Любовь по обявлению

Эйлин представляла, как слухи о ее похождениях расползаются по городу, доходят до родственников и знакомых. Что тогда? Останется один выход— снова уехать, лучше за границу. А может, завербоваться в армию? О Боже! И девушка закрыла лицо руками.

— Честно говоря, меня немного удивила его реакция, — прервала ее отчаянные размышления Джинни. — Возможно, он решил, что ты ненормальная…

— Ненормальная? Но почему?! В любой газете полным-полно объявлений о знакомствах.

— Да, но ты же сразу и мужа хочешь, и детей… — Джинни завела глаза к потолку. — Скажи спасибо, что тебе еще маньяк не попался!

— С меня и этого довольно! Доброго слова адвокат не стоит! Язвительный, грубый, просто невыносимый! Да вдобавок еще и подозрительный— напрочь отвергает мои объяснения. Но почему он прислал визитную карточку? Может, просто получает удовольствие, издеваясь и насмехаясь над людьми? Мало ему скандалов в суде! — Эйлин казалось, что она вот-вот взорвется от возмущения.

— А как он выглядит?

— Вообще-то шикарно. Ямочки на щеках, как у Роберта Редфорда, красивые, чувственные губы, словно у Уоррена Битти. Жаль, что манеры, как у крокодила!

— Эх, как бы мне хотелось увидеть все своими глазами! Но я и так отлично представляю. — И смех Джинни опять зазвенел в воздухе.

— Лучше бы я ничего не рассказывала. Тебе никогда не нравилась моя затея.

— А мне и сейчас не нравится. — Джинни налила себе кофе. — В твоем объявлении романтики и завлекательности, как в старом махровом халате и стоптанных тапочках. Деловой подход вместо секса!

— А что тут плохого? У тебя-то самой как насчет любовных дел? — защищалась подруга. Скольких дружков ты поменяла за последние полгода?

— Двенадцать, — восторженно провозгласила Джинни, улыбаясь, как Чеширский кот.

— Ой! Я спрашиваю: а много ли среди них стоящих? Ты что, забыла о Рое? Коммивояжере, который преследовал две цели: познакомиться с твоим богатым дядюшкой и разочек переспать с тобой?

— Ну, положим, он не достиг ни того, ни другого.

— А Кроссби?

Джинни захихикала.

— По крайней мере, он поразил своей оригинальностью — еще никто не приходил ко мне на свидание с любимой мамочкой.

Джинни смеялась так заразительно, что и Эйлин уже не могла сдержать улыбки.

— Как там мамочка сказала про тебя? Ах да! Что ты — неплохое сырье и она с нетерпением будет ожидать появления внуков? И не менее пяти! — Подруги хохотали уже дуэтом. — Вспомним еще что-нибудь?

— Ну, ладно, ладно, сдаюсь. Только не думай, что ты со своим объявлением далеко от меня ушла.

— Критические обстоятельства требуют и критических мер. Повторяю, сейчас многие так делают. Конечно, некоторые остаются с носом. Но кому-то везет! Так почему бы не попробовать?

— Но неужели нельзя написать чуть попривлекательнее? Например, что ты — преуспевающий дизайнер с длинными, стройными ногами, с нежной, как персик, кожей и т. д. и т. п. Надеешься встретить надежного спутника жизни, желательно с ямочками на щеках. — Джинни вздохнула. — Так нет же! Вместо любовного наслаждения ты предлагаешь создать семейный концерн. Естественно, твоя попытка потерпела неудачу.

Эйлин нахмурилась.

— По-моему, такой подход к браку гораздо разумнее, нежели заманивать в ловушку плейбоя, падкого до женских прелестей, хотя интим мне далеко не безразличен.

И она вздохнула, едва не застонав от воспоминаний: взрыв эротической страсти, которую она наблюдала той душной ночью в Перу, болью отозвался в ее теле. Но девушка совладала с собой, правда, ее руки чуть-чуть дрожали, когда она наливала себе кофе.

— Значит, ты намерена продолжать знакомства? — спросила Джинни.

Вместо ответа Эйлин достала из сумочки несколько конвертов, торжествующе помахала ими в воздухе.

— Вот еще отклики на объявление! — вызывающе сказала она.

