Восторг обретения

Волноваться не о чем, убеждала она себя. Искусственное оплодотворение, хотя и со второго раза, сработало прекрасно.

Но она все-таки тревожно всматривалась в глаза Либи, внимательно изучала форму ее ушек, сравнивая их с ушами Майкла. Андреа вспоминала, как много раз обсуждалось сходство ребенка с отцом и какие при этом приводились доказательства. Припомнила случай, как вместе с Грэйс и Эдом они листали альбом с детскими фотографиями Майкла, находя явные свидетельства этого сходства. В конце концов, если родство определять только по внешним признакам, то можно предположить, что и она сама не мать Либи, поскольку только рот и нос девочки слегка похожи на ее.

— Выбрось все из головы, крошка, — прошептала Андреа дочке. — Уж мы-то точно знаем, кто наш папа.

Проводив клиента, с которым занималась последние двадцать минут, Грэйс спросила:

— Может, пойдем в соседнее кафе и съедим пару сэндвичей?

— Спасибо, я не особенно голодна, — ответила Андреа. — Поешьте сами.

Грэйс внимательно посмотрела на невестку. По выражению ее лица Андреа поняла, что та начинает что-то подозревать.

— Дорогая, что-нибудь случилось? После того звонка ты какая-то беспокойная.

— Ничего особенного. Я получила письмо, в котором говорится, что произошла путаница в регистрационных книгах. Конечно, все выяснится и оснований для беспокойств нет, но я все-таки думаю об этом.

Грэйс явно колебалась, как ей быть — покончить с этой темой или спросить о подробностях дела. В конце концов она решила, что лучше пока этого не делать.

— Если надо, позвони Эду, ты ведь знаешь, как важно для нас все, что связано с тобой и Либи.

Андреа кивнула. Она чувствовала неловкость из-за того, что приходится что-то скрывать, и в то же время облегчение, что не надо пока вдаваться в детали. Она снова села за стол, но ощущение тревоги не давало сосредоточиться на работе.

Гнев и беспокойство одновременно терзали ей душу. Андреа пыталась убедить себя в том, что вся эта история не имеет никакого отношения к Либи. Но каждый раз, когда она смотрела на играющую в манеже дочку, ее охватывали сомнения. Господи! Неужели она родила ребенка от чужого мужчины?

Так она промучилась целый час, пока в начале четвертого не пришла Сэнди Уайт, школьница, помогавшая в магазине. Попрощавшись с Андреа и внучкой, Грэйс ушла домой. Обычно после такой смены караула наступало затишье. Пока не было клиентов, веснушчатая Сэнди, как правило, тихо что-нибудь читала или наводила порядок на полках и в шкафах.

Последние дни Андреа работала над оригинальным рисунком чулка для рождественских подарков, заказанного женой банкира миссис Беверли Макнью. Она успела сделать уже довольно много, но тут Либи закапризничала, и работу пришлось прервать. Андреа поняла, что надо поменять памперсы.

Взяв Либи на руки, она направилась было в ванную, но тут звякнул колокольчик. Обычно Сэнди прекрасно справлялась с клиентами самостоятельно, если, конечно, их не являлось сразу слишком много.

Перепеленав Либи, Андреа пригладила пушистые волосики девочки, взяла ее на руки и открыла дверь ванной.

В студии спиной к ней стоял незнакомый человек и внимательно разглядывал ее работу. Со спины он был вылитый Майкл: та же фигура, такие же черные волосы. Андреа еле удержалась, чтобы не назвать его по имени.

Услышав звук открывающейся двери, мужчина медленно обернулся. Анфас он оказался крупнее, подбородок был более массивным, рот — шире, а нос тоньше и длиннее, чем у Майкла. Но глаза! На нее смотрели голубые глаза Майкла и Либи.

— Миссис Перин? — Голос был более низким, чем у Майкла, более густым и сочным, но все равно до боли напоминавшим голос покойного.

Все еще в состоянии шока, Андреа молча кивнула головой. Она не сомневалась, что это был Слэйд Катлер. Охваченная паникой, Андреа через силу заставила себя спросить:

— Что вам нужно?

— Я Слэйд Катлер, — представился мужчина.

— Знаю, — ответила Андреа так тихо, что с трудом услышала свой голос.

— Я пришел поговорить с вами о вашей дочери, — сказал мужчина, переводя взгляд на Элизабет.

