Помни меня

— Садитесь! — Энн кивнула на кожаный диванчик, а сама устроилась в кресле напротив.

— Энн, позвольте мне поговорить с братом. В доме давно пора сделать ремонт.

— Нет, дорогая моя, ни в коем случае! Как говорится, ремонт подобен стихийному бедствию… — усмехнулась Энн, обводя глазами комнату. — Беспорядок, шум, пыль, да еще и чужие люди в доме… А ведь у меня есть ценные вещи.

— А давайте мы вам поможем! — с готовностью предложила Мэри. — Ценности можно сдать на хранение, а вы, пока идет ремонт, поживете у нас.

— Спасибо, детка! — Она покачала головой. — Что говорить, ремонт дому не помешает… Бедолага весь перекосился от старости. Так что мы с ним пара!

— Ну что вы! — возразила Мэри. — Вы совсем не старая!

— Увы! Лучшие мои годы далеко позади… — Энн жила одна и была гостям рада. — Но мне грех жаловаться! У меня есть крыша над головой, и вы меня не забываете. Мэри, ты не поставишь чайник?

Девочка пошла на кухню, а Энн, понизив голос, доверительным тоном заметила:

— Вот я живу здесь уже который год, и вы дарите мне дружбу. Но ведь вы почти ничего обо мне не знаете.

— Отчего же? Я знаю, что вы арендуете дом у моего брата и вовремя вносите арендную плату. — Элис ухмыльнулась. — Иначе моя невестка давно бы подняла шум на всю округу. А еще я знаю, что вы, Энн, истинная леди. И Мэри вас обожает. Разве этого мало?

— Вы не знаете, каково быть одинокой, — искусно уклонилась от ответа Энн и, помолчав, добавила: — Мне скоро семьдесят два, живу я одна, но ни в чем не нуждаюсь. Вас это не удивляет?

— Это меня не касается, — сдержанно заметила Элис, не понимая, куда она клонит. — Уверяю вас, Энн, я знаю все, что мне нужно знать.

— Дорогая, есть кое-что, что вы должны узнать. Я…

Вернулась Мэри с подносом и с виноватым видом сообщила:

— Пролила заварку на скатерть. Ну прямо как этот мальчишка!

— Пустяки, детка! — успокоила ее Энн и попросила: — А теперь, будь добра, достань кекс из духовки и порежь.

Когда Мэри вышла, Энн с любопытством спросила:

— Что еще за мальчишка?

И Элис пришлось в общих чертах все рассказать.

— Ваш брат поступил крайне опрометчиво.

— Не могу не согласиться! — Элис развела руками. — Увы! Что сделано, то сделано.

— Да что же это на него нашло? — недоумевала Энн. — Вот так вдруг…

— Вообще-то, они с Линдой всегда хотели сына. — Элис пожала плечами. — Впрочем… Может, я не права, но, по-моему, это своего рода протест.

— Протест? — удивилась та. — Против чего?

— Артур под каблуком у жены, вот иной раз и взбрыкивает.

— Ну и дела!.. — Энн покачала головой. — Додуматься привести в дом уличного мальчишку! Нет, я этого не допущу!

— Что вы сказали? — Элис решила, что ослышалась, а может, миссис Стоун уже заговаривается?

— Ох, простите, моя дорогая, я не так выразилась! — поспешила усыпить ее подозрения та. — В моем возрасте такое случается… Мальчишка с улицы! А что Мэри? — Она покосилась на дверь кухни. — Должно быть, для нее это травма.

— Не то слово! — Элис вздохнула. — Одна надежда, что брат сделал это под настроение и скоро передумает. А вдруг нет? А что, если он на самом деле усыновит мальчика и сделает его наследником? — Измученная бессонной ночью, она говорила больше, чем следовало. — Ведь, по сути, мы ничего о нем не знаем! Есть ли у него семья? А вдруг его ищут? Постараюсь все выяснить. Ради Мэри.

— Будем надеяться, дорогая моя, что ваш брат передумает.

— Дай-то Бог! А я со своей стороны сделаю все, чтобы его разубедить.

Вошла Мэри, и они принялись пить чай. После чая Энн поднялась, взяла девочку за руку, подвела к резному секретеру, выдвинула ящичек и обратилась к Элис:

— Может, вас это удивит, дорогая моя, но я давно хотела показать Мэри кое-какие вещицы. — Она открыла тайник и извлекла старинный бисерный ридикюль. Элис и Мэри недоуменно переглянулись. — Я старею… И время летит все быстрее, — размышляла вслух Энн Стоун. — Ведь могу и не успеть…

— Может, лучше как-нибудь в другой раз? — предложила Элис.