И, подавив желание разорвать письма на мелкие клочки и выбросить, она стала изучать предложения, вызывающе посмотрев на Джинни. Эйлин была очень упряма и хотела довести начатое до конца…

Ее разбудил телефонный звонок. Ничего не соображая со сна, она вскочила, ошеломленно озирая темную спальню. Девушка так устала, что заснула одетой, укрывшись покрывалом. Чувствовала она себя отвратительно. Боль в висках не проходила, и назойливые длинные гудки ее только усугубляли.

— Умолкни, — взмолилась Эйлин.

Но аппарат продолжал разрываться.

Тогда Эйлин наконец нащупала трубку и прохрипела:

— Алло.

— Теперь я понимаю, почему вы дали объявление, — послышался голос. — Если человек в девять вечера уже спит мертвым сном, значит, он готов на отчаянные меры. Или, может, вы не одна?

Эйлин тут же узнала Скотта Митчела. Чтоб ему провалиться! Она бросила трубку. Но телефон не унимался. На этот раз девушка решила не отвечать и, встав с кровати, поплелась в ванную. Ночь, слава Богу, прошла спокойно.

Услышав будильник, Эйлин приоткрыла глаза и осторожно поглядела на светящееся табло. Шесть тридцать. Она застонала и нажала на кнопку, но через десять минут снова раздался мелодичный звонок. Откинув одеяло, Эйлин сидела, набираясь сил, чтобы подняться на ноги.

Какое счастье! Рабочая неделя на исходе, подумала она и вдруг содрогнулась, вспомнив визит к Митчелу. Ну да ладно, наверное, нужно перецеловать десятки чудовищ, прежде чем одно из них превратится в принца.

Девушка встала под контрастный душ. Струи воды хлестали стройное, упругое тело. Постепенно успокаиваясь, она почувствовала, как возвращаются бодрость и уверенность в том, что ее затея закончится счастливо. И хотя Эйлин старалась не думать о Скотте, она явственно слышала его голос, вспоминала серые, словно твердый гранит, глаза, темные брови. Любопытно, такому устрашающему взгляду обучают на юридическом факультете или он у адвоката от природы? И зачем он звонил? Продолжить гневную перепалку? Окончательно унизить ее? В общем, лучше забыть этого несносного типа, выбросить из головы школьную чепуху, хотя… хотя Митчел притягивал и будоражил ее естество.

Денек выдался, как по заказу, ясный, солнечный, не слишком жаркий, будто готовился залечить ее душевные раны. Эйлин даже задержалась на миг, чтобы понюхать душистую жимолость у ограды, но тут же поспешила к машине. Ей не хотелось опаздывать — через полчаса в офис должен прийти клиент. И хотя дела фирмы «Классика и дизайн» явно шли в гору, не следует пренебрежительно относиться к заказчикам.

В контору Эйлин пришла первой. Джинни уехала на деловую встречу, а Норма, их секретарь, задерживалась.

Эйлин просмотрела записи. Что ж, бизнес идет неплохо. Иногда она даже сама удивлялась, как им втроем удается управляться со всеми делами. Вероятно, придется нанять художника-ассистента.

Раздался звонок. Эйлин сняла трубку:

— Компания «Классика и дизайн».

— Не вешайте трубку, — раздался низкий голос. — Говорит Скотт Митчел.

Как будто она не догадалась!

— Послушайте, мистер Митчел…

— Скотт.

— Мистер Митчел, разве у нас с вами есть что-то общее? Прошу прощения, что потревожила вас. Произошло досадное недоразумение. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Не могу. Это мне следует извиниться. Вот почему я и звоню вам. Но вы никак не хотите меня выслушать. Может быть, смените гнев на милость и простите мою грубость?

Интересно, чего он добивается? — подумала Эйлин. Видимо, адвокат довольно редко приносит извинения. Однако несмотря на сокрушенные интонации, девушка не верила в его искренность. В конце концов, судебная практика научила Митчела придавать голосу выражение в соответствии с обстановкой.

— О'кей, я прощаю вас, мистер Митчел, — сказала Эйлин и повесила трубку.

Телефон разрывался. О Боже! Неужели Скотт? Он что, собирается надоедать весь день? Но, с другой стороны, нельзя же на работе не отвечать на звонки!

— «Классика и дизайн».

— Почему вы не сказали мне, что являетесь дочерью Барри Крэнстона? — раздался голос Скотта.