Под небом Ривьеры: Не торопи любовь

— Родители — староверы?

— Да. Откуда ты знаешь?

— Представь себе, я почему-то подумал об этом, как только увидел тебя.

— Почему?

— Чувствуется чистокровная славянская порода, — смеюсь я. — Ладно, пошли.

6. Жизнь прекрасна!

Мы выходим из санатория и идем через парк «Ривьера». На часах уже два. Обед я пропустил, но нисколько о том не жалею — рядом шагает чудо, на которое оглядываются все встречные мужчины, люто мне завидуя. Лена смущается:

— Кошмар какой-то! Так и едят глазами.

— А дома как?

— Да что ты, сибиряки — сдержанный народ. Я бы не пошла с тобой, не зная, что ты из Сибири.

— Это недемократично. Дискриминация по месту жительства.

— Похоже, дело не в месте жительства. Ребята, с которыми я летела, тоже вчера, как приехали, засуетились. Ну, прямо каждый стал ко мне лезть.

— Да, юг и отпуск меняют людей. Они свободны, да еще там, где щепка на щепку лезет, вот и не хотят, чтобы жизнь проходила мимо.

— По-твоему, жизнь заключается в сексе?

— А в чем сейчас жизнь для тебя?

— Так нечестно! Вопросом на вопрос.

— Ну, уж ответь старшему.

— Знаешь, я сильно увлекаюсь спортом. Первый разряд по волейболу и по лыжам. Люблю свою будущую профессию — психологию. Люблю театр, музыку, книги.

— Короче, есть куда девать энергию, — хмыкаю я.

— Не знаю, может быть, со временем изменюсь.

В парке мы подходим к группе уютных водоемчиков с завитыми по окружностям бетонными стенками. На больших зеленых листьях кувшинок сидят огромные лягушки и квакают.

— Чудно! — изумляется Лена. — Не боятся людей.

Я хохочу, уже зная секрет этих лягушек.

— Они механические.

— Не может быть!

— Жаль, нельзя дотянуться и потрогать.

— Ну уж нет! — Лена снимает босоножки и входит в воду.

— Правда холодные, — разочарованно произносит она. — А цветы? Тоже искусственные? — трогает она и кувшинки. — Похоже, настоящие, только я этому не верю теперь.

— Вот так! Видишь, правда условна. Все в жизни условно.

— Ну, просто урок психологии, обязательно расскажу профессору.

Потом Лена задумывается и замолкает до самого нашего выхода из парка. На хорошеньком личике отражается борьба мировоззрений. «Эх, трахаться и трахаться бы нам с тобой в постели с таким-то телом! — в ознобе думаю я. — Ни о чем бы больше не размышляла!»

Мы останавливаемся за парком у огромного развесистого дуба, он приветливо шелестит красавице ветвями. Лена в ответ гладит его по узорчатой коре и потом обнимает.

— У нас кедры! — говорит она, опять щурясь на солнце.

Я замираю от острого ощущения единения этой чудной славянской богини с природой. И с вечностью…

Бывают светлые минуты прозрения, когда человек чувствует себя одновременно и зыбкой частицей Вселенной, и всей необъятной Вселенной сразу.

В поле нашего зрения возникает пивной бар «Петушок». Не будучи большим любителем пива, я, однако, не могу пропустить такое знаменитое место и приглашаю туда Лену.

Пиво тут наливают теплое, прямо из огромных чанов, в которых оно и готовилось. Вкус у него специфический, хлебный, очень свежий. На закуску я беру крупные розовые креветки. Лена никогда их раньше не ела и не знает, как к ним приступить. Я пододвигаюсь к ней поближе и беру из ее рук креветку, которую она беспомощно вертит.

— Видишь, главное у креветки туловище, надо только содрать панцирь. — И я делаю это, а кусочек мяса кладу Лене в подставленный ротик.

— У, вкусно! — жмурится она. Я пользуюсь моментом и влепляю ей поцелуй в пенистые от пива губки. Она открывает глаза и… влепляет ответный поцелуй мне. У меня кружится голова.

— Ленка! Уже целуется, недотрога! — раздается вдруг вопль.

Лена вздрагивает:

— Ой, девочки, вы все еще здесь?

— Что ты, мы по второму заходу!

