Безрассудная страсть

— Вы о моей прическе?

Шелковистые локоны Сильвии свободно лежали у нее на плечах. Она непроизвольно коснулась их рукой. При чем тут ее прическа?

— Мне больше нравится, когда они убраны назад, как это было вчера, — заметил Уоттс. — Мне симпатичны те из моих служащих, кто одет опрятно и скромно. Вы мой личный секретарь и должны иметь определенную репутацию. Конечно, всегда находятся мужчины, которые не прочь поболтать с хорошенькой женщиной, если, конечно, она это поощряет.

Сильвия не могла поверить своим ушам. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот. Невероятно!

— Что вы все-таки хотите сказать? — наконец спросила она.

— Я хочу сказать, что предпочитаю более скромную прическу, — сказал Тайго, поднимая трубку зазвонившего внезапно телефона. — Извините меня, — сказал он Сильвии, показывая жестом, что ей следует удалиться.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Однако когда она оказалась на своем рабочем месте, щеки ее снова зарделись румянцем. Это просто возмутительно! Как только он кончит говорить по телефону, она выскажет ему все: что она не потерпит таких высокомерных замечаний, такого властного тона…

— Можно оставить вам этот пакет для мистера Уоттса? — раздался рядом негромкий женский голос.

Сильвия пришла в себя — ярость ее оставила. Перед ней стояла девочка-посыльная, которая несмело протягивала большой запечатанный конверт.

— Это от мистера Адамса из отдела кадров.

— Конечно. — Сильвия улыбнулась скромной, несмелой девочке, которой, вероятно, не было еще и шестнадцати.

Посыльная ушла. Сильвия тяжело вздохнула. Когда ты кончишь говорить, Тайго Уоттс, вздохнула она, когда разговор закончится… Но разговор не закончился и через полчаса, а к этому времени гнев Сильвии поутих, лицо ее приняло нормальное выражение, и разум восторжествовал. Как-никак, но работа у мистера Уоттса давала ей редкостную возможность поправить финансовое положение. Пусть он будет неприятным, выжившим из ума женоненавистником… Пусть! Но ведь за все в жизни приходится платить…

И тем не менее на следующее утро Сильвия уложила волосы в не слишком тугой пучок на затылке и закрепила его с помощью заколок. Она убеждала себя, что так будет спокойнее.

Когда она постучала в дверь кабинета Уоттса и вошла, чтобы сказать о своем приходе и поздороваться, он не сделал никаких замечаний. При этом Сильвия мимоходом подумала, уж не живет ли ее шеф у себя в офисе. После ее ухода вечером он оставался в своем кабинете, но, когда она приходила на работу, он снова возникал перед ней из дверей кабинета. Да, ее мнение о Тайго Уоттсе было верным: это не человек, а машина.

— Вы могли бы в первую очередь заняться расшифровкой вот этих магнитофонных записей? — сказал он внезапно тоном приказа, подавая ей две кассеты. — На них доклад, содержащий важные сведения из области финансов, и он мне нужен немедленно. И постарайтесь не переврать цифровые данные, — закончил он, делая ударение на последних двух словах.

— Конечно, мистер Уоттс.

Она намеренно назвала его по фамилии — это был холодный упрек с ее стороны. Президент резко поднял голову и встретился глазами с потемневшими от гнева глазами Сильвии.

Так они смотрели друг на друга добрых полминуты, затем произошло нечто непредвиденное. Тайго вдруг откинулся на спинку кресла, жестом усталого человека провел ладонью по глазам и проговорил:

— Извините меня. Я был очень груб с вами.

Сильвия внезапно поняла, что его холодные голубые глаза не такие, как всегда, а словно бы затуманенные. Похоже, он не спал ночь.

— Я провел здесь всю ночь, разбираясь в этих чертовых документах, — признался Тайго. — И зачем мне держать бухгалтеров, если самому приходится все сверять и проверять… Не могу понять.

— Вы здесь ночевали?

Только теперь Сильвия обратила внимание на то, что на Тайго надета та же самая рубашка, что и вчера. Черная щетина на подбородке… Сердце ее тревожно вздрогнуло, и она ничего не могла с этим поделать.

— С ума сойти, верно? — На лице Уоттса играла какая-то невеселая мальчишеская улыбка, а сердце Сильвии снова встрепенулось. — На кладбищах покоится немало деятелей вроде меня, которые предпочитали сами решать все проблемы.

