Долгожданное чудо

Мици, которая редко становилась свидетельницей накала страстей, насторожилась и неодобрительно посмотрела на гостя.

– В сущности ничего неожиданного не произошло, оттого и переживания были не бог весть какие. Да, я скучала без общения. Но с наступлением осени у меня на него и времени-то не оставалось, так что и жалеть не пришлось. По большей части я занята работой. Сам знаешь, какой у нас сейчас период. В свободное время бываю в спортзале или хожу куда-нибудь с друзьями… Ты из-за меня перестал посещать спортклуб? – прямо спросила Анна.

– Откровенно говоря, да. Но теперь, когда членство в этом клубе становится моей привилегией как сотрудника «Дрисдейл электроникс», я, если ты не возражаешь, возобновлю его посещение.

– Я не возражаю, – небрежно отозвалась Анна.

– У тебя есть сейчас кто-нибудь? – осведомился Таннер.

– Тебя это не касается, – сухо бросила она.

– Ой, кажется, я влез на запретную территорию, – отшутился гость.

– Вот именно, – вполне серьезно подтвердила Анна. – Я очень благодарна тебе, что ты сегодня так опекаешь меня. Но, считаю, правильнее будет ограничить наши контакты служебными надобностями во избежание возможных осложнений.

– Значит, ты отправишься к врачу завтра утром? – спросил Таннер, смущенный ее отповедью.

– Да, босс, – ответила Анна, и Таннер широко улыбнулся.

– Не смей появляться в офисе, пока окончательно не поправишься, – шутливо пригрозил он, поднимаясь из-за стола.

Мици вскочила вслед за ним и устремилась в прихожую, понимая, что грядет момент проводов.

– Обещай позвонить мне завтра и рассказать, какой диагноз поставил доктор.

– Думаешь, успел подхватить заразу? – спросила Анна, тоже направившись в прихожую.

– Может, подхвачу… если повезет, – хитро проговорил Таннер, когда расстояние между ними сократилось поцелуем, напомнившим им обоим о былом.

Таннер Форсайт вышел из ее подъезда на улицу. Дождь продолжал лить как из ведра. В течение всего дня он не прекращался ни на минуту.

Таннеру пришлось пройти почти два квартала до того места, где он сумел припарковать свою машину. Он шел быстро, его приподнятое настроение не мог омрачить даже ливень.

Словно тяжкий груз вины и недовольства собой упал с его души. Не то чтобы он купил себе спокойствие и уверенность этим покровительственным благодеянием в адрес своей подчиненной. И все же ему это было необходимо.

Их объединяли хоть и недолгие, но счастливые взаимоотношения.

Большинство женщин, с которыми Таннеру приходилось тесно общаться, словно реализовывали некую универсальную программу. На первом этапе это были невинные свидания, на втором – страстные поцелуи, смелые ласки и, наконец, секс. Затем женщины стремились с ним съехаться и, достигнув или же не достигнув этого, в качестве очередной стадии начинали форсировать маячивший в их воображении брак.

С Анной с самого начала все было легко и непринужденно. Они просто проводили вместе время как придется. И когда вышло так, что они переспали, наутро не встало никакого вопроса. Она была взрослой цельной женщиной, значительно взрослее и цельнее всех, с кем Таннеру приходилось иметь дело до нее. И это многое упрощало. Оттого и расставаться с ней не хотелось, однако пришлось.

Хотя Анна и объяснила эту свою сдержанную позицию предстоящим отъездом в Европу, но Таннер предпочел думать, что просто Анна такая, какая она ему казалась с самого начала, и другой быть не может.

Форсайт сел в машину и включил двигатель, затем осторожно выехал со стоянки и направился к себе домой.

На переднем пассажирском сиденье лежали папки, которые исполнительный директор решил взять с собой, чтобы еще раз обстоятельно просмотреть их в спокойной обстановке. Среди этих папок лежал также и проект, разрабатываемый Анной и Томасом, по развитию рынков сбыта продукции «Дрисдейл электроникс» на территории Соединенного Королевства.

