Полночное венчание

— Зачем мы сюда пришли? О господи, ты что, разыскиваешь эту девчонку?

Рамон, стоя на лестнице в полуподвальное помещение клуба, с отвращением смотрел вниз.

Джек только улыбнулся.

— Ты говорил, что хочешь посмотреть на настоящий Париж.

— Но не такой.

— Ну же, Рамон. Не похоже на тебя — ты никогда не прятал голову в песок от новых ощущений.

— Завтра у нас важная встреча. Я не хочу явиться на переговоры с похмельным синдромом и головой, гудящей от скверного джаза.

Недовольно ворча, Рамон последовал за Джеком в темноту клуба. Пройдя по ровным каменным плитам пола, они устроились за столиком в углу. Столик покрывала красная бумажная скатерть. Посередине из блюдца торчал огарок свечки.

— Самый что ни на есть местный колорит, — усмехнулся Рамон.

Занята была примерно половина столов. Худой музыкант что-то наигрывал на маленьких тамтамах, не перекрывая гула голосов. Джек заказал бутылку красного вина, после чего откинулся на спинку стула и принялся изучать обстановку.

— Кажется, ты чего-то ждешь.

— Может быть, нам посчастливится услышать нового Дюка Эллингтона, — лениво протянул Джек. Однако глаза его быстро и внимательно следили за происходящим.

Рамон с сомнением заметил:

— Может быть… — и тут же со стоном откинулся назад: — О, нет!

— Где она? — Ленивый тон Джека как рукой сняло. Его глаза пристально сканировали зал.

— Джек, подумай…

Джек его не слушал. Взмахом руки он подозвал официанта.

— Молоденькая официантка. Та, с большим подносом. Как ее зовут?

Официант с подозрением покосился на него.

— Холли.

— Холли — а как дальше?

Официант только пожал плечами.

— Она здесь постоянно работает?

— Спросите у нее сами. Эй, Хол! Подойди сюда.

Она приблизилась к ним, лавируя между столами.

— Да? Могу я… — тут она осеклась.

Это был он. Он!Ее сердце бешено забилось.

Джек поднялся.

— Это вы… — еле слышно пролепетала Холли.

В это невозможно было поверить. Как будто своими мыслями о нем она вызвала его сюда… словно джинна. Может быть, ей это только кажется? Она слегка потрясла головой. Но он не исчез.

Да, это он. Высокий, смуглый и такой же великолепный, каким она его запомнила.

Официант, подозвавший ее, знал ту же историю, что и Жильбер. Поэтому он подозрительно замер. Холли заметила это, хотя не сводила с Джека глаз.

— Все в порядке, Марк, — поспешно сказала она. — Я уже видела сегодня мистера Армора.

Марк пожал плечами и отошел.

Джек сказал:

— Не хотите ли к нам присоединиться?

Она сглотнула.

— Я не могу. Я работаю.

— Холли, — произнес Джек, словно пробуя ее имя на вкус.

Холли невольно вздрогнула. Ее охватило незнакомое прежде ощущение, темное, смутное и очень глубокое. Она подняла глаза на Джека. Ей показалось, что он все заметил. Никто и никогда раньше так на нее не смотрел. Казалось, будто он знает наперед все ее самые сокровенные желания и чувства.

Он еще раз произнес ее имя, тихо и мягко, так, что она едва его расслышала.

— Холли, а фамилия?

Его взгляд словно проник в нее. Холли показалось вдруг, что маленький шумный зальчик клуба исчез, оставив их наедине друг с другом. Холли открыла рот, но не смогла произнести ни звука.

— Мою фамилию вы ведь знаете, в конце концов, — не выдержал он.

От его слов у Холли, словно от сильного ветра, закружилась голова. Джек без улыбки смотрел на нее. Никогда еще ее не охватывало такое сильное желание.

Она облизнула пересохшие губы.

— Я не сообщаю свою фамилию незнакомцам.

— Не такой уж я вам и незнакомец, — улыбнулся он. — Если помните, я помог вам отделаться от того парня.

— Я вас об этом не просила, — вспыхнула Холли.

— Вы хотите сказать, что я сделал это напрасно?

— Я живу своей жизнью, так? Если бы вы не появились, я сама разобралась бы с Бренденом.

