Пляжное чтиво

"… Она всегда оберегала меня…" Слезы бежали по моим щекам, слезы, выжатые из самой глубины души."… Иногда даже слишком. Но разве не такой должна быть мама?" И я вспомнила, как тысячу раз думала, какой должна быть мама. И дальше: "Когда она прощается, то всегда говорит, что любит меня". А я думала, что он не слышит, или ему все равно, или еще хуже. Когда я дочитала до конца, то уже плакала навзрыд, вытирал глаза подолом футболки. "Моя мама — учитель, друг — единственный человек, самый важный в моей жизни".

Я положила странички на колени и гладила их, как гладила шелковистую кожу маленького Шела так много лет назад, как гладила его одежду, когда собирала его всего несколько дней назад.

Отсюда, с моего балкона, расстояние до Шела казалось невыносимо огромным. Я пошла в гостиную, взяла телефон и набрала его новый номер, уже отпечатавшийся в моей памяти.

— Привет! — ответил он из другой вселенной.

— Просто позвонила убедиться, что у тебя все в порядке, — сказала я, пытаясь придать своему голосу веселость и уверенность.

— Я как раз собирался позвонить тебе.

— Неужели?

Он уже скучает!

— Да. Забыл положить свой счастливый джемпер. Ты можешь послать его мне?

Он скучает по своему джемперу.

— Тот безобразный, с дырками?

— Мам, это же произведение искусства!

— Хорошо. Когда приеду домой.

— Ты на побережье?

— Да. Прекрасный день.

— Здесь тоже хорошо, но я должен бежать на физику. Не забудь о джемпере!

— Что-нибудь еще, Шел?

— Конечно. Пришли денег.

— Мне помнится, что я оставила тебе довольно большую сумму…

— Ладно, ладно. Я бегу. Потом позвоню.

— Желаю удачи! Надеюсь, тебе нравится учеба. Люблю тебя, Шел!

— Я тебя тоже люблю, мам. Ошеломленная, я продолжала прижимать трубку к уху… Щелчок. Гудки. Но я все еще слышала: "Я тебя тоже люблю, мам"… Очнувшись, я нежно положила трубку на место, вернулась на балкон к компьютеру, открыла файл "Заметки" и начала писать…

«— Желаю удачи! Надеюсь, тебе нравится учеба. Люблю тебя, Шел! — сказала Алисон с разрывающимся от тоски сердцем.

— Я тебя тоже люблю, мам, — ответил он».

"… ошеломив ее, — подумала я, но не смогла написать. Я была слишком потрясена, чтобы написать. — Есть вещи слишком ценные, слишком хрупкие, чтобы доверять их памяти машины", — размышляла я, выключая компьютер. Я посмотрела в небо и увидела пару морских чаек, грациозных и прекрасно свободных. И представила себя невесомой, парящей, понявшей наконец разницу между "иметь" и "удерживать рядом"!

— Привет, миссис Ди! — приветствовал меня юноша в зеркальных очках на следующее утро на пляже. — Вам понравится! Вы совершенно иначе взглянете на мир.

И он вытащил из алюминиево-полотняной горы яркий пурпурный зонтик, который я заказала накануне.

Эпилог

Пляжное чтиво

Оно было похоже на новорожденное дитя. Созданное из обрывков чужих жизней "Пляжное чтиво — 91" приобрело окончательный вид. Сидя под пурпурным зонтиком на пляже, я по-матерински осматривала свое создание, считала страницы, выискивала несовершенства. Пробежав пальцами по блестящей тисненой обложке романа, я почувствовала гордость. Пусть этот роман и не получит Пульцеровскую премию, но он мой, и я люблю его!

Трудно поверить, что прошел целый год со смерти Марджори Эплбаум, с того дня, как Шел уехал в колледж и я начала болезненный труд превращения заметок и отрывков в роман.

В этом году появится "Пляжное чтиво — 92" — об убийстве женщины-культуристки в Швеции (идея, пришедшая мне в голову, когда я потела на снарядах в своем спортивном клубе в Филадельфии). В ней главная героиня проводит исследования в Швеции в качестве корреспондента одного медицинского журнала и ловит убийцу (психопатку-лесбиянку), сама едва избежав смерти. У нее пылкая, но обреченная связь с психиатром, у которого она консультируется относительно серийных убийств. Он признается, что скован браком без любви с женщиной, которая спасла его жизнь ценой собственного здоровья во время несчастного случая, когда им обоим было по двадцать два года. В конце книги героиня выйдет замуж за милого радиолога из лаборатории магнитно-резонансных исследований, где она ищет причину пугающих ее головокружений. Я уверена, что в следующем августе буду читать этот роман и писать "Пляжное чтиво — 93".

