Отныне только легкий флирт

– О Боже! – Она старалась собраться с мыслями и сказать что-нибудь значительное. – Спасибо вам! Спасибо всем! Это замечательно! – Ее слова потонули в оглушительном шуме: люди свистели, топали ногами, бешено аплодировали.

Холли внезапно почувствовала, что кто-то подошел к ней. Она повернулась. Рейнольдс!

Одетый с иголочки молодой банкир поднял обе руки, с важным видом призывая зал к тишине. По рядам пробежал шепот удивления, затем шум стих настолько, что можно было говорить.

Льстиво улыбаясь мистеру Лонгстриту, Рейнольдс взял из его рук микрофон.

– Как служащий Аграрного банка, я не могу умолчать о том, что горжусь тем, что работаю в столь достойном учреждении. Хочу подчеркнуть также, что вы, мистер Лонгстрит, всегда были для меня человеком, к мнению которого стоит прислушаться. Я, как и вы, считаю Холли женщиной незаурядной. Сейчас, перед этой блистательной аудиторией, – он обвел взором весь зал, – я хочу сделать публичное заявление. Я давно восхищаюсь мисс Веббер, вернее, не восхищаюсь, а люблю ее, несмотря на досадную размолвку между нами. И, – он перевел взгляд на Холли, – перед лицом всех собравшихся я признаюсь тебе в любви и прошу стать моей невестой.

Холли, пораженная, не могла вымолвить ни слова, но в голове ее крутилось: ах ты негодяй! Теперь, когда ты понял, что я могу способствовать твоей карьере, я вдруг снова стала хорошей!

Зал сначала ахнул, а затем воцарилось молчание. И тут тишину прорезал скрипучий голос:

– Это не тот мужчина.

– Что? – охнул кто-то из публики.

Холли и все остальные уставились на медленно поднимавшегося со своего инвалидного кресла человека. Это был мистер Спорлей! Холли не верила своим ушам, не верила своим глазам!

А поднявшийся показал пальцем на Ника и снова заговорил:

– Тот мужчина – там. Его зовут Ник. Холли любит его. Она сказала мне это сама.

Мистер Спорлей заговорил! Холли была потрясена и потому не сразу сообразила, что именно сказал он сейчас всем и – главное – Нику. Она повернулась и увидела, что Ник встал.

– Спасибо, мистер Спорлей! – воскликнул он. – Я тоже люблю Холли. Если она и станет чьей-либо невестой, то моей, и только моей.

Сет Лонгстрит, улыбаясь, отошел в сторону, чтобы уступить место рядом с Холли направившемуся в их сторону Нику. Рейнольдс, точно рыба, выброшенная на берег, бессильно хватал ртом воздух.

– Будь так любезен, Рейнольдс, – сказал, приблизившись к нему, Ник, – подними микрофон повыше. Я хочу сказать кое-что, но так, чтобы слышали все присутствующие.

Рейнольдс покорно, точно робот, поднял микрофон так, как велел ему Ник.

Ник взял Холли за руки. Она любит меня! подумал он, в этом нет никаких сомнений, глаза говорят красноречивее всяких слов.

Холли посмотрела на Ника. Он любит меня! – думала девушка, разве можно в этом сомневаться.

– Холли Веббер, – произнес Ник так громко, что его голос достиг самых отдаленных уголков помещения. – Согласна ли ты выйти за меня замуж?

Холли, зачарованная этим чудесным мгновением, растроганная до слез, утратила дар речи.

– Не стойте столбом как простофиля из любимой «мыльной оперы» мисс Крайсак! – завопил мистер Мелоди. – Скажите «да»!

– Да, – сказала Холли, и радость захлестнула ее. – Да, Ник, я выйду за тебя замуж. Да!

Венчание состоялось теплым ясным утром в одну из суббот августа. По случаю праздника в этот день были приостановлены строительные работы в приюте. Большой зал, служивший для разных торжеств, усилиями обитателей приюта превратился во временную часовню. Все места были заняты родными и друзьями жениха и невесты, для кресельников – оборудовано специальное отделение.

На Холли было белоснежное кружевное платье, простое, но удивительно элегантное. На голове венок из белых роз, лицо закрыто фатой. В руках девушка держала Библию в атласном переплете – бабушкину – и букет из роз и орхидей. В туфельке – взятая обязательно в долг монетка.

Мистер Мелоди сидел рядом с миссис Викерс, их лица светились от счастья. Холли с первого взгляда поняла, что они помолвлены, но молчат: сейчас не время говорить об этом, ведь сегодня праздник Холли. Девушка была растрогана до глубины души их чуткостью. Кому же ей бросить свой букет после окончания церемонии: миссис Викерс, Трине или своей матери, которая, казалось, более, чем когда-либо, была счастлива оттого, что рядом с ней находился Эдди? Пусть судьба сама направит ее руку, решила Холли.

Флосси Эллен, неожиданно для всех, села за фортепиано и сыграла популярную пьеску. Затем она сделала многозначительную паузу и снова ударила по клавишам, заиграв так хорошо известный всем свадебный марш.

Ослепительно красивая Холли вышла из-под украшенной цветами арки и по белой ковровой дорожке направилась к Нику. Элегантный костюм сидел на нем изумительно, с лица не сходила гордая улыбка.

Подружкой невесты у Холли была Трина, а шафером Ника был его брат Дэн. Цветы несла маленькая Дэниэл вся в розовых кружевах. В самый ответственный момент девчушка позабыла рассыпать лепестки роз из своей корзины – так увлеклась своим хвостатым соседом, покрытым золотистой шерстью псом.

Скромная церемония заняла не много времени.

– Кто выдает эту женщину замуж? – спросил священник.

– Ее мать и обитатели приюта для престарелых, – ответил мистер Спорлей, выступив вперед.

Были произнесены все подобающие случаю слова. Жених и невеста обменялись кольцами и клятвами.

– Да, – сказал Ник. – Пока смерть не разлучит нас.

– Да, – ответила Холли, сияя глазами.

– Объявляю вас мужем и женой, – сказал священник.

Трина подняла фату с лица Холли, и священник сказал Нику:

– Можете поцеловать жену.

Все вокруг затаили дыхание. Новобрачные поцеловались.

– Гав! – тихо высказался златошерстый свидетель.

Холли и Ник, рассмеявшись, повернулись к гостям. Взявшись за руки, с сияющими лицами, они шагнули навстречу своей судьбе.