Три девчонки, очень даже ничего, но до Лены далеко, подскакивают к нам. Знакомимся. Девчонки, видимо, хватили не только пива и приглашают нас в гостиницу, говорят, что познакомились с парнями, те скоро придут. Лена смотрит на меня.

— Как хочешь сама, — говорю я.

— Очень девчонки пьяные, — шепчет она мне. — А там ведь Липарит будет ждать.

Я дивлюсь ее благоразумию, а идти в компанию с парнями, которые, я не сомневаюсь, переключатся все на Ленку, мне не хочется. Кстати, пьяные-то девчонки пьяные, но, видимо, тоже подумали о том же, — слишком сильная конкурентка им Лена, и не настаивают.

Мы оставляем девочек в «Петушке», а сами заходим в магазин, где я покупаю буженину, швейцарский сыр с дырками, розоватую черноморскую кефаль горячего копчения, три бутылки пива, зеленый горошек, шоколад и еще какую-то зелень. Пировать так пировать! Тут подбегает Лена, в руках у нее прозрачный пакет с фруктами и… коробка креветок.

— Вот это да. Любовь с первого взгляда! — шучу я.

— Ой, у меня все здесь как-то внезапно, — смущается девушка.

— Свежесть чувств приветствуется! — восклицаю я и крепко прижимаю и целую благоуханную прелесть, не обращая внимания на покупателей.

— Да что такое со мной? — опять страдает она, когда мы выходим из магазина. — За всю жизнь ничего подобного себе не позволяла!

Я только посмеиваюсь, но не слишком, чтобы не обидеть ее, да и не над ней, а просто от избытка чувств.

— Подожди меня на улице, — просит Лена около гостиницы.

7. Звезда Ривьеры

Я жду ее, и она наконец появляется в дверях. У меня нет слов! Лена распустила и подзавила волосы, на ней лиловое кружевное платье с широким коричневым кожаным поясом, серебристое жемчужное ожерелье, ножки перестукивают высокими каблучками таких же, как платье, лиловых остроносых туфель. Я встаю со скамейки, смотрю на нее в оцепенении и не могу тронуться с места, страшась, что вдруг исчезнет это пригрезившееся мне видение. На ее лице и сейчас нет никаких следов косметики, оно излучает только свежесть.

— Не смотри на меня так, — неподдельно жалобно просит Лена.

— Страшно идти рядом с тобой, — очнулся я.

— Ну не надо, Дима. — И она целует меня в нос. — Не смущай меня.

Я откликаюсь робким благоговейным поцелуем, слегка коснувшись ее губ. Она подхватывает меня за руку, и мы скоро и весело топаем обратной дорогой, в сторону санатория.

Теплый бархатный вечер, в парке звучит музыка, улыбаются гуляющие пары, опять квакают лягушки. В воздухе разлит тот особый терпкий аромат, который буйная зелень и цветы издают один раз в сутки, когда растения переходят с дневного ритма выделения кислорода на свету к выделению углекислого газа в темноте. Очень сексуальный аромат. Мне хочется прыгать и плясать, сердце выскакивает из груди от избытка адреналина, но я, выпрямившись, как статуй, чинно сопровождаю свою роскошную даму, ее соседство со мной, одетым в спортивный, пусть и импортный, костюм со стороны, видимо, кажется неуместным. На нас оглядываются. Нет, оглядываются на нее…

Липарит встречает нас около входа в санаторий во всеоружии. Свою пляжную одежду он сменил на элегантный вечерний костюм. В белой нейлоновой сорочке с вишневым галстуком, с серебристой сединой на висках, в облаке дорогих духов, поджарый и стройный, он смотрится киногероем зарубежного фильма. Проходящие мимо него знакомые женщины первыми здороваются с ним, откровенно мечтая завлечь его в праздничную компанию:

— Добрый вечер, Липарит Аветисович!

Горный орел, заложив руки за спину, отвечает сухо, насупившись, сверху вниз:

— Здравствуйте!

Зато при виде Лены он выпрямляется, непостижимым образом вытягивается — сантиметров на десять! — и чуть было не отдает ей честь со щелканьем каблуками, как подполковник генералу. Но вовремя спохватывается и, грациозно наклонившись, берет славянскую королеву за руку, потом сладострастно (или мне это кажется?) прикладывается к руке губами. Девушка совсем смущается: