Небеса Обетованные (СИ)

Девушка лишь посмотрела в черное небо, развернулась и пошла к воротам. Ее запястье ровно в том же месте, что и минуту назад, вновь пронзила боль, но она не остановилась. А в следующий миг сильные пальцы сжали ее руку, надавливая на кровоточащую рану и причиняя еще большую боль.

— Напиши ответ, Принц не любит ждать.

Парень протянул девушке листок и ручку… но она даже не остановилась. Страх смерти? Инстинкт самосохранения? Боязнь боли? У нее их не было. Но у нее было абсолютное незнание ответа на вопрос Принца. Зачем ей Фран? Да и нужен ли он ей вообще? Разве что для того, чтобы смотреть на небо… Но ведь она и одна может на него смотреть, правда же?..

Ее грубо толкнули, прижав к дереву, а в руку вложили бумагу и ручку.

— Пиши ответ, — скомандовал Принц. От него исходила явная угроза, но девушка спокойно продолжала на него смотреть. Мертвецам ведь не страшна могила. Как не страшно и адское пламя, что вырывается порой на землю. — Я знаю, что ты три года назад замолчала, и никто не знает, почему. Я знаю, что ты выросла в неполной семье, всего лишь с отцом-алкоголиком. Я знаю, что два года назад он умер. Я знаю, что ты уже восемь месяцев ежедневно приходишь в этот парк смотреть на закат. Я знаю, что ты была отличницей, а теперь учишься на литературоведческом факультете. Я знаю, что тебя все ненавидят. Но я не знаю, почему ты, никогда ни на кого не обращавшая внимания, помогла Лягушке. А Принц хочет знать всё, ши-ши-ши.

Ответа не последовало, и короткий взмах руки подарил порез коже на шее девушки.

— Пиши…

Еще порез.

— Пиши…

И еще.

— Пишииии…

Боль, кровь, а на левой половине шеи один за другим возникали неглубокие, медленно, неохотно, словно лениво кровоточащие порезы. Зачем упрямиться? Зачем терпеть? Почему не дать ответ? Но что ответить, если и сам не знаешь ответ? Ведь «смотреть со мной на небо» — это не причина того, что Фран ей всё же, наверное, нужен…

— Ши-ши-ши, а Принцу весело с тобой! Ты как та Лягушка: тебе плевать на боль, и это раздражает! Но с вами можно играть куда дольше — это плюс!

Кровь капала на белую блузку, окрашивая ее в багрянец, но девушке было наплевать. Она просто думала, впервые за эти два с половиной месяца, а зачем же, и впрямь, ей нужен Фран? Ведь в том, что он ей нужен, сомнений уже не оставалось. Иначе она со спокойной совестью написала бы на листке: «Чтобы смотреть на небо». Ведь ложь лишь тогда непростительна, когда пытаешься обмануть собственную душу в вещах, которые ей важны…

— Ты умрешь от потери крови, если так продолжится! Ладно, Принц сегодня проявит снисхождение и отпустит тебя, ведь иначе он не узнает ответ. Пока! — с этими словами парень эффектно развернулся на каблуках и поспешил к выходу из парка, а девушка медленно побрела следом, выронив из ладони никому ненужный лист бумаги.

***

Зачем люди распустили слух о том, что есть Небеса Обетованные? Зачем они развесили рекламу на каждом шагу? Существуй они, о них бы знали и без всей этой глупой мишуры. Душой бы чувствовали, что они существуют. Но ведь этого чувства нет, а это может значить лишь одно. И как бы разум не стремился доказать обратное, рыдающая душа говорит, что этих небес не существует. Да и наплевать, ведь человек не способен их достигнуть! К чему тогда мечтать о них? Ведь жизнь его — череда боли и разочарований, не более, а счастья достигнуть нереально. Потому что абсолютное и искреннее счастье появляется лишь тогда, когда на всю боль становится откровенно наплевать, она уже не волнует и не беспокоит. На нее попросту не обращаешь внимания. А это возможно лишь тогда, когда душа мертва и разорвана на сочащиеся кровью лоскуты. Вот только после этого их уже не собрать и не сшить, а значит, и счастья тоже не почувствовать, ведь это чувство, доступное лишь целой, живой душе. А кому нужно ее собирать? Кто захочет положить жизнь на то, чтобы блуждать в абсолютной тишине, не зная, сможет ли он хоть когда-нибудь услышать звук и увидеть цвет?..

