Рай на тропическом острове

Стараясь не производить резких движений, чего не позволяла гудящая голова, Леола осторожно умылась. Затем, вытирая лицо и руки полотенцем, принялась неспешно изучать место своего заключения.

Комната была большой и богато обставленной. Бесспорно, женская спальня, что следовало из меблировки и обилия пышных драпировок. На окнах Леола не обнаружила решеток. На балкон вели двустворчатые стеклянные двери. Сквозь них она разглядела верхушки деревьев, пытаясь сообразить, на какой высоте может находиться комната с таким видом. А за деревьями – сизо-голубые холмы и ясное-ясное небо.

Леола припомнила, что в путеводителе сталкивалась с упоминанием этого острова. Ее тогда очаровала фотография: озеро в обрамлении холмов и вид на княжеский замок, утопающий в весеннем цветении садов. Она не планировала отправляться в обременительную экскурсию дикарем по Иллирии, удовольствовавшись сведениями из справочника и красочными фотографиями.

Женщина протянула ей старомодную щетку для волос. Леола сначала повертела ее в руках, после чего принялась расчесывать спутавшиеся волосы, продолжая осмотр.

– Красиво, – одобрительно покачала головой женщина, когда Леола вернула ей щетку. Комплимент адресовался девушке.

Леола уже успела для себя уяснить, что в этих краях преобладания брюнетов и брюнеток очень нежно относятся к светловолосым.

– Спасибо, – ответила она на комплимент. – Кто здесь хозяин?

Островитянка изумленно посмотрела на нее и ответила:

– Его высочество.

– Его высочество? – переспросила гостья.

– Князь, – пояснила женщина.

Леоле Фостер оставалось лишь хмыкнуть и приступить к трапезе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Леола наблюдала, как островитянка склоняется и ставит на ее колени поднос.

Молоденькая иностранка брезгливо принюхалась и начала ковыряться в супе ложкой, неуверенно изучая эту пеструю и густую массу с чрезвычайно насыщенным ароматом.

– Греческий, – сказала женщина. – Хорош в болезни. Яйца, цыпленок, лимон. Легкий, питательный.

Помимо перечисленных ингредиентов в бульоне плавали тонюсенькие макароны, больше похожие на волосинки, что в первый момент и насторожило туристку.

Помимо глубокой тарелки с супом на подносе стояли стакан апельсинового сока и чашка кофе, молочник и сахарница – вполне традиционные и такие знакомые. К ним-то Леола мгновенно воспылала желанием.

Но прежде она разделалась с супом, который оказался невероятно вкусным, особенно в ансамбле с ароматным свежим хлебом.

По реакции организма девушка понимала, что ее нагло усыпили каким-то сильнодействующим препаратом для того, чтобы бесхлопотно доставить сюда. И ей такое обращение никак понравиться не могло. Она исполнилась намерения выразить протест своему тюремщику, когда настанет для этого время. А пока наслаждалась местной гастрономией и ненавязчивой заботой островитянки.

Причудливо работающий мозг принялся строить план побега. Она уже мысленно свила из простыней и штор веревку до самой земли, героически переплыла пролив брассом и подала заявления в инстанции. Но сначала ей хотелось чуток пожить в настоящем княжеском дворце. Когда еще такой случай представится?

Она поблагодарила заботливую женщину, та забрала поднос.

– Давай, я помогать тебе сидеть в кресло. Леола согласно кивнула и, отвернув одеяло, медленно опустила ноги на пол. Опираясь на крепкую руку островитянки, она сумела добрести до глубокого, очень удобного кресла и утонуть в нем.

Она задумалась о том, что, вероятно, всю эту ночь и все это утро ее сестренке-близнецу в Новой Зеландии было очень не по себе. Ведь обе они неизменно чувствуют, вне зависимости от разделяющих их расстояний, когда другая попадает в беду. Леола очень надеялась, что Гизелла доверится своей интуиции и начнет бить тревогу, не сумев связаться с ней.

Леола ухмыльнулась собственной идее о том, что никакой принц со всей своей королевской ратью не устоит против разъяренных сестренки и бабушки, если те выйдут на тропу войны. Во всяком случае, в быту с ними обеими лучше было не ссориться ни при каких обстоятельствах.