Таннер признавался себе, что новая должность для него – серьезное испытание. Откровенно говоря, еще этим утром перед первой встречей с сотрудниками он нервничал. Но Аллен Тейлор представил его таким образом, что подчиненные преисполнились доверием к новому человеку. Несмотря на некоторую отсталость управленческих методов мистера Тейлора, служащие уважали своего прежнего руководителя. Таннер понял это. Теперь следовало продолжить развитие уже имеющейся линии взаимоотношений между правлением компании, им и его подчиненными, проводя постепенное реформирование хозяйственной части, избегая покушения на устои.

Прежде чем официально приступить к выполнению новых обязанностей, Таннер провел не одну встречу с Алленом Тейлором и обсудил с ним не только текущее положение дел компании, но и каждого из ключевых сотрудников. Прежний исполнительный директор обстоятельно охарактеризовал ему своих подчиненных, отметил их сильные и слабые стороны, оговорил их потенциал, отметил амбиции. Об Анне Ларкин он был высокого мнения, что и дал понять Таннеру. Тем более что на сегодняшний день развитие европейских рынков сбыта числилось в списке приоритетных задач «Дрисдейл электроникс». Поэтому с Анной ему придется контактировать постоянно и не только по поводу развития рынка Великобритании.

И без отзывов Аллена Тейлора можно было разобраться, насколько Анна предана интересам компании, продукцию которой активно продвигает на рынки европейских стран. Она и сама дала это понять, открыто связывая свое будущее с переводом в брюссельский офис.

Своей неагрессивной целеустремленностью эта женщина сильно отличалась от всех прежних пассий Таннера Форсайта, и, думая об этом, он в очередной раз пожалел, что является ее боссом и не имеет морального права злоупотребить этим.

Обычно оставленных женщин он забывал быстро. Иное дело теперь.

Таннер сам не понял, как так вышло, что он поцеловал ее на прощание. Наверное, в глубине души ему этого очень хотелось.

Но следовало обуздать свои порывы.

Анна сидела в приемной доктора Орсингера. За ночь ее состояние не улучшилось, да и поспать как следует не удалось. Неясные тревоги не позволяли забыться сном.

Назначение Таннера Форсайта, визит Таннера Форсайта, поцелуй Таннера Форсайта… Все это по отдельности, а уж тем более вместе, выбило ее из колеи.

До вчерашнего дня она бредила Брюсселем. И все шло своим чередом.

Но только до вчерашнего дня…

– Мисс Ларкин, – тихо позвала ее медсестра.

Анна встала.

Медсестра проводила посетительницу в просмотровый кабинет, измерила ей давление.

– Вы хорошо отдыхаете? – озабоченно спросила девушка, комментируя не лучшие показатели. – Вам следует высыпаться.

– Вообще, у меня крепкое здоровье. Просто время напряженное выдалось, да еще, к несчастью, в ливень промокла.

– Сейчас придет доктор Орсингер и осмотрит вас. Посидите здесь пару минут.

Анне нравилось встречаться с доктором Орсингером.

Это был добродушный и остроумный человек, старомодный, обстоятельный, с огромным врачебным опытом. Общение с ним всегда доставляло ей огромное удовольствие. Как пациент Анна доверяла ему, как человек – уважала и высоко ценила его доброе отношение.

Войдя в просмотровый кабинет, доктор Орсингер первым делом сосредоточенно выслушал жалобы пациентки, затем провел доскональный осмотр, сделал пометки в карте. Несколько раз он переспросил ее относительно вчерашних и сегодняшних утренних недомоганиях и о сильном спазме накануне.

– Это очень серьезно? – испуганно спросила его Анна.

– Как сказать, – неопределенно отозвался доктор, пожав плечами. – Все зависит от того, как вы сами на это посмотрите. Для одних беременность подобна мировой катастрофе, для других же это благословение свыше, для третьих – приятный сюрприз.

– Доктор Орсингер, но вы сами знаете, что я не могу иметь детей, – озадаченно проговорила Анна.

Неожиданно для самой себя она приняла эту новость. Всякий раз, когда ее младшая сестра Бекки или кто-то из подруг объявляли, что ждут ребенка, она радовалась и поздравляла, в то время как все внутри сжималось от безутешной боли, поскольку из авторитетных уст доктора Орсингера, а также множества других профильных врачей, у которых ей доводилось обследоваться и консультироваться, она слышала единственное солидарное мнение, что детей у нее быть не может, так распорядилась судьба.