Ожившие фантазии

Долго думать мне не пришлось — полиция подкатила к пристани уже через несколько минут. К машине с горящими мигалками подбежал какой-то мужчина, он замахал руками в нашу сторону.

К тому моменту, когда полицейские добежали до песчаного берега, Ричи и мой спаситель сплелись в такой клубок, что было совершенно неясно, кого из-под кого нужно вытаскивать.

Один из полицейских выстрелил в воздух и приказал дерущимся разойтись, а второй подбежал ко мне.

— Вы в порядке, мэм? — озабоченно поинтересовался он. — Этот подонок ничего не успел вам сделать?

Сознавая весь идиотизм происходящего, я едва смогла выдавить из себя «да».

— «Да», это значит «в порядке»? — не унимался полицейский.

Я коротко кивнула, пытаясь сообразить, как расхлебать ту кашу, которую по собственной глупости заварила.

Ричи и незнакомец, ринувшийся ко мне на подмогу, разошлись по разные стороны «ринга». Мой спаситель, судя по всему, умел драться куда лучше Ричи, потому что красивое лицо моего бывшего напоминало перезревший персик, проделавший долгий путь в не самой лучшей упаковке. Лицо незнакомца практически не пострадало — лишь слегка покраснела кожа над скулами.

Я заметила про себя, что он тоже очень даже неплох. Его нельзя было назвать красавчиком, как Ричи, и он не обладал идеальным торсом моего бывшего. Однако видно было, что мой спаситель силен и крепок, и Ричи на его фоне выглядел худосочным юношей.

Лицо незнакомца было немного грубоватым, а черты лица тяжелыми. И все же я разглядела в нем какое-то мрачноватое очарование. Темные глаза неопределенного цвета, густые брови, черная поросль на щеках, крупный нос с небольшой горбинкой — как видно, этому парню далеко не в первый раз доводилось драться, — ломаная линия крупных губ…

Не могу сказать, что мне нравятся такие мужчины, но что-то в нем привлекало меня и будило определенный интерес. Тем более что именно ему я была обязана своим «спасением».

Фантазии мои привели к тому, что на мгновение я утратила чувство реальности и все происходящее представилось мне в совершенно ином свете. Ричи и впрямь был злобным маньяком, выследившим меня на побережье нашего Брэмвилльского моря, а мой спаситель — настоящим героем, которого я должна была отблагодарить…

Увы, пелена фантазий, окутавшая мой внутренний взор, быстро спала, когда я снова взглянула на Ричи и увидела, как полицейский с пистолетом заламывает ему руки и надевает наручники. Мой бывший пытался что-то бормотать в свое оправдание, а незнакомец, спасший меня, поднялся с земли и произнес:

— Я видел, как этот тип удерживал ту женщину, — кивнул он в мою сторону. — И слышал, как она кричала, поэтому и оказался здесь.

Ричи посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я поняла, что игра зашла слишком далеко — пора было вмешаться.

— Видите ли, — робко пропищала я. — Все не совсем так, как кажется.

Все трое недоуменно уставились на мою скромную персону.

— Видите ли… э-э-э… этот мужчина — мой бывший муж.

— И вы молчали?! — грозно рявкнул на меня мой спаситель. — Он домогался вас, хотел изнасиловать? Или избить?

— Нет, — промямлила я. — Он меня поцеловал…

Офицеры переглянулись между собой и громко засмеялись. Однако моему спасителю было совсем не до смеха. Он сердито посмотрел на полицейских и отчеканил:

— Я Коул Лонберг, полицейский детектив. Рад, что вам так весело, но по милости этой дамочки я только что избил ни в чем не повинного человека. Так что, — покосился он на Ричи, — вы свободны. А ваша бывшая супруга проедет в участок, где ей придется подробно объяснить, почему она спровоцировала полицейских на агрессивные действия в отношении вас. Если хотите подать на меня жалобу, то я подробно расскажу вам, что для этого нужно сделать. Примите мои извинения, сэр.

Ричи открыл было рот, чтобы сказать моему спасителю пару ласковых, но его опередила я.

— В участок? Но за что? — уставилась я на полицейского. — Я же ничего такого не сделала, только закричала… Детектив Лонберг, я же не просила вас бить моего бывшего мужа…

— Вы спровоцировали. — Он посмотрел на меня своим неумолимым взглядом. — Я очень хорошо знаю таких дамочек. Вначале они пьют кровь из своих мужей, потом бросают их, а потом снова возвращаются, чтобы пить кровь и всячески издеваться.