– Вы сказали, что замком владеет принц…

– Да-да… Его высочество господин Магната…

– Роман Магната! – воскликнула Леола.

– Нет… Нико. Нико Магнати – младший, – пояснила островитянка. – Принц Роман здесь редко жить. Наш хозяин – принц Нико. Он любить Иллирию. Принц Роман любить странствовать.

Так тот викинг – принц Нико? Леоле не терпелось выяснить, кто еще, как не принц, мог с такой дерзостью целовать ее. Но она не задавала больше вопросов, произнеся лишь:

– Понятно…

Островитянка многозначительно покивала, беспрерывно ей улыбаясь.

Больше им было говорить не о чем, но местная женщина не уходила. Она присела в темном углу комнаты на стул и сложила на коленях руки, дружелюбно глядя на белокурую красавицу.

После сытного завтрака к Леоле очень скоро вернулось хорошее самочувствие. Она уже твердо встала на тоги и проследовала к окну.

Пристально вглядываясь в лазоревую гладь моря, она наблюдала, как маленькая точка, стремительно приближаясь к берегу, постепенно вырастает и оформляется в моторку. А когда лодка причалила к берегу и ее рулевой очутился на суше, по характеру движений и силуэту, показавшемуся ей знакомым, Леола догадалась и проговорила:

– Принц.

Островитянка подошла к окну.

– Да.

Леола нервно провела рукой по волосам и сверху вниз оглядела себя.

– Быстро-быстро. Надо успеть. Принц быть здесь скоро! – гортанно зачастила туземка.

Привыкшая служить и, верно, любящая это занятие, она, словно маленькую, принялась обихаживать свою подопечную. Помогла ей одеться, привести себя в порядок, придерживая зеркало одной рукой, другой помогала укладывать ей волосы, с нескрываемым удовольствием проводя ладонью по шелковистой волне белокурых прядей.

– Принц будет хотеть вас видеть, – тепло проговорила женщина.

Леола перестала прихорашиваться, словно одумавшись.

– И что с того? – отозвалась она. Но ее реплику заглушил стук в дверь. Островитянка сорвалась с места и кинулась открывать. В ее осанке было столько благоговейного трепета, она склонила голову еще до того, как распахнулась дверь.

В дверном проеме возвышался смуглый викинг.

Леола мельком взглянула на него и тотчас отвернулась, предпочитая скользить взглядом по оконным стеклам, чем видеть, как властно он шагнул в комнату и приблизился к ней.

– Так значит, вы здешний сюзерен, – констатировала она холодно, заговорив прежде принца.

– К моему стыду, это так, – насмешливо согласился он. – Как себя чувствуют твои уста? – спросил принц, беспардонно вглядываясь в лицо иностранки.

Белокурая новозеландка вспыхнула от гнева и смущения, залившись пурпуром.

– Как чувствую себя я, вам, похоже, не интересно! – возмущенно воскликнула она, испугав подданную принца Нико. – Не знаю, какими средствами вы вызвали мое беспамятство, но считаю нужным заявить, что, кроме причинения мне морального ущерба, вы доставили мне также немалые физические страдания. Это не только безответственно, но и преступно – использовать психотропные средства помимо воли людей. Последствия могут быть непредсказуемые… Или вы возьметесь утверждать, что действовали в моих интересах?!

– Именно так, милая леди, – с неизменной насмешливой ухмылкой отозвался принц. – Жизненная сила буквально бурлит в тебе. Должно быть, действие седативного препарата давно прошло, – с удовольствием добавил он. – Мария, скажи, как питается наша гостья?

Островитянка что-то кротко ответила принцу на непонятном Леоле наречии.

– Замечательно, – проговорил Нико по-английски, хитро посмотрев на свою белокурую пленницу, после чего жестом отослал служанку.

Мария незамедлительно удалилась, плотно затворив за собой дверь.

– В противном случае вы бы кормили меня принудительно? – предположила новозеландская туристка.

– Да, если бы у меня не было иного выбора. Банальную несговорчивость я не считаю такой уж серьезной проблемой. Зная людей, могу сделать вывод, что чаще всего ершистость диктуется плохим характером и непониманием сложности ситуации. Обладая же определенной властью, я беру на себя ответственность обязать человека к тому или иному действию вопреки его первоначальной воле.