Вижу сердцем, чувствую душой (СИ)

— Рон, — Вирджиния подошла к нему и заключила в крепкие объятия. — Мне сложно осознать все увиденное, но я рада узнать правду. Я только боюсь, что не подхожу тебе. Ведь я обычная. Не такая, как вы, — Вирджиния дрожала.

— Только не для меня. Ты замечательная, Джин, — Рон поцеловал возлюбленную.

Воцарилось молчание. Гермиона смотрела на друга. Когда Рон был с ней, он не смотрел на нее такими влюбленными глазами. Его взгляд был переполнен нежностью. Неужели можно настолько влюбиться практически в незнакомого человека. Влюбиться взаимно по переписке. Она столько лет знала Рона, и сейчас поняла, что их расставание было правильным. Они не могли дать друг другу таких трепетных чувств. Гермионе стало до боли грустно. Она сильно привязалась к Джин, а теперь ей предстояло вернуться в Австралию одной. Подруга обрела новую семью, обрела счастье. Конечно, Гермиона могла остаться, но тогда пришлось бы встретиться со всеми, а чувство вины и стыда не давало пойти на этот шаг. Она боялась увидеться с Гарри и Джинни. Боялась их реакции. А еще ей было стыдно перед Артуром и Молли. Появиться сейчас в Норе было для нее чем-то запредельным. Рон пытался уговорить её. Они спорили, чуть не разругались, пока не вмешалась Джин. Она попросила Рона дать Гермионе немного времени. Вирджиния словно чувствовала эмоции подруги. Из нее бы получилась неплохая волшебница.

Уже этим вечером Вирджиния покинула дом Грейнджеров и отправилась с Роном в Нору. Гермиона лишь попросила пока не сообщать о её приезде. Ей действительно нужно было все обдумать. Решить свой внутренний конфликт самой с собой.

Гермиона лежала на кровати и снова не могла уснуть. Она взглянула на часы, было уже без десяти минут два часа ночи. Девушка поднялась и оделась. В груди нарастало ощущение странной тревоги. Она ходила по комнате и постоянно смотрела на циферблат. Стрелка перемещалась так, будто комнату поместили в режим замедленной съемки. Когда до двух осталось меньше пяти минут, Гермиона трансгрессировала. Она вновь стояла перед входом в «Омут». Не дав себе времени на раздумья, она шагнула внутрь. Девушка, представившаяся Виолой, проводила её за столик. Тот самый, за которым она сидела вчера. Гермиона чувствовала, что это так, хоть и не знала наверняка, ведь в кромешной темноте она не могла разглядеть интерьер кафе и расположение кабинок. Заказав чай, она погрузилась в свои мысли, из которых её вырвал скрип дверцы, а потом и звук отодвигаемого стула.

— Доброй ночи, мисс, я вижу, Вам понравилось это место, — проговорил мужчина, и от его голоса по позвоночнику Гермионы вновь прошелся острый разряд.

— Доброй ночи, сэр, — Гермиона, не могла ответить, что ей тут нравится. Она вообще не понимала, зачем вернулась сюда.

— Знаете, почему девиз кафе гласит «Смотри сердцем, чувствуй душой»? — спросил незнакомец.

— Нет, — она вновь пыталась изо всех сил разглядеть собеседника.

— Только в полной темноте можно разглядеть душу. Глаза можно обмануть, а сердце никогда… — мужчина замолчал, а у Гермионы в животе скрутило нервный узел.

— Без темноты мы бы не могли оценить всю прелесть света, — тихо произнесла она.

— И лишь для тех, кто свет потерял, темнота становится домом, — продолжил мужчина.

— Вы приходите сюда каждый вечер? — слова сами вырвались из уст Гермионы.

— Да… — ответил низкий голос.

Гермиона закрыла глаза. Собеседник казался ей знакомым. Она не могла понять почему. Возможно, такой эффект оказывала атмосфера этого странного места. Внезапно ей захотелось разрушить эту магию тишины. Они с незнакомцем снова молчали, но только сегодня молчание было не таким как вчера. Сегодня хотелось говорить.

— Сэр, я Ге… — она хотела представиться незнакомцу, но он резко взял её за руку.

— Не надо имен. Каждое имя несет информацию о его владельце. Узнав его, я повешу на вас определенный ярлык. Я буду думать, что знаю, какими качествами характера вы обладаете. То же самое будете думать и вы, узнав мое имя. Мисс, на протяжении нескольких лет, я прихожу сюда, ровно в два часа ночи, и прежде предпочитал проводить время в одиночестве. Мне ничего не стоит попросить вас уйти, но я не сделаю этого, — от слов мужчины у Гермионы словно ушла почва из-под ног. Если бы она сейчас стояла, то точно бы потеряла равновесие.