***

Фран в очередной раз протянул девушке батон и краем глаза увидел, что левая сторона ее шеи полностью заклеена пластырем. А ведь прошлым вечером его сэмпай вернулся в штаб крайне довольным и всё время говорил, что земноводные — странные создания, склонные к мазохизму… Это парню не понравилось. Он примерно представлял, что произошло прошлым вечером, но должен был убедиться…

Фран встал с лавочки, подошел к девушке и присел на корточки рядом с ней. Она опустила взгляд, и он всё так же молча протянул руку к ее шее. Она резко встала, не давая ему возможности отклеить пластырь, но разве можно убежать из плена спокойных, глубоких, понимающих зеленых глаз, похожих на два хризоберилла, темных, мутных, но вселяющих в душу умиротворение?.. Фран поднялся и осторожно, почти не касаясь пальцами шеи девушки, подцепил пластырь кончиком ногтя. Она вздрогнула, и в его глазах промелькнула тень удивления, но тут же исчезла. Парень отклеил пластырь, увидел ровные неглубокие порезы и убрал руку, а его компаньонка тут же вернула пластырь на место и села обратно на лавочку.

Словом можно убить, а можно оживить. Слово — это пуля, которая может сразить наповал. И часто всего одно слово решает жить человеку или умереть…

— Не позволю, — спокойно сказал Фран, не растягивая по своему обыкновению гласные. И она вновь вздрогнула, поднимая на него глаза. Но больше он ничего не сказал и просто сел рядом с ней на свое обычное место. Убил или оживил? А может, это слово не имело значения? Вот только скажи он «прости», и она никогда на него больше не взглянула бы. А сейчас она знала, что хочет еще раз заглянуть в эти бездонные зеленые омуты, пленительные, затягивающие, хочет вновь утонуть в них. Ведь они не были пустыми всего секунду, но секунда эта показалась ей вечностью.

«Не позволю» и решимость во взгляде, которая говорила громче любых слов. Он ведь и правда не позволит больше причинить ей боль… По крайней мере, он в это верит. А большего и не нужно, потому что вера дает надежду, а надежда — силы двигаться вперед, не важно, к чему это движение приведет…

Он как обычно встал первым, а через пять минут поднялась и она. И, как и прошлым вечером, ее толкнули к стволу дерева, темнеющему в ночи. Но на этот раз пугающий шипящий смех был прерван апатичными словами:

— Сэмпай, а Принцам развлекаться не с Принцессами разве можно? Вы разве себя не запятнаете? Или фальшивым Принцам это не так важно?

Парень с сумасшедшей ухмылкой обернулся и увидел стоящего в тени раскидистого клена Франа, безразлично на него взиравшего. «Не позволю». Но что может сделать щуплый паренек с сильным, спортивным, хоть и худым Гением, в руках которого появился десяток стилетов?..

— Считаешь свою подружку грязной? — вопросил Принц, радуясь тому, как удачно подставился раздражавший его парень с зелеными волосами, и сам шагнул в расставленную ловушку. Даже Гении порой ошибаются. Если ловушки расставляет человек, понимающий саму суть лжи…

— Бэл-сэмпай, но Вы же сами говорили, что лягушки — существа грязные, а меня не слушали, твердя, что болото не дает нам быть чистыми. То ли у Вас склероз, то ли Вы решили согласиться с Лягушонком, что представители его вида чистые.

— Молчи, земноводное!

Стилеты полетели в парня, но почему-то не достигли цели, изменив траекторию и вонзившись в дерево. Принц рассмеялся, но в следующий миг замер, равно как замер и его смех. Он резко переводил взгляд справа налево, сверху вниз, хаотично и беспорядочно, словно искал что-то, но не мог найти. А Фран спокойно стоял, замерев, как мраморное изваяние, и казалось, что он даже не дышал. Ведь даже Гений не мог уловить шум его дыхания…

— Чертова Лягушка! Убери немедленно! — воскликнул Бэл и метнул стилеты примерно туда, где стоял парень в странной шапке. Примерно, но не точно — ножи пролетели в паре сантиметров от щеки Франа, который даже не подумал уклониться от них.

— Да уйду я, уйду! — всплеснул руками Принц. — Сегодня уйду, ши-ши-ши. Всё равно это довольно скучно, а капитан устроит скандал, если посторонних заденет. Но в штабе мы с тобой продолжим, даже если Скуало своим оревом поднимет весь квартал!