Близко к сердцу

Он устало провел рукой по лицу.

— Поездка на автобусе тоже может считаться заурядной, — вздохнул он, — но причина, по которой она предпринята, может оказаться совершенно иной.

Легкий ирландский провинциальный акцент, промелькнувший в его словах, затронул потаенную струнку в душе Эстелл, странно изменив ее мысли. Она никогда не осознавала себя ирландкой, разве что однажды, когда всем своим существом откликнулась на мягкие мелодичные нотки, вплетенные в хриплые слова страсти…

Она почти со злостью вскинула голову.

— Ну что ж, каковы бы ни были причины вашего появления здесь, я уверена, что будет совсем нетрудно подыскать прекрасно подготовленного лаборанта, — твердо сказала она, поднимаясь.

— Это невозможно, — спокойно сказал Стивен. — У меня здесь нет таких связей, как у Роналда, да и у него с этим туго, ведь он долго жил в Англии. Кроме того, почему-то он все же выбрал вас. Если вы откажетесь, проект придется отложить до будущего года.

— Это смешно! — запротестовала Эстелл, неожиданно почувствовав, что попала в ловушку.

Он едва заметно пожал плечами.

— Поверьте, единственная сложность, с которой нам придется столкнуться, это фактор времени, и он может оказаться решающим… Что именно рассказывал вам Роналд о проекте?

Эстелл вновь опустилась в кресло, голова у нее кружилась.

— Не очень много, — ответила она. — Некое растение находится на грани вымирания, и какому-то здешнему ботанику удалось найти способ воспрепятствовать этому. Роналд мельком упомянул, что оно, возможно, обладает чудодейственными свойствами, но он был настроен скептически и особо не распространялся на этот счет.

— Его скептицизм вполне оправдан, — тихо проговорил Стивен, устало потирая лоб, — но, если в результате может произойти маленькое чудо, мне кажется, попытка должна быть предпринята.

Его собственный нескрываемый скептицизм вызвал тревожный взгляд Эстелл, на который Стивен ответил кривой усмешкой — вполне невинной, но поднявшей в ней волну страстного желания.

— Вы не согласны со мной? — настаивал он. Его улыбка стала мягче, в ней появилось что-то просительное, и это еще больше усилило хаос в душе Эстелл.

— Я… р-р-разумеется, согласна, — с заиканием произнесла она, и щеки ее покрылись румянцем.

— Но?..

— Никаких «но», — тихо проговорила она. — Я остаюсь.

— Что… Вы будете помогать мне? — В его глазах было недоверие.

— Разумеется, я не собираюсь вести ваше хозяйство… — раздраженно заметила она, ругая себя за то, что не удосужилась хорошенько подумать, прежде чем согласиться.

К ее изумлению, Стивен резко подался вперед, закрыв лицо руками, и затрясся в конвульсиях смеха.

— Возможно, это не покажется вам смешным, когда я скажу, что миссис Уэрт взяла двухнедельный отпуск и уехала к сестре в Голуэй.

Он поднял голову и простонал:

— Вы не поверите, что в течение многих лет я мечтал вновь отведать кушанья миссис Уэрт! Черт, я испытываю большое желание упаковать вещи и вернуться домой.

— Но вы их еще не распаковали, — заметила Эстелл, чувствуя, что не может удержаться от улыбки и более того — не знает, как бороться с возбуждением, которое испытывает каждый раз, когда он улыбается.

— Вам не терпится освободиться от меня, не правда ли, Эстелл? — Его слова поддразнивали, а в глазах светилась затаенная насмешка… Или ей это показалось?

— Меня не покидает неприятное ощущение, что именно вам захочется поскорее освободиться от меня, когда вы убедитесь, насколько ничтожны мои способности лаборанта, — сказала она без всякого выражения. — А что касается кушаний миссис Уэрт, то в духовке находится одно из ее выдающихся творений, которое можно подогреть.

Она не смогла сдержать смеха, когда он схватился за сердце и театрально округлил глаза. В нем было много такого, что привлекало ее еще до того, как его физические данные полностью покорили ее. Почему же сейчас все должно быть иначе?

Эстелл встала.