— И почему вы не сделаете этого? — она попыталась встать, но он все еще держал её за руку.

— Потому что, ваша жизнь мисс, как и моя погрузилась во тьму… Давайте помолчим, у нас осталось полчаса…

========== Глава 4 ==========

В маленькой комнатке общежития, за старым, местами обшарпанным деревянным столом, сидел молодой мужчина. Перед ним лежал кусочек пергамента, а на окне уже ждала сова. Рука мужчины дрожала, отчего почерк был рваным. Он выводил пером простую фразу: «Мама, со мной все хорошо. Приехать не могу, много работы».

Это снова была ложь. В любую минуту Джордж Уизли мог трансгрессировать в Нору, но не делал этого. Свое ничтожное существование он полностью погрузил в пучину боли от потери Фреда. Ему казалось, что семья смирилась. Что они все отпустили его брата, что они забыли о нем. Как они могли? Почему для них не померк свет так, как для него? Почему война забрала с собой половину его души? Его лучшую половину — Фреда. А кто он теперь без него? Джордж не знал. Он погряз в одиночестве. Казалось, постарел. А ведь ему было всего лишь двадцать четыре года. Бледное лицо и темные волосы сделали Джорджа совершенно неузнаваемым. В этом мужчине никто бы не разглядел некогда рыжего хулигана. Но больше всего изменились его глаза. Взгляд стал потухшим. Огонек, излучающий радость погас.

Каждый день он думал над способом ухода из жизни. Он приходил на могилу к брату и говорил, что скоро они будут вместе. Джордж искренне считал, что когда он в очередной раз не спустится к завтраку и Рон решит отнести чай к нему в комнату, то обнаружив его тело, даже не расстроится. Что семья вздохнет с облегчением и будет жить своей жизнью, а он навсегда соединится с братом. А потом ему приснился Фред. Впервые за полгода после смерти он пришел во сне. И он просил. Нет, он умолял Джорджа жить. А еще Фред сказал ждать. Каждый день ждать тот день, когда он сможет вернуться в этот мир.

Джордж послушал брата. Он не стал обрывать свое жалкое существование. Но больше не мог выносить стены своей комнаты, как и не мог найти в себе силы вернуться в магазин. И тогда он сбежал. Сделать документы не составило труда. Джордж решил стать магглом. На оставшиеся сбережения он купил комнатку в небольшом общежитии и устроился в местное почтовое отделение разносчиком писем и газет. Он создал себе крошечный мир, в котором спрятался, как в коконе от всего, что происходило снаружи, и больше всего боялся, что кто-то из прошлой жизни найдет его и разрушит это укрытие. И лишь чувство стыда и вины перед матерью выплескивалось редкими сухими строками.

Каждый вечер Джордж продолжал проведывать могилу брата. Рассказывал, как прошел его день. И неустанно спрашивал, долго ли осталось ждать. Но Фред стал редко приходить к нему во сне и всегда молчал. Джордж сидел около памятника до глубокой ночи, а потом шел туда, куда звала душа. И этому зову он не мог сопротивляться. Его вновь и вновь окутывала темнота и звуки тихой мелодии.

Весь день для Гермионы пролетел, как в тумане. Несколько раз звонила Вирджиния, но Гермиона уже и не помнила, о чем они говорили. Все её мысли были заняты таинственным ночным собеседником. Она с нетерпением ждала ночь. Попросит ли он её уйти? Или вновь предложит помолчать? Почему он сказал, что её жизнь погрузилась во тьму?

Гермиона была не согласна со словами незнакомца. У нее была нормальная жизнь. Любящие родители, лучшая подруга, обычная человеческая работа. Обычная… Человеческая… Кому она врала? Мужчина был прав. Гермиона сама загнала себя во тьму. Теперь она видела, что все её друзья нашли в себе силы пережить последствия войны. Никто не поступил как она. Все приняли горькую действительность и вместе начали строить все сначала. Грейнджер решила, что прятаться в своем внутреннем мире больше нет смысла. Как она могла так долго отрицать действительность. Гермиона чувствовала, как в душе стали разрушаться возведенные ею стены. Но еще острее она чувствовала желание помочь незнакомцу. Они должны вывести друг друга к свету. Должны попросить у близких прощение за свои ошибки. И она не вернется в Австралию, пока не поможет этому человеку, или она не Гермиона Грейнджер.