Готовить я не умею

Вероятно, здесь стояли картины, которыми Марсель не был по-настоящему доволен, предположила она, и которые теперь ждали своей судьбы в углу.

Вдруг она замерла. Снова это лицо, которое она уже видела раньше, но на этот раз нарисованное маслом. Кэрол испытала необъяснимую ненависть к незнакомой красавице с длинными черными волосами и загадочными миндалевидными глазами. Эта ненависть нарастала в ней с каждой новой картиной, которую она находила в этой стопке. Всего их оказалось четыре. На одной из них девушка была изображена обнаженной. Все картины были довольно хороши, это Кэрол должна была признать. Но все же лицо этой молодой девушки чем-то раздражало ее. У нее было холодное пренебрежительное выражение, смешанное с чрезмерной чувственностью. Кэрол очень хотелось знать, кто была эта девушка и почему Марсель ее так часто рисовал.

И вдруг она поняла, где видела эту девушку. Это был юный прототип недружелюбной консьержки, которая встретилась ей на лестничной клетке.

— Пожалуйста, не сердитесь, что я заставили вас так долго ждать, Кэрол. Но это был мой друг Пьер, у которого есть художественная галерея. Я могу выставиться у него в следующем месяце.

Кэрол слегка испугалась, когда Марселе внезапно оказался рядом с ней. Она была там погружена в картины, что и не заметила, когда он закончил свой телефонный разговор. Она сидела на корточках и поднялась со слегка смущенным видом. Она показалась себе маленьким ребенком, которого застали за чем-то запрещенным. Вряд ли кому-нибудь из художников понравится, если кто-то начнет копаться в картинах, которые, очевидно, предназначались не для постороннего глаза.

Однако Марсель, казалось, не рассердился.

— Не судите, пожалуйста, о моем художественном таланте по этим картинам, — сказал он, толкнув без всякого почтения ногой стопку картин на полу. — Здесь, так сказать, только брак. Они не представляют собой никакой ценности, их вообще не стоит больше хранить.

Кэрол успокоило, что черноволосая красавица, очевидно, не была важна для него. Но ей было жалко эти картины, которые он так безжалостно отнес к браку.

— Разве вы собираетесь их выбрасывать? — спросила она ошеломленно. — Мне на самом деле очень жаль. Что же в них так безнадежно? Мне кажется, что портреты этой черноволосой девушки весьма неплохи. Это ваша близкая подружка, Марсель?

Она разозлилась на себя за то, что у нее вырвался этот вопрос. В конце концов, это ее не касалось. Но, тем не менее, она напряженно ждала ответа.

— Ах, это — Камилла, — объявил он равнодушно, — дочь моей консьержки. Разве вам не бросилось в глаза, как она похожа на свою мать. — Кэрол кивнула, и он продолжал: — Она никогда не была моей подружкой, а тем более — близкой. Но она бы с удовольствием ею стала и потому преследовала меня на каждом шагу и не давала мне покоя, пока я не сказал ей прямо в глаза, что меня не интересуют любовные отношения с ней.

Кэрол вполне могла себе представить, что такой мужчина, как Марсель, часто вынужден отбиваться от многочисленных поклонниц.

— В этом и состоит причина ваших плохих отношений с консьержкой? — спросила она осторожно.

— Скорее всего, да. Но давайте поговорим теперь о других вещах, например, о еде. Вы голодны?

Нет, собственно говоря, она не хотела есть. Но если Марсель говорил о еде, то, он, может быть, намерен пригласить ее куда-нибудь. Эта перспектива еще побыть с ним очень окрылила ее.

— Да, — ответила она и улыбнулась. — Но если мы станем только говорить о еде, то от этих разговоров я сыта не буду.

Марсель улыбнулся и подтолкнул ее к двери.

— Тогда давайте перейдем к действиям. Такая прекрасная и терпеливая девушка, естественно, должна получить вознаграждение. Что вы думаете об обеде в «Тиффани»? Или вы ещё совсем не знаете этот живописный ресторанчик с отличной кухней?

Кэрол покачала головой.

— Нет, но я уже много о нем слышала. Моя подруга Беттина уже была там один раз, и я тоже мечтала сходить туда. — Она посмотрела на свою майку-топ и ситцевые брюки с крупными цветами. — Но разве я могу идти в таком виде? Может быть, мы сначала заедем ко мне в пансион, чтобы я могла переодеться.