Чувствуя, как все у нее внутри сжимается, Андреа молчала, крепко обхватив руками дочь. Инстинктивно ей хотелось бежать, но она знала, что не сможет сдвинуться с места. Слэйд Катлер еще не сказал ничего, что могло бы говорить о грозящей опасности, но она уже знала — ему нужен ее ребенок.

— Не могли бы мы поговорить?

— Что бы ни случилось, все это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Либи, — поспешно проговорила Андреа, понимая, какой будет его реакция на эти слова, но не в силах сдержаться.

На лице гостя отразилось изумление. Какое-то время он молчал, как бы давая ей возможность разглядеть себя получше. Было непонятно, каким образом этот человек, так похожий на Майкла, может вызывать у нее страх. И тем не менее это именно так.

— Сегодня утром я встретился с доктором Эллисоном, и он сообщил мне, что вы возражаете против тестов. Я подумал, что раз ему не удалось с вами договориться, то должен решить этот вопрос сам.

Андреа еще крепче прижала к себе Либи. Спокойно, почти равнодушно она сказала:

— Я считаю, что нам нечего решать. Мне очень жаль, что у вас возникли проблемы, но решать их надо не с нами. Мы здесь ни при чем.

— Я же еще не сказал, зачем пришел, — усмехнулся Катлер.

— Вряд ли в этом есть необходимость, — с вымученной улыбкой ответила Андреа. — Доктор Эллисон ясно объяснил мне суть ваших требований. Я так же ясно сообщила ему, что не желаю соглашаться с ними.

— Отчего же? — недовольно покачал головой Катлер. — Так не годится. Я прошу вас всего лишь о сотрудничестве.

— Речь идет о гораздо большем, чем простое сотрудничество, мистер Катлер. — Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Андреа тем не менее невольно повысила голос. — Вы предполагаете, что Элизабет может оказаться вашей дочерью, и хотите, чтобы я признала существование такой возможности. Вы хотите подвергнуть ее тестам и разрушить всю мою жизнь. И еще удивляетесь, что я не хочу идти вам навстречу. А вы что, ожидали другой реакции?

— Я ожидал разумной реакции, — тщательно подбирая слова, сказал Катлер.

— Разумной? Речь идет о моем ребенке, а не о лицензии на добычу нефти. — Андреа так крепко прижала к себе Либи, что та вскрикнула. Катлер молча разглядывал ребенка. Казалось, он этого не ожидал. Андреа невольно подумала, что если бы Майкл мог сейчас ее видеть, у него было бы такое же недоумение на лице, как и у Слэйда. Воспользовавшись паузой, она тоже изучала гостя. Придя в себя от первого замешательства, Андреа теперь замечала не только сходство, но и различия между этим мужчиной и ее мужем. Так Катлер был заметно старше, может, более холеным. — Либи — моя! — воскликнула Андреа, нарушая затянувшееся молчание. — Моя и Майкла!

Было похоже, что она старается убедить в этом не только неожиданного визитера, но и саму себя, и именно поэтому вкладывает в свои слова столько жара.

— А может, и моя, — тихо и как-то задумчиво ответил Слэйд.

— Нет, ее отец — безусловно Майкл, — еле слышно прошептала Андреа.

Катлер сел на угол стола, скрестил руки и снова перевел взгляд на Андреа. На нем был прекрасно сшитый темно-синий костюм, белая сорочка и фиолетовый галстук. Он выглядел элегантным, уверенным в себе, как и полагается состоятельному мужчине. Если бы не тщательно начищенные ковбойские сапоги и не мягкий оклахомский акцент, его можно было бы принять за калифорнийца или даже за выходца с восточного побережья.

— Боитесь узнать правду? — помолчав, спросил Слэйд.

Андреа обуял страх. Надо проявить твердость, думала она, и тогда этот человек оставит нас в покое раз и навсегда.

— Я вовсе не обязана давать вам объяснения, мистер Катлер, — сказала она с вымученной улыбкой.

Злясь на себя, Андреа вдруг поняла, что Слэйд ей нравится как мужчина. А тут еще Либи, заворковав, вдруг потянулась к Катлеру, чего она никогда не делала с посторонними, тем более с мужчинами. Ребенок и Слэйд внимательно смотрели друг на друга. Лицо Слэйда выразило обожание. Это что еще такое, возмутилась Андреа, и когда Элизабет протянула ручонки к Катлеру, она с недовольным видом отпрянула назад.