Новенький (СИ)

— Да? — недоверчиво покосился я на испанца. — Стыдно стало за своё поведение?

— Скорее, страшно. — Сказав это, он улыбнулся. — Боюсь, Бог сурикатов покарает меня, ведь я обидел одного из его деток.

Я не смог удержаться и рассмеялся так, что ученики стали оглядываться. Новенький не улыбнулся, но я видел, что уголки его губ всё же дёрнулись. Он милый. Чертовски… безумно милый. В общем — я без ума от него. Смахнув слезу, я пару секунд полюбовался его красивыми глазами, а потом с сожалением сказал:

— Мне нужно помочь маме. Я пойду. До скорого.

— Пока, — ответил он, кивнув. — Встретимся на математике.

Это был лучший день в моей жизни. Однозначно.

Часть 2

Помните, я давал обещание, что через месяц раскрою Алану свою личность? Месяц прошёл, а я так и не решился. В школе мы по-прежнему не общались — нас не сблизил тот случай на парковке. В сети мы с Аланом были чуть ли не лучшими друзьями, а в реале он меня совсем не замечал. Вот тогда я и стал понимать, что чувствовала Мередит по отношению к моему брату: со временем руки начинают опускаться — и ты готов вечно быть безликой иконкой из Facebook.

Я думал, что если придерживаться анонимности и дальше, то обязательно всё само собой наладится. Думал, что однажды перестану с замиранием сердца выискивать новенького в школьных коридорах. Но этого не произошло. Я словно заразился какой-то тропической лихорадкой и медленно умирал. Люди зря говорят, что любовь ранит. Нет! Она убивает.

Сначала я радовался нашей переписке — этими мимолётными сообщениями. Они будто передавали вместе с собой кусочек мира Алана. А потом понял, что крупно влип. Мы переписывались каждый день, отправляли друг другу понравившиеся песни, обсуждали киноактеров. И знаете, с каждым сообщением я медленно умирал. Проходили дни, и я понимал, что не смогу ему открыться и сказать: «Эй, привет! Из-за моих друзей ты ни с кем не можешь подружиться. А ещё, это я писал тебе те сообщения, а на математике притворялся, что не знаю тебя».

За то время, что мы общались, я узнал об Алане практически всё: что он предпочитает в еде, куда любит ходить, какие фильмы ему нравятся и в каких магазинах он покупает одежду. Что он живёт с мамой, отца у него нет, зато есть куча родственников. Алан охотно рассказывал про своих тётушек, дядюшек и кузенов. Он обожал их, но, когда маме сделали выгодное предложение и она решила переехать в Нью-Йорк, Алан не раздумывая последовал за ней: «Она пропала бы без меня, Эйви. Всё время звонила бы и переживала. Такое уже было».

Подростки нашего поколения не заботятся о своих родителях, даже называют их небрежно — «предки». Я никогда так не делал, видит Бог. Когда мне было двенадцать, я ужасно переживал, что родные перестанут меня любить из-за того, что я не такой как все. Я плакал по ночам, представляя, как отец выгонит меня из дома за то, что я предпочитаю парней.

В итоге я серьёзно заболел, потерял в весе и почти не спал из-за стресса. Мама жутко перепугалась, дежурила с телефоном у моей комнаты. В какой-то момент я подумал, что нужно, наконец, сказать им — и тогда либо они примут меня, либо я просто умру. Вечером, когда все собрались за ужином, я нашёл в себе силы спуститься в столовую и сказать:

— Мам, пап, простите меня. Мне не нравятся девочки, и никогда не понравятся — мне нравятся парни. Я пойму, если из-за этого вы станете меня меньше любить.

Меньше любить меня никто не стал. Суть в том, что я сам создал себе проблемы. Мер вообще думала, что я умираю от рака. Даже притащила из дома отцовскую бритву, чтобы побрить мне голову.

История повторилась: я снова создал себе проблемы.

***

Я нашёл Instagram Алана и решил зарегистрироваться там под тем же ником, что и на Facebook. С этого и начался наш обмен фотографиями. По утрам я фотографировал приготовленные мамой омлеты со смайликами, а Алан — своего мопса, с миской в зубах. Когда мы гуляли с Мер, я снимал каждую мелочь, которую хотел бы ему показать. Он в ответ отправлял мне фотографии с работы и странно одетых тёток на улице. Его мама работала в крупной компании, а Алан подрабатывал у неё курьером. Эта работа ему нравилась, хотя… Думаю, ему больше нравилось мотаться по городу.