— Вы выглядите очаровательно, Кэрол, — галантно заверил ее Марсель. — Вам совершенно не стоит переодеваться, но вечером, может быть, вам будет холодно.

Она сказала, что нет. Как в присутствии этого мужчины ей может быть холодно? Напротив, все ее тело пылало огнем, который Марсель зажег в ней своей близостью, своими прикосновениями. Однако она все-таки попросила его заехать к ней в пансион. Она должна привести себя в порядок и надеть что-нибудь особенно красивое для Марселя.

Кэрол надела свою сумку на плечо и покинула дом вместе с Марселем. Когда она снова сидела рядом с ним в его красном «рено», ее охватило чувство радостной окрыленности и беззаботности. Разве Беттина не говорила, что отпуск в Париже просто предполагает роман? Неожиданно оказалось, что Кэрол теперь больше нечего было возразить на это… пока все это действительно напоминало маленький роман.

Перед пансионом «Баррило» Марсель остановил машину и выпустил ее. Она поспешно вошла в дом и устремилась к лестнице, но мадам Крозье, консьержка, остановила ее. Это была добродушная старая женщина, относящаяся к своим жильцам почти по-матерински, но ужасно любопытная.

— Ах, мадемуазель Кэрол, вот и вы, — доброжелательно встретила она Кэрол. — Но где же вы оставили мадемуазель Беттину? Вы не встретились друг с другом?

— Нет, мы встретились. Но после обеда снова разошлись, — ответила Кэрол на ломаном французском языке.

Мадам Крозье кивнула понимающе.

— Мадемуазель Беттина снова проводит время со своим немецким другом?

— Да, с Петером. Я бы им только мешала, — сказала Кэрол в ответ.

Дородная консьержка подошла к ней, покачиваясь.

— А как у вас дела, мадемуазель Кэрол? — спросила она, подмигнув. — Вы еще не нашли себе друга? Ведь Париж — город любви, разве вы этого не знаете?

Кэрол стояла как на горячих углях. Она ведь торопилась и не хотела сейчас начинать с мадам Крозье дискуссию о Париже и любви.

— О, да, я тоже нашла себе знакомого, — ответила она с нетерпеливой улыбкой. — Но теперь извините меня, пожалуйста. Я… он как раз ждет меня, а я еще должна переодеться.

— Тогда я не хочу больше вас задерживать, моя дорогая, — понимающе сказала милая консьержка. — Желаю вам хорошо провести вечер.

— Спасибо, мадам Крозье.

Кэрол помчалась вверх по лестнице и вбежала в свою комнату, которая находилась напротив комнаты Беттины. Она распахнула дверцу шкафа и начала рассматривать его содержимое. Что она должна надеть к обеду с Марселем? Симпатичное желтое платье с широкими рукавами? Или лучше черно-белое с абстрактным рисунком?

Наконец, она выбрала светло-голубую джинсовую юбку и белую блузку, обе в романтическом стиле. Она с быстротой молнии приняла душ и оделась, затем слегка подкрасилась и причесала свои золотистые волосы.

К ее удивлению, мадам Крозье больше не улыбалась, когда она спустилась вниз. Напротив, она посмотрела на нее так, словно она сделала что-то ужасное.

— Я видела, кто вас ждет, мадемуазель Кэрол, — сказала она с упреком. — Весь Париж полон милых молодых людей. Почему же им, как нарочно, оказался Жирарде?

Кэрол вся похолодела. Что знала мадам Крозье о Марселе?

— Почему вы так говорите? — спросила она, потрясенная. — Что вы имеете против Марселя?

Консьержка вздохнула.

— Вообще-то я не хочу вмешиваться. Это — исключительно ваше дело. Но, понимаете, я чувствую себя немного ответственной за своих молодых гостей. Марсель — волокита, дамский угодник, как пишут в книгах. Он лакомится всеми девушками подряд, а потом бросает их как горячий картофель. — Она подошла ближе, и ее лицо приобрело важное выражение. — Я хорошо разбираюсь в этих парнях, мадемуазель. Моя подруга — консьержка в доме, где он живет, и она могла бы нам многое порассказать о нем.