В сетях обмана

— Ну что, довольны? — с вызовом поинтересовалась она.

— По тому, как вы запаниковали, я ожидал увидеть здесь ни больше, ни меньше как следы недельной оргии.

Да, сверхподозрительный сосед, к тому же умеющий читать чужие мысли, словно раскрытую книгу, даст сто очков вперед любому инспектору полиции нравов.

— Извините, что разочаровала вас.

— Ну что вы, мисс Годвин. По моим критериям, вы весьма скромная особа, так что разочаровать меня вам вряд ли удастся. Я не ожидаю от вас ни хорошего, ни плохого. Пока что никаких неприятных сюрпризов вы мне не преподнесли.

— Какое вам дело до моего поведения! — Элис недобро взглянула на него. — Вы, наверное, от всех ожидаете козней и подвохов? Неудивительно, что вы постоянно не в духе.

— А вы, как я вижу, исповедуете телячий оптимизм, — сухо заметил Фрэнк. — И, конечно, хотите быть счастливой любой ценой.

— Только самый мрачный пессимист может быть непримирим к оптимистам, — парировала Элис. — То, что одни считают легкой музыкой, другие воспринимают как назойливый шум.

— Я реалист, а не пессимист, если уж на то пошло. Так что не будем вступать в дискуссию на эту тему.

— Это почему же?

— У меня есть, чем заняться, вместо того чтобы обсуждать музыковедческие тонкости с некоей стреляющей глазками школьницей.

— Школьницей?! Да будет вам известно, мне уже двадцать и… — Она вовремя прикусила язык. — Я гораздо старше, чем выгляжу, и никогда не стреляю глазами. Кажется, вы уже убедились, что здесь не устраивают оргий, и можете отправляться восвояси!

— Если бы я только знал, где оно, это самое «восвояси», — грустно заметил Фрэнк.

Странная фраза заинтриговала Элис, но, увидев ироничный блеск в глазах собеседника, она тут же поняла, что Фрэнк просто смеется над ней, и, не удержавшись, съехидничала:

— Может, вам попытаться подыскать себе тепленькое местечко в аду?

На мгновение лицо Фрэнка застыло, затем, закинув голову, он громко расхохотался, и его смех гулким эхом прокатился под высоким потолком полупустой комнаты.

Да, он и впрямь хорош собой, когда не хмурится, подумала Элис. А что до его подозрительности в отношении женщин… Что ж, могут у человека быть какие-то недостатки.

— Не понимаю, что вас так рассмешило. Странно, что человек, который утверждает, будто его ждут неотложные и важные дела, не торопится покинуть мою квартиру. — Его смех неожиданно оборвался.

— Ах, какие глубокомысленные обобщения! Вот уж не ожидал от провинциальной пигалицы. — Смерив девушку оценивающим взглядом, Фрэнк направился к двери.

— Да будет вам известно, рост человека и место рождения абсолютно не влияют на интеллект, — ледяным тоном возразила Элис. — И, кстати говоря, я не пигалица, а женщина.

— Это еще надо проверить.

— Тоже мне, проверяльщик выискался! Придется вам поверить мне на слово.

Она успела захлопнуть дверь, прежде чем Фрэнку вздумается продолжить обсуждение весьма щекотливой темы. Видно, этот тип имеет богатый опыт и ничуть не сомневается в своих способностях добиваться у женщин успеха, когда ему этого хочется.

Следует держаться от Фрэнка Бартона подальше, чтобы не дать ему даже повода рассчитывать на легкую победу.

2

— Думаю, что прошедшую неделю явно можно назвать неделей дезориентации! — простонала Элис, бессильно опустившись на скамейку в университетском сквере.

— Что, уже тянет вернуться домой, на ферму хмыкнула сидящая рядом Валери Салливан, пухленькая блондинка, осторожно потягивавшая горячий кофе из бумажного стаканчика.

— Нет, конечно. Мне здесь очень нравится. Просто столько всего одновременно навалилось… эта чехарда мешает мне сосредоточиться и выбрать специализацию.

Вытянув ноги в потертых джинсах, Элис с наслаждением подставила лицо легкому ветерку. В студенческой среде она чувствовала себя своей, несмотря на то, что была старше большинства сокурсников.

— Не переживай, иногда здесь теряются даже те, кто учится не первый год, — сочувственно успокаивала Валери. — Я, например, никуда не тороплюсь.