[12:55] К. Эйви:

Понять не могу, как ты работаешь курьером? Да у тебя же топографический кретинизм!

[12:56] Баэс Алан:

Эй, прекрати. Нет у меня никакого кретинизма. От тебя это звучит почти обидно — ты путаешь июнь с июлем.

[12:56] К. Эйви:

Но зато я не могу заблудиться в трёх соснах.

[13:02] Баэс Алан:

Открою тебе секрет: я пишу тебе с телефона, а в нём есть GPS и карта всей планеты.

[13:06] К. Эйви:

Забыл об этом. Всё время кажется, что мы с тобой по-настоящему разговариваем.

[13:11] Баэс Алан:

Дай мне свой номер — и мы поговорим.

Я не знал, что ответить, и, наверное, молчал слишком долго.

[13:20] Баэс Алан:

Мне пора идти. Сегодня ведь воскресенье, у меня дел невпроворот.

Настроение стало хуже некуда. Мередит была права — не стоило начинать всё это. Но по разбитому горшку ведь не плачут.

***

На следующее утро я кое-как заставил себя подняться с постели. Даже подумывал о том, чтобы прогулять, но потом вспомнил, что первым уроком математика.

На улице было довольно прохладно, поэтому я надел тёмно-зелёный свитер, плотные синие брюки и короткое пальто. Только сдав верхнюю одежду в гардероб, я понял, что отправлял фото этого свитера в Instagram. Деваться уже было некуда. Алан увидел меня и долго, нахмурив брови, разглядывал. Я, делая вид, что не замечаю его, вытаскивал из сумки тетрадь, ручку, блокнот. На самом деле у меня ужасно дрожали руки, я даже чуть не уронил ручку на пол — раза два.

Алан спокойно подошёл к своей парте и произнёс:

— Где ты купил этот свитер?

Сердце, так громко стучавшее до этого, замерло. Я нервно затеребил закладку блокнота.

— Я уже и не помню, он довольно старый, — выпалил я первое, что пришло в голову: нельзя было говорить, что он новый. — А что такое?

— Ничего, — отмахнулся Алан. Его мой ответ, кажется, успокоил, и он потерял ко мне всякий интерес. — Просто у одного моего очень хорошего друга такой же. Я бы и себе купил.

— Тебе нравится? — удивленно спросил я.

— Конечно. — Алан улыбнулся, глядя на доску. — Тот мой друг — необычный человек. Он загружает в Instagram почти всё, что видит. И знаешь, мне эти фотографии очень нравятся.

Кажется, я не дышал, пока Алан говорил это. Он выглядел влюблённым. А может, мне просто показалось. Когда мы только начали переписываться, то он понравился мне внешностью — прямо-таки неописуемый красавчик! А в этот момент я понял, что дело совсем не в ней. Просто красивые парни могли перестать интересовать меня уже на второй день, а с Аланом было по-другому: он с каждым днём казался мне всё привлекательнее. И, сказать по правде, мне стало страшно его потерять. Любовь чертовски сложная штука, а отыскать её – подвиг сродни походу на дракона.

— Ты влюблён в него? — тихо спросил я.

— Я никогда не задумывался об этом, — удивлённо посмотрев на меня, ответил Алан. — Да и с парнем у меня никогда не было отношений…

— Просто ты так о нём говоришь, — нервно пролепетал я, сжимая рукава своего свитера, — я подумал, что он тебе очень дорог.

— Он забавный и добрый. — Алан посмотрел на свой мобильник, который лежал на парте. — Никогда не думал, что так привяжусь к человеку из интернета. Но, да, если встречаться с парнем — то только с ним.

Сердце бухнуло куда-то вниз. Я прекрасно понимал, что он говорит обо мне, но чувство ревности и обиды всё равно закипало глубоко внутри. Ему нравился Эйви из интернета — забавный и открытый парень. А Эван из школы для него был всего лишь парнем, который четыре раза в неделю сидит рядом с ним на математике. Я не смог продолжать наш с Аланом разговор и отвернулся. Мне было слишком больно. Больно от понимания того, что я, после всего услышанного, никогда не смогу открыться ему — он возненавидит меня за эту ложь и игру, что я, не подумав, затеял.