— Да, было очень похоже на то, — хмыкнул Джек.

— Мне и прежде это удавалось.

Он скептически ухмыльнулся:

— И успешно?

Он заметил ее нерешительность и постарался закрепить свое преимущество:

— Значит, если сегодня вечером он появится здесь, вам моя помощь не понадобится? — усмехнулся он.

— Сегодня вечером?! — Холли бросила испуганный взгляд в сторону входа.

— Скажите, что я вам не нужен, и я уйду, — сказал Джек более мягко.

Повисла внезапная тишина. Их глаза встретились. Сердце Холли вдруг бешено забилось, как после быстрого бега.

Глаза Джека сверкнули, потом сузились в щелки. Казалось, он изумлен не меньше ее.

Старательно обходя скользкую тему, она спросила:

— Вы действительно считаете, что он может появиться здесь сегодня?

Джек пожал плечами:

— Если я вас нашел, он тоже может.

Холли обвела взглядом зал. Он наполнялся людьми, но среди них не было никого, похожего на Брендена. Зато она увидела, что Жильбер нетерпеливо машет ей рукой из кухни.

— Мне надо работать, — сказала Холли.

— Я не преследую женщин. Скажите мне, чтобы я ушел, и я уйду.

Их глаза снова встретились. Холли изо всех сил пыталась зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы выкрутиться из этого положения. На их столике стояла бутылка.

— Вам вовсе не обязательно уходить. Клиент всегда прав. — Она попятилась назад. — Допивайте ваше вино.

— Ну уж нет. — Джек не двинулся с места. — Я здесь не ради вина, и вы это знаете. То, что произошло сегодня, возлагает на меня определенные обязанности.

Холли была немного обескуражена. Остатки ее праведного гнева улетучились.

— О чем вы?

— Мистер Сегру велел мне больше не становиться на его пути. Но я решил вмешаться. А поскольку это касается вас, то ваше право сказать мне, чтобы я оставил вас в покое. — Он замолчал, ожидая ответа.

Загнанная в угол, Холли понимала, что отвечать можно только честно.

— Нет. Не уходите.

— Холли! — загремел голос Жильбера.

— Мне надо идти… — Бросив напоследок сердитый взгляд на Джека, она торопливо заскользила между столиками.

— Быстро снимай передник, — велел Жильбер, слишком занятой, чтобы сердиться. — «Табак», похоже, запаздывает, а Джерри почти отыграл. Бери флейту.

Оставшись за столиком наедине с Джеком, Рамон шумно вздохнул.

— Знаешь, я уже готов был подумать, что она тебя выгонит.

Джек широко улыбнулся.

— Я знал, что она боец, — сказал он с самым довольным видом.

Они доели паштет и ожидали, когда принесут бифштекс по-мароккански, когда на маленькую сцену поднялась новая исполнительница. Через плечо у нее была переброшена длинная золотисто-каштановая коса, в руках — блестящая флейта.

Рамон подавился вином. Джек замер. Она поднесла флейту к губам, и раздался долгий печальный звук.

— Это она? — спросил, откашлявшись, Рамон. Джек ничего не сказал в ответ.

Холли доиграла соло. К ней присоединился клавишник, и они заиграли живую и бойкую мелодию, заставляющую посетителей оторваться от своих стульев и потанцевать.

— Очень многое умеет, — суховато сказал Рамон. — Мне кажется, девочка вполне способна сама за себя постоять.

Джек не ответил. Его лицо было непроницаемо. Он только слегка повернул свой стул так, чтобы, не отрывая взгляда от музыкантов, можно было следить за входной дверью.

Зал постепенно наполнялся. Официанты скользили между столиков, непостижимым образом удерживая в руках тяжелые подносы, перегруженные тарелками и бутылками вина. Музыка заиграла громче.

— Здорово! — громко сказал Рамон, стараясь перекричать шум, когда его тарелка опустела.

Действительно, здесь было хорошо. Праздничная атмосфера захватила всех, кроме Джека. Холли, приплясывающая в такт музыке, казалось, забыла обо всем, кроме игры. И никто не обратил внимания на плотно сложенного мужчину который вошел в зал и замер, внимательно оглядывая все кругом.

Никто, кроме Джека. Он поднялся на ноги прежде, чем Рамон успел сообразить, что происходит.