Ее родители были достаточно богаты, чтобы позволить своему чаду учиться в университете сколько душе угодно. Элис всегда мечтала стать студенткой, но финансовое положение Годвин долго не позволяло этого, и тем не менее она не испытывала зависти к Валери. Зависть не только скверное чувство, но и бесполезная трата времени ни и душевных сил. Главное сейчас, что она, Элис Годвин, принята в университет, и ее задача — получить диплом высшего учебного заведения и потратить на это как можно меньше времени. После чего она свободна как ветер.

— По крайней мере, тебя хватает на то, чтобы выдерживать беготню на лекции и семинары из здания в здание. — Валери в общем-то была вполне довольна своей фигурой, но иногда любила посетовать на полноту. — Вы, сельские девчонки, сверхвыносливы, что неудивительно, если учесть поистине марафонские дистанции, которые вам приходится преодолевать, сгоняя овец в стада на своих пастбищах.

Элис хмыкнула.

— От нашей фермы до гор так же далеко, как до Луны. Что же касается выпаса овец, то работу, о которой ты говоришь, в основном выполняют собаки. Единственное, что мне нужно было делать, так это вовремя открывать и закрывать ворота загона.

Элис улыбалась, но про себя думала с досадой: далось же им всем мое фермерское происхождение. Что Валери, что Фрэнк…

Фрэнк. Уже две недели она не видела этого малоприятного человека. Пока удавалось избегать любых контактов с ним, если не считать, что периодически Фрэнк барабанил в стену, когда Элис включала магнитофон слишком громко — забыв о нервном соседе или стараясь отвлечь малыша, который, хотя и редко, но все же капризничал. На лестничной клетке Элис старалась ступать неслышно и норовила побыстрее прошмыгнуть в квартиру, чтобы невзначай не столкнуться с Фрэнком. Всякий раз, когда она поднималась или спускалась по лестнице, ее сердце учащенно билось в ожидании непредвиденной и неприятной встречи.

— Так, значит, ты уже определила для себя, какие семинары будешь посещать? — полюбопытствовала Валери. — Ты и в самом деле намереваешься изучать французский, итальянский и немецкий? По-моему, вполне достаточно и одного.

Элис пожала плечами.

— Я ведь уже изучала их самостоятельно, так что особых трудностей не предвидится. Одно время увлекалась эсперанто и даже вела зарубежную переписку. Мне нравилось изобретать новые языки и писать для собственного удовольствия целые трактаты об особенностях их грамматики.

— Об особенностях грамматики? Да, теперь я уверена: ты и впрямь не от мира сего. — Валери закатила глаза. — Ну, коль скоро ты в лингвистике собаку съела, можешь рассчитывать на степень магистра, минуя бакалаврскую ступень. Должно быть, учителя не могли на тебя нарадоваться. Да, кстати, как тебе университетские преподаватели?

— Нормально. — Элис стеснялась афишировать переполнявший ее восторг. Само пребывание в университете она воспринимала как чудо.

— Везет же тебе, а у меня с прошлого семестра остались все те же преподаватели. Да это и не преподаватели, а просто инквизиторы какие-то. Вот, например, хотя бы этот. — Она указала на приближающегося к их скамейке мужчину. — Красив, как Адонис, но по характеру — просто исчадие ада. Многие студенты, и я в том числе, по наивности выбирают курс лекций по политологии, считая, что это не слишком сложный предмет. Бедняги, какое заблуждение! Число исключаемых из-за неуспеваемости по этому предмету огромно, и все из-за этого красавца. А сколько он задает!

— Почему же ты не бросишь? Неужели только из-за неотразимости преподавателя? — поддразнила приятельницу Элис.

— Может, потому, что политология мне довольно легко дается, — смущенно призналась Валери. — Нет, в самом деле. — Заметив устремленный на нее недоверчивый взгляд, она расхохоталась. — Я и сама поразилась этому открытию, даже больше, чем профессор Бартон. Поначалу он принял меня за безмозглую студенточку, стремящуюся заткнуть дырку в своем учебном расписании, и поэтому в первом семестре буквально замордовал меня. Про себя я зову его Бульдогом. Только почувствует, что ты плаваешь в каком-то вопросе, — все, вцепится мертвой хваткой, и пиши пропало.