В твоих объятиях

— Почему ты не рассказала мне о сыне?

— На то были причины.

— Ты слишком много на себя взяла, сделав это.

Джемма подумала, что ей ни в коем случае нельзя показать, как она до сих пор страдает от того, что произошло между ними, иначе он использует это против нее.

— Ты уже считал меня хуже некуда. Так что ничего другого мне не оставалось.

— Значит, ты хотела растить его одна? — подозрительно спросил он.

Конечно нет. Она была бы счастлива разделить эти хлопоты с ним, но думала, что он вряд ли согласится на это.

— Джемма, он нуждался в нас двоих и сейчас нуждается, — сухо сказал он.

— Мы прекрасно справлялись без тебя.

— В самом деле?

Интересно, может, он откуда-то узнал, как ей приходилось нелегко, чтобы заработать деньги на еду. Не для сына, для себя. Но откуда бы он это узнал?

В любом случае она постаралась, чтобы у Натана было все необходимое. И самое главное — ее любовь. Она могла разлюбить Тейта после того, как он выбросил ее из своей жизни, но ее любовь к сыну никогда не истощится.

— Тейт, послушай, если мы поженимся, ты на самом деле считаешь, что твоему сыну понравится жить в постоянном стрессе? Потому что все будет именно так. Мы оба это знаем.

— Что-то не похоже, чтобы он испытывал какой-то дискомфорт, — возразил Тейт, кивнув в сторону комнаты, где спал ребенок.

— Возможно, это из-за наркоза. Но потом все может измениться. Послушай, я не сомневаюсь, что для него станет новым твое появление в его жизни, но это не будет длиться вечно. Быть отцом не значит просто назвать ребенка своим.

— И ты говоришь мне это после того, как не дала даже одного шанса узнать его?

— Ты слишком быстро отвернулся от меня, — холодно сказала она.

— Эти вещи нельзя сравнивать, — презрительно бросил он. — К тому же, я бы сказал, ты меньше всего годишься для материнства.

Ее сердце болезненно сжалось.

— Я очень хорошая мать.

— А я буду очень хорошим отцом.

Тупик.

— Кто присматривает за Натаном, когда ты уезжаешь на работу? — яростно выпалил он.

— Я отвожу его в детский центр. Очень хороший, — попыталась защититься она.

— А что с работой? Я как-то повстречал твоего босса, и он сказал, что ты уволилась.

Ясно, что он не был настолько заинтересован, чтобы спросить, куда она ушла. Ну почему это причиняет ей такую боль?

— Я работаю в курьерской компании. В отделе отправки.

— Небольшое понижение?

— Не вижу в этом ничего плохого.

— Я не пытаюсь принизить курьерское дело.

— Нет, только меня, — съязвила она.

— Когда ты станешь моей женой, тебе не нужно будет работать.

— Я не готова вот так их бросить, — ответила она, не желая показать, что готова принять его следующее условие.

— Джемма, ты говоришь необдуманно. Сотни людей ищут работу, и кому-нибудь из них может не понравиться, что жена состоятельного человека занимает рабочее место, в котором нуждается кто-то другой. Тебе будет приятно работать с осознанием этого?

Она кисло посмотрела на него. Почему сегодня все против нее? Черт побери, он опять прав. Как на нее посмотрят ее друзья, которые изо всех сил пытаются удержаться на работе, чтобы не оставить свои семьи без средств к существованию? К тому же она не смогла бы ездить туда на лимузине Тейта.

— Разве тебе не хотелось бы проводить больше времени с Натаном? — тихо спросил Тейт.

— Хотелось, — призналась она.

Джемма постоянно думала о сыне, стоило ей оставить его одного. Ей была ненавистна сама мысль, что нужно его оставлять, пусть даже в такой дружественной обстановке, с людьми, которые о нем хорошо заботились.

— Вот и хорошо. Проблема решена.

Тейт всегда доводил дело до конца.

— Для тебя все в черных и белых тонах. Никаких оттенков. Нет места для ошибок.

— Я принимаю вещи такими, какие они есть. Что ж, можешь пока взять отпуск на работе, а потом подумаем, что делать дальше. Ребенку нужна мать, а тебе нужен отдых.