Итак, в книге, которую я держу в руках, персонаж, подсказанный Марти Стейнером, делает выводы и бросает своих любовниц, но не зеркальный потолок в ванной комнате, компенсируя своей жене все причиненные неприятности… но в реальной жизни Мэгги Стейнер сбежала с любовником-флейтистом. Тиш, напуганная смертью Марджори, тоже оставила Марти. Все это я узнала от Эммы Чэнкин, которую встретила в лифте с ее новым другом Морисом Гроссманом в начале сезона. Марти я увидела несколько дней спустя, он располнел и стал носить шорты вместо плавок.

Робин и Элиот тоже лучше устроились в романе, чем в реальной жизни. Он признался ей в своей интрижке, а она ему — в своей. И, конечно, у нее родился ребенок (хотя она не знала точно, чей он: Элиота или ее любовника — тайна, которую она не открыла никому). На самом деле, когда я позвонила Робин прошлой осенью, она сказала, что Элиот действительно признался ей в связи с Марджори Эплбаум, и они прошли курс семейной терапии. После этого я несколько раз общалась с ее автоответчиком, но Робин мне не перезвонила, и только этим летом я узнала, что Элиот и Робин развелись в январе, и их квартира в Башне продается. Это рассказал мне Марти, когда обратился ко мне за сведениями о Робин — он хотел встречаться с ней, — и оказалось, что он знал больше, чем я. Меня это совсем не удивило.

Персонажей, созданных по образу и подобию Верзилы и Тиффани Кауфман, я убила в авиакатастрофе в самом начале, так как они уже были не нужны. Однако реальная жизнь редко бывает такой аккуратной, как вымысел, и часто гораздо банальнее. Гуляя по пляжу, я видела Верзилу Дуга Смита на спасательном посту, окруженного стайкой молодых женщин в бикини. Эмма сказала, что он судится с матерью Марджори из-за квартиры.

Бренда Форестер выглядит моложе, чем когда-либо (ходят слухи, что она сделала подтяжку… или еще одну подтяжку?). Этим летом ее черные волосы уложены в гладкий узел. Непомерно большое число молодых людей, как я заметила, продолжают навещать ее под красным зонтиком. Я изо всех сил стараюсь ее избегать.

Конечно, в романе Джефри и Алисон соединяются. Он находит в ней прекрасную жену — женщину, которая любит не только разговаривать с ним, но и спать. А он, превращенный в дерматолога, прекрасно подходит ей, любит ее сына (сына, которого у него никогда не было) почти так же сильно, как ее. Сын находит в новом муже матери доверенного, рассказывает ему о своей связи с пожилой женщиной, узнает от него, что у этой женщины психологические проблемы, возможно, берущие начало в ее болезни — полном облысении. Это не совсем выдумка, поскольку я писала статью о полном отсутствии волос на теле для женского журнала пару лет назад. Юноша уезжает в колледж с чистой совестью и намерением изучать медицину.

На самом же деле Джефри Кауфман не приехал в этом году на побережье. Он звонил мне один раз прошлой осенью, когда я еще жила в Башне, хотел узнать, как мои дела. Его голос звучал напряженно. Мы договорились не терять друг друга. Но больше не встречались. Как сказал Марти, а он слышал это от Эммы, чей источник остался неизвестным, Джефри встречается со своей бывшей женой Тиффани.

А я? Ну, я встречаюсь с Айрой Пресмэном с прошлого сентября, когда в конце концов приняла его приглашение на ужин…

После того как я устроила Шела в колледже в Чикаго, прошла почти неделя. Я сидела на балконе, работая над романом, когда позвонил лейтенант Фиори. Ураган, поднятый смертью Марджори Эплбаум, утих, оставив лишь слабое щелканье языков. После решения проблемы и исчезновения со сцены главных персонажей скандал быстро забылся, и пляж Башни стал еще тише, чем всегда. Голос лейтенанта на другом конце телефонного провода встряхнул меня.