— Другого раза может и не быть, — возразила Энн и, щелкнув замочком, раскрыла сумочку. Там оказались драгоценности: золотое кольцо с изумрудом, платиновые серьги с бриллиантами, серебряный резной браслет, обручальное кольцо… — Память все сохранит, — прошептала она, словно разговаривая сама с собой. — А мне уже ничего не нужно.

— Так вы хотите продать все это, чтобы вам было на что жить? — подсказала Элис.

— Нет! Мне есть на что жить, — возразила та. — Когда-то эти вещицы были мне дороги. А теперь… Мэри, подойди ко мне, детка. — Она высыпала содержимое сумочки на секретер. — Многое я уже продала, но самое ценное оставила. Не правда ли, прелестная вещица? — Энн взяла в руки платиновый медальончик в форме сердечка, усыпанный сапфирами и бриллиантами.

— Какая изысканная вещь! — восхитилась Элис. — А какая тонкая работа! Ну просто шедевр ювелирного искусства.

— А что там внутри? — спросила Мэри.

Энн открыла крышечку.

— Пока я жива, этот медальон будет со мной, но придет день, когда он станет твоим.

Мэри поцеловала ее и со всей искренностью сказала:

— Энн, я хочу, чтобы вы жили всегда, но, если медальон перейдет ко мне, даю слово, я его сберегу, раз он вам так дорог.

— Но ведь это огромная ценность! — вмешалась Элис. — Энн, вы уверены, что хотите его отдать?

— Можете считать, уже отдала, дорогая моя! — с улыбкой ответила та и, выглянув в окно, заметила: — Похоже, дождь собирается…

Вскоре Мэри и Элис попрощались с хозяйкой и заторопились домой, а Энн смотрела в окно, пока они не скрылись из виду. Потом открыла медальон и, вынув миниатюрный портрет, всмотрелась сквозь слезы в два детских личика.

— Душой все эти годы я была с вами, — шепнула она. — Когда меня не станет, вас сохранит Мэри, твоя дочь, Артур.

Прижав медальон к груди, она села в кресло-качалку и стала раскачиваться взад-вперед, пока сон не унес ее в далекое прошлое, когда она еще не была одинока.

3

— Ты получишь эту землю только после моей смерти!

— Успокойся, Элис! — Артур встал с кресла и подошел к буфету. — Давай лучше выпьем по рюмочке хереса.

— Спасибо, но ты же знаешь: я не пью. — Элис редко проявляла свой нрав, но, услышав о намерении Артура отнять три гектара земли у Ричардсонов, решила настоять на своем. — Я этого не допущу. Так и знай! — И она бросила многозначительный взгляд на Линду.

— Но это же всего три гектара! — вмешалась та, чувствуя, что муж сдается.

— Для тебя это всего три гектара, а для Ричардсона половина земли, которая его кормит!

— Но мы с Артуром так решили! — Линда отобрала у мужа рюмку с хересом и залпом осушила ее. — И нравится тебе или нет, эту землю мы у них заберем.

— Сомневаюсь.

— Это почему? — осведомилась Линда.

— Отец поделил наследство поровну, и Артур не имеет права принимать решения без моего согласия. — Элис обернулась к Артуру. — Извини, брат, но я своего согласия не дам.

— Как это не дашь? — От изумления Артур сел в кресло. — Элис, да что с тобой случилось?

— Что случилось? — хмыкнула Линда. — Ничего особенного. Просто у твоей сестрицы не все дома! — Она поставила рюмку на стол. — К твоему сведению, Артур, Элис общается с низкими людьми.

— Не знаю, кого ты имеешь в виду под «низкими» людьми, — сдвинув брови, заметила Элис. — И с чего ты взяла, что мы можем смотреть сверху вниз на своих соседей?

— Это не соседи, а арендаторы, — с вызовом заявила Линда и, обернувшись к мужу, сказала: — Артур, твоя сестра подрывает авторитет семьи. Между прочим, ее как-то подвозил этот самый Ричардсон на своем драндулете. Представляешь, прямо к парадной двери! И у него еще хватило наглости говорить со мной! Грязный мужик! Да он неделю не мылся!

— Да, Том Ричардсон работает в поте лица! — запальчиво подтвердила Элис. — Но он куда чище и достойнее тебя.

— Артур, ну что же ты молчишь?! — возмутилась Линда. — Запрети ей разговаривать со мной подобным тоном! И вообще, запрети общаться с этой публикой.