Джемма внутренне обрадовалась. Все-таки что-то положительное в их будущем браке было. Она так устала. Так долго тянула все сама, и ей не было кому поплакаться. Сначала болезненный разрыв с Тейтом, потом беременность и отказ в помощи ее родителей. Ей пришлось переехать в дешевенькую квартирку, найти новую работу недалеко от дома, чтобы больше времени проводить с ребенком. Она смогла бы и дальше этим заниматься, но будет здорово, если кто-то разделит с ней эту ношу.

— По крайней мере, ты не забеременела специально.

Его слова прозвучали как своего рода комплимент.

— Я могла проколоть один из презервативов, — с вызовом бросила она.

— Правда?

— Конечно нет. Ради чего?

— Тут все понятно. Ты бы многое получила, — ответил Тейт, окинув взглядом комнату.

Его слова прозвучали оскорбительно.

— Я никогда у тебя ничего не просила. И сейчас я ничего от тебя не жду, черт побери.

Он насмешливо посмотрел на нее:

— Знаешь, смотрю на тебя и думаю, как я мог быть таким дураком. Да, у тебя на самом деле роскошное тело, и ты определенно можешь завести любого мужчину с полоборота. — Он сделал паузу, чтобы его слова прозвучали еще обидней. — Но это для тебя не новость, не правда ли? Мне не нужно тебе напоминать, как быстро ты оказалась в моей постели…

Джемма тут же поняла, что сейчас сражается не только за своего сына. Может быть, еще за то, чтобы к ней относились справедливо.

— Тейт, для меня не имеет значения, что произошло между нами в прошлом, но я… я не жалею, что родила Натана. И если ты решил поупражняться в унижении, унижай одну меня.

В его глазах промелькнуло восхищение, но тут в дверь тихонько постучали.

— Мистер Чандлер, вам звонит отец. Что-то срочное, — сказала Пегги.

Тейт застыл на месте, потом кивнул Джемме и быстро вышел из комнаты. Она упала на диван. Ей нужно было немного передохнуть, отключиться. Господи, ну и длинный же денек выдался!

Тейт вскоре вернулся.

На этот раз он даже не постучался.

Выражение его лица было просто ужасным.

— Что случилось? — спросила Джемма.

— Несколько недель назад управление больницы, в которой мы сегодня встретились, объявило о том, что нашей семье присуждается награда за гуманитарную помощь, которую мы оказывали им на протяжении многих лет.

— Здорово.

Но он почему-то не выглядел радостным.

— Моему отцу только что позвонил кто-то из журналистов. Отца спросили, как он себя чувствует в роли дедушки. — Тейт сделал небольшую паузу. — Они знают о Натане.

— Ч-что?

— Джемма, черт побери, они хотят узнать, почему я бросил своего сына.

— Это невозможно!

— Ты ничего не рассказывала той медсестре? Странно, что тот фотограф задержался так долго после окончания церемонии.

— Нет! Зачем мне это делать?!

— Ты знала, что я не откажусь от сына. Возможно, ты захотела, чтобы общественность была на твоей стороне, чтобы все подумали, какой я отвратительный отец. В таком случае ты бы выиграла право единоличной опеки над сыном.

— Нет! — Джемма разъярилась, что он мог подумать о ней такие гадости. Она бы никогда не пошла на это. И никогда бы не причинила боль своему ребенку. Ей хотелось, чтобы ее сын уважал своего отца, несмотря на их с Тейтом разладившиеся отношения. — Мой сын — не товар для продажи, чтобы его вот так использовали.

Тейт внимательно посмотрел на нее:

— Рад, что ты так сказала о нашемсыне. Должно быть, это сделал кто-то из служащих больницы.

Он ей поверил? Ей хотелось завопить от радости.

— Дейрдре не могла пойти на такое. Она чересчур ответственна. И доктор вряд ли тебя узнал. — Джемма попыталась вспомнить все, начиная с того момента, когда столкнулась с Тейтом. — Там ведь было много народу. И кто-то мог запросто обо всем догадаться. Может быть, нас выдали наши жесты.

— Может быть, и так. Черт побери, если одна газетенка узнала об этом, узнают и другие. Моя бабушка не переживет, если эту награду отдадут кому-нибудь другому. Они с дедом много сделали, чтобы поддерживать эту больницу, а мои родители подхватили эту традицию.