— И эти проблемы их доконали, — грустно уточнила Сильвия.

— Возможно, что это так и есть.

Тайго откинулся на спинку кресла и, стараясь размяться, поднял над головой руки. Массивные мускулы его груди четко обозначились под голубым шелком рубашки. Ее верхние пуговицы были расстегнуты — видимо, он избавился от галстука еще ночью. В вырезе рубашки, на груди, видны темные жесткие волосы. У Сильвии почему-то вспотели ладони и пересохло в горле. Что это со мной? — изумилась она. Неужели я ощущаю в нем мужчину? Но Тайго Уоттс — герой не моего романа…

— Сейчас неплохо было бы выпить чашечку крепкого кофе, а потом, возможно, я сосну пару часиков вот на этом диване. И буду в форме к одиннадцати, когда должно начаться совещание.

— Если вы хотите поспать, то вам лучше выпить некрепкого чаю, — как автомат ответила Сильвия.

Ее внимание переключилось на просторный диван в затененном углу кабинета. Ей не хотелось здесь быть, когда Тайго расположится на этом диване, хотя она и не могла бы объяснить почему.

— Я сказал: кофе.

В голосе Уоттса снова зазвучали властные нотки, но сейчас Сильвия не обратила на это внимания.

— И крепкий, — добавил он почти угрожающе.

— Сию минуту.

Когда Сильвия несколько минут спустя вернулась с чашкой кофе, Уоттс, к ее облегчению, все еще сидел в кресле. Она без слов поставила перед ним кофе и поспешно вышла. Почему-то у нее зарделись щеки.

Было без четверти одиннадцать, когда она решала про себя, как ей набраться смелости войти в кабинет и разбудить шефа. Однако в этот самый момент дверь растворилась, и Тайго появился в ее проеме, жмурясь от яркого света ламп над головой.

— Если кто-нибудь явится раньше времени, пусть подождут моего звонка, — сказал он, моргая покрасневшими веками. — Мне нужно еще умыться и причесаться.

— Где?! — испуганно спросила Сильвия.

Она вдруг представила себе, что приемная до предела наполнилась служащими, а его все нет и нет…

— Тут рядом есть ванная комната, — недоуменно проговорил Уоттс. — А вы не знали? Вы тоже можете ею пользоваться. У меня тут есть и запасные рубашки на всякий случай… И вам не возбраняется, между прочим, иметь здесь кое-что из одежды.

— Не думаю, чтобы в этом была необходимость, — без улыбки сказала Сильвия, — да и как я могла узнать, если вы не сочли нужным сообщить мне об этом?

— Ну а как насчет интуиции? — холодно спросил Уоттс.

— Интуиции? — Сильвию вдруг прорвало. — За те три дня, что я у вас работаю, мне вздохнуть было некогда, и уж конечно было не до поисков ванной комнаты в этих каменных джунглях. — Она одарила шефа рассерженным взглядом. — Так что моя интуиция тут ни при чем, мистер Уоттс.

— Мне всегда казалось, что блондинки сдержанны и не склонны к бурному выражению эмоций, — сухо сказал шеф. — Вы и с мужем так себя держите?

— Мистер Уоттс, я…

Сильвия внезапно запнулась и густо покраснела. Не было такого случая, чтобы Джонатан сказал ей что-либо в сердцах. Жизнь с ним походила на плавание по спокойному морю: один тихий, безмятежный день сменял другой. И до встречи с Уоттсом Сильвии казалось, что у нее ангельский характер.

И зовут-то его звериным именем — Тайго, подумала она.

Дверь за шефом закрылась. Сильвия удобнее устроилась в своем рабочем кресле. Ее не оставляло ощущение, что она каким-то образом предала Джонатана, хотя не смогла бы объяснить, в чем состояло предательство. Сильвия долго глядела на свое обручальное кольцо, чувствуя при этом непонятную боль. Затем решительным движением придвинула к себе пишущую машинку и начала работать.

Она слишком много нервничает. Гнев и раздражительность — плохие советчики. Довольно! Конечно, он настоящий деспот… Ей еще не доводилось встречать в жизни людей, которые могли бы так легко вывести ее из равновесия. Эта его вечная отрешенность от всего, всегдашняя бесстрастность… Неужели ничто в жизни его не трогает?