— Может быть, вы все же распакуете свои вещи и примете душ? — предложила она, удивляясь собственному спокойствию. — А я тем временем приготовлю поесть.

Стивен поднялся из-за стола.

— Эстелл, я… Спасибо, — пробормотал он и замешкался, словно хотел сказать еще что-то, но потом повернулся и вышел из кухни.

Несколько секунд Эстелл сидела неподвижно, тупо уставившись на чашку. Когда силы вернулись к ней, она включила духовку и поставила на плиту картошку. Ожидая, пока та закипит, она механически резала морковь длинными узкими кусочками и пыталась собраться с мыслями. Великолепно, наконец сказала она себе, голова у меня вышла из строя!

Чуть не плача, она продолжала суетиться у плиты — бросила в мелкую кастрюлю кусок масла, немного сахара, влила чашку куриного бульона, который нашла в холодильнике, и отправила туда же морковь. На минуту придя в себя, Эстелл ошеломленно потрясла головой: почему она взялась готовить глазированную морковь — коронное блюдо ее матери, хотя имела только смутное представление, как это делается?

С грохотом прикрыв кастрюлю крышкой, она подошла к двери во внутренний дворик, открыла ее и вышла на холодный вечерний воздух.

Пару месяцев назад, когда осень только начинала красить в желтый цвет листву деревьев, в ней стало нарастать какое-то внутреннее возбуждение. Она словно просыпалась после тягучего кошмара трех последних лет и медленно, но неуклонно осознавала необходимость принять какие-то важные решения. То, что возвращение Алекса не произвело на нее ожидаемого впечатления, доказывало необратимость происшедших в ней перемен.

Ветер неожиданно изменил направление и бросил в ее сторону пригоршни дождя. Эстелл быстро укрылась под козырьком двери и провела рукой по лицу, пытаясь понять, отчего оно стало мокрым — от дождя или от слез.

Но ведь Стивен тоже был частью того кошмара, мрачно думала она, однако все, что связано с ним, по-прежнему живо в ней. О'кей, она просто должна смело посмотреть ему в глаза… Но как это сделать, если мужчина, оставивший такой глубокий след в ее жизни, либо забыл ее, либо намеренно не хотел возвращаться к прошлому?

— Эй, Эстелл!

Она вздрогнула не столько от неожиданности, сколько от тона открытого осуждения, звучавшего в его голосе. Она вошла внутрь и уже собиралась закрыть дверь, когда почувствовала резкий запах горелого.

— Не закрывайте, ради Бога, эту дверь! — воскликнул с раздражением Стивен. Он пересек кухню большими шагами и швырнул кастрюлю с морковью в раковину. — Было бы неплохо выключить все это, прежде чем вы выйдете прогуляться! — пробормотал он, наклоняясь вперед и открывая окно над раковиной.

— Ох! Я была уверена, что все выключила, — солгала Эстелл, невольно избегая правды и всех сопровождающих ее осложнений. Наблюдая, как он спешит обратно к плите, она отметила, что Стивен переоделся в джинсы и просторный хлопчатобумажный свитер, элегантно сидевшие на нем. — Я взгляну на картошку! Может быть, ее удастся спасти, — поспешно сказала она.

Но он уже поднял крышку кастрюли.

— Боюсь, и здесь уже не на что смотреть! — без обиняков сообщил он ей, отодвигаясь при ее приближении.

Покраснев от стыда, Эстелл была вынуждена отметить, что большая часть картошки разварилась. Она слила воду в раковину и вернулась к плите, стараясь не смотреть на Стивена, картинно развалившегося за столом. Уменьшив огонь, она подсушила кашицу в кастрюле, добавила кусочек масла и начала мять оставшиеся картофелины. Тишина оглушительно звенела у нее в ушах. Она переложила пюре в подогретую миску и с облегчением заметила, что оно было в меру густым.

Достав из духовки тушеное мясо, приготовленное миссис Уэрт, она поставила все на стол и почувствовала, что у нее слегка кружится голова и трясутся ноги. Смотреть на еду ни в малейшей степени не хотелось, хотя из кастрюли исходил соблазнительный аромат. Еще меньше радовала перспектива делить трапезу с сидящим против нее человеком, на лице которого появилось удовольствие, когда он наклонился вперед и начал накладывать еду.