— Я не возвращалась, — едва не плача, попыталась оправдаться я. — И не издевалась. Просто мне не хотелось с ним целоваться, только и всего. Послушайте, отпустите меня, — умоляюще посмотрела я на Лонберга. — Мне еще нужно встретить мою мать. Она сегодня приезжает в Брэмвилль и очень удивится, если узнает, что дочь встречает ее в полицейском участке. У нее даже сотового нет — я не смогу позвонить, чтобы предупредить ее.

— И правда, отпустите Ют, — заступился за меня Ричи. — Вы, конечно, неправы, что не разобравшись съездили мне по лицу, но я не буду подавать на вас никаких жалоб. Ют просто пошутила, и все.

Я была благодарна бывшему, проявившему недюжинный такт и терпение. Но Коул Лонберг, детектив, решил, по всей видимости, быть непреклонным.

— Хорошенькие шуточки у вашей жены, — уставился он на Ричи, и в его глазах я прочитала: ну ты и тряпка! — Мне плевать, что вы все это терпите, и также плевать, подадите вы жалобу или нет. Но она, — перевел он на меня свой гневный взгляд, — в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем вопить «маньяк!» и звать на помощь.

— Говорю же, она пошутила.

— Между прочим, я его бывшая жена, — ни с того ни с сего решила уточнить я.

— Бывшая, будущая — плевать, — холодно констатировал Лонберг. — Вы нарушили общественный порядок, мэм. Будьте добры проследовать за нами.

— Черт возьми, — разозлилась я. — У вас по берегу бродят какие-то странные личности, и никого это не волнует. Зато меня вы готовы забрать за какую-то глупую шутку.

— Какие еще личности? — покосился на меня Лонберг.

— Какая-то девушка с разрисованным телом и пакетом в зубах, — пробормотала я, уже жалея о том, что вообще заикнулась об этом.

Лонберг скептически усмехнулся.

— Ну конечно! Она тоже напала на вас и пыталась изнасиловать? Да вас, мэм, не в участок, а в кое-какое другое заведение следовало бы отправить.

— Вы не посмеете, — покачала я головой. — Я, между прочим, писательница.

Улыбка на лице Лонберга расцвела пышным цветом.

— Ах, вы еще и писательница? Вы слышали, господа? — покосился он на офицеров, наблюдавших за нашей перепалкой. — По-моему, у дамочки не все дома. Вам так не кажется?

— Она действительно писательница, — напомнил о себе Ричи. — Юстиния Олдридж. Ее книги лежат в каждом книжном магазине, так что я не советовал бы вам везти ее в участок, если, конечно, вы не хотите стать каким-нибудь жутким персонажем в одном из ее будущих романов.

— Черт меня дери, как же мне страшно, — расхохотался Лонберг. — Теперь уж точно повезем ее в участок — больно интересно почитать, чего она о нас, безграмотных полицейских, накалякает… Ну что, миссис Олдридж, пойдете сами или силком вас тащить?

— Мисс Олдридж. — Я едва не заскрипела зубами от злости и досады. Мой спаситель оказался обыкновенным дубиной-полицейским.

Сама виновата — подумала я, садясь в полицейскую машину. Из-за моей глупой шутки лицо Ричи напоминает помятый персик, а мама будет долго ждать меня вначале на вокзале, а потом на крыльце моего дома. Если, конечно, Яки не выберется из подвала и не решит заглянуть ко мне.

Освобожденный Ричи пытался поехать со мной, но ему довольно доходчиво объяснили, что места в машине нет, а жалобу он может подать только завтра утром, когда откроется соответствующий отдел.

Ричи крикнул что-то вдогонку отъезжающей машине, но я не расслышала. Мне показалось, он кричал что-то насчет поезда.

Я была зла не только на себя, но и на Ричи. В конце концов, кто его просил следить за мной, хватать меня за руки и лезть целоваться… Надо было кому-то звонить, и я набрала номер Энн. Но мой благородный рыцарь, детектив Лонберг, поспешил отобрать у меня телефон, сообщив, что нарушителю положено звонить только адвокату.