или кофе? — любезно поинтересовалась медсестра, прежде чем покинуть палату.

— Кофе, пожалуйста, — попросил Генри, непринужденно усаживаясь на стул возле кровати.

Оставшись одни, Хилари и Генри молча уставились друг на друга.

— Расслабьтесь, пожалуйста! Я не собираюсь вас истязать и пытать, — наконец промолвил Генри. — Успокойтесь.

— Я вполне спокойна, — солгала она.

— Вы напоминаете мне кошку на раскаленной железной крыше. Мне доводилось иметь дело с трудными особами женского пола. Но вы — нечто особенное, мисс Пристли. Признайтесь, вы испытываете неприязнь только ко мне или ко всем мужчинам? — В его глазах сверкнули насмешливые искры.

— Я надеюсь, что не все мужчины законченные крысы! — выпалила Хилари и густо покраснела.

Генри прищурился и впился взглядом в ее лицо.

— А мне кажется, вы в этом сомневаетесь, я угадал?

Бархатный тембр его голоса подсказал Хилари, что ей пора насторожиться: разговор вновь принимал опасный оборот.

— Вы не совсем верно меня поняли, — моментально перестроилась она, — видимо, на меня плохо повлиял бракоразводный процесс. Но это со временем пройдет. Вы, кажется, собирались показать мне какие-то бумаги, мистер Трент?

Генри смерил ее долгим пытливым взглядом и достал из внутреннего кармана черной кожаной куртки пухлый конверт. Хилари взяла его, несколько удивленная тем, что собеседник так легко принял ее предложение сменить тему, и открыла.

Внутри находилось трудовое соглашение с подробно изложенными условиями. От предлагаемой суммы заработной платы у Хилари слегка закружилась голова: даже за три месяца испытательного срока она могла получить значительно больше, чем за полгода работы в школе.

— Я не тороплю вас с ответом, — сказал Генри, — но хотелось бы, чтобы вы поразмышляли над моим предложением перед сном. Разумеется, я возьму на себя все транспортные расходы, а также оплачу стоимость хранения вашего имущества в Англии, если у вас имеется таковое.

Хилари трудно было поверить в такую щедрость.

— Во Франции в вашем распоряжении будут апартаменты, состоящие из маленькой уютной гостиной, спальни и ванной. Комнаты моего сына Доминико находятся по соседству. Вилла называется «Кво вадис», что означает «Куда идешь». Моей супруге не нравился мой стиль жизни, и она в назидание мне дала нашему дому столь оригинальное название. Жаклин была тактичной женщиной и избегала конфликтов.

Хилари кивнула, сообразив, на что он намекает.

— Хотите взглянуть на фотографию Доминико?

Это был риторический вопрос: Генри уже поставил портрет сына на тумбочку у изголовья кровати, не спросив у Хилари разрешения.

С фотографии на нее смотрел большими серьезными глазами, обрамленными густыми ресницами, темноволосый мальчуган. Хилари представляла его совсем не таким хрупким и маленьким. Ребенок казался совершенно беззащитным и доверчивым, такого нельзя не полюбить. Хилари поднесла карточку поближе к глазам.

— Снимок сделан два месяца назад, — пояснил Генри, заметив ее заинтересованность. — Доминико заметно отстал от своих сверстников в физическом развитии из-за полученной травмы, но врачи говорят, что со временем он их догонит.

Он явно воздействовал на ее чувства, пытался манипулировать ею в собственных интересах. Хилари это понимала, однако ее сердце наполнилось жалостью к симпатичному кареглазому мальчугану с печальным лицом.

— Так и будет, — тихо сказала она, — дети обладают удивительными скрытыми ресурсами, нужно лишь помочь им их раскрыть и развить.

Разговор прервался появлением в комнате медсестры. Она принесла на подносе кофейник, чашки, свежие ячменные лепешки, сливки и джем.

— Я подумала, что вам захочется перекусить, — сказала она, ставя поднос на столик.

Генри благосклонно улыбнулся ей, а Хилари, заметив это, поджала губы. Он думает, что ему достаточно лишь щелкнуть пальцами, чтобы все начали суетиться вокруг него! — с раздражением подумала она. Скорее всего окружающие ему безропотно потакают, отсюда и вытекает его самоуверенность.

Окажись на месте Генри другой человек, Хилари испытывала бы к нему только признательность и благодарность за оказанное ей внимание. Она не сомневалась, что Генри искренне готов простить ей долг, но по какой-то непонятной, необъяснимой причине вспыхивала и бесилась при одном его появлении. Ему даже не требовалось раскрывать рот, чтобы выбить ее из колеи.

Между тем Генри с видимым удовольствием жевал лепешки и пил кофе, удобно устроившись на стульчике и закинув ногу на ногу. Допив первую чашку, он снова наполнил ее и взял вторую лепешку, потом третью.

Хилари же с трудом осилила одну лепешку, и то лишь ради того, чтобы не выказать свою нервозность, но не получила никакого удовольствия от еды — казалось, что во рту вата. Попивая с невозмутимым видом кофе, Хилари лихорадочно обдумывала свое положение.

Макс кинулся на мои поиски, и с этим фактом нельзя не считаться. Как и с тем, что он привык все доводить до успешного конца. Мой бывший супруг человек целеустремленный — я поняла это особенно хорошо за минувшие полтора года — и отличается безжалостностью и эгоизмом. Ему наплевать на мои чувства и нежелание его видеть, любое сопротивление лишь подстегивает его сумасбродство.

Они познакомились в Кембридже, где оба учились. Молодой человек приятной наружности, с успехом овладевающий премудростями физики и математики, влюбился в Хилари с первого взгляда. Во всяком случае, так ей казалось. И, конечно, у Хилари и в мыслях не было, что ее суженый засматривается на других девушек.

Вспомнив о своей наивности и доверчивости, Хилари от ярости отправила в рот вторую лепешку и принялась с остервенением жевать.