Безрассудное счастье

Для Ника это было почти эротическое переживание. Фотоаппарат был своего рода фаллическим символом, и он все глубже и глубже погружался в ее неповторимую красоту, пока не увидел самого дна ее глаз. Прикрываясь фотоаппаратом, Ник мог выведать у нее всю правду, заставить смотреть прямо на него и узнать самые сокровенные ее мысли, не опасаясь, что она сделает то же самое. Фотоаппарат был прикрытием, бесстрастным наблюдателем их эмоций, и он фиксировал все до последней детали. Навсегда. Ник почувствовал воодушевление, как всегда, когда что-то обещало получиться по-настоящему. Голова его разрывалась от невысказанных мыслей, а сердце колотилось так неистово, что он всерьез опасался за свое здоровье.

Наконец Ник опустил аппарат. Пленка закончилась, а он получил все, что хотел. Он посмотрел Алекс прямо в глаза. Теперь, когда между ними не было объектива, он боялся, что она отведет взгляд. На самом деле сейчас она, казалось, стояла перед ним совершенно обнаженной, и Ник чувствовал, что последние полчаса были своеобразной прелюдией к любви. Все, что им оставалось, — это преодолеть пропасть в несколько шагов. Еще немного — и они снова окажутся в том водовороте страсти, из которого им никогда не надо было выбираться. Так они стояли друг против друга, боясь, что вот-вот все опять рухнет. И вот Алекс шагнула к нему, осторожно, будто шла навстречу неведомой опасности.

И тут прозвенел звонок. Они почти ждали чего-то такого: как всегда бывало у них, в последний момент что-то случалось. Она обернулась к двери.

— Алекс… не надо!

В его голосе звучала мольба. Алекс заколебалась, но Ник видел, что уже поздно: она успела опомниться. Не важно, кто там был за дверью: соседка, страховой агент или даже разъяренный Ричард, забывший свои ключи. Кто бы это ни был, она уже не могла не обращать на это внимания.

— Надо открыть.

Ее голос был ровным — на какой-то момент Нику даже показалось, что она рада этому звонку. Алекс посмотрела в глазок, и по ее короткому вздоху Ник понял, что посетитель не ошибся дверью.

— Дорогая, что с тобой? Почему ты так одета? Что, покраска стен довела тебя до седьмого пота?

Саймон сначала даже не заметил Ника, весь под впечатлением новой квартиры и полуодетой Алекс. Когда же он наконец зарегистрировал его присутствие, изумлению его не было предела. Лицо у него вытянулось, и он беспомощно переводил глаза с Ника на Алекс и обратно. Первый раз в жизни у Саймона не было слов.

— У нас тут была красочная баталия, — сказала Алекс, отчаянно пытаясь натянуть несчастную футболку пониже.

— Это я виноват, — перебил Ник.

Немного придя в себя, Саймон окинул Алекс оценивающим взглядом и отчетливо произнес:

— Ясно.

К счастью, сейчас у него были дела поважнее. Развернувшись, Саймон пошел по комнатам, осматривая стены и потолки и время от времени делая отрывистые замечания вроде «Потрясающе!» и «Ничего». К более сложным материям он предпочитал вернуться позже, когда у него будет время собраться с мыслями. На данный момент его вполне удовлетворит дискуссия о цвете обоев, а что касается советов, то пусть их у него сначала попросят.

— Дорогая, да это просто кладезь возможностей! Из этой квартиры можно сделать конфетку.

Они сделали полный круг по квартире и теперь вернулись в гостиную. Саймон внимательно проинспектировал результаты сегодняшнего труда.

— Прости, что не пришел помочь, но мне надо было сделать кое-какие покупки. А кстати… — С этими словами Саймон нырнул в один из своих пакетов и, вытащив оттуда небольшой сверток, с легким поклоном протянул его Алекс. — Это тебе. Маленький презент ко дню помолвки, чтобы тебе было чем поразить публику.

Алекс развернула бумагу. Внутри поблескивал восхитительный красный шелк. Она осторожно встряхнула почти невесомую материю. Это было платье. Неискушенному человеку оно могло бы показаться простеньким: скроенное по косой, без сложных деталей. Но в этой простоте угадывалось настоящее искусство. Алекс в жизни не видела такой красоты. На несколько секунд она лишилась дара речи.

— О! Саймон! Это невероятно! Слушай, тебе не надо было…

— Надо, надо. По крайней мере все увидят, как хорошо ты вымылась…

Алекс легонько ударила его в грудь, но не могла не рассмеяться. В конце концов, он только констатировал факты.

— А если серьезно, то как только я его увидел, то понял, что в нем ты будешь неотразима. А сегодня вечером ты должна чувствовать себя женщиной на сто процентов. Поверь мне.

Всегда он ляпнет какую-нибудь пошлость, лишь бы не показаться сентиментальным. Но, в конце концов, Алекс знала, что он действительно любит ее.

— Спасибо.

Встав на цыпочки, она чмокнула его в щеку и аккуратно положила платье обратно в пакет. Заметив на нем название магазина, Алекс в ужасе подумала, что Саймон истратил целое состояние. Удивительно, но он даже правильно выбрал размер — видно, годы корпения над снимками моделей не прошли бесследно.

Ник до сих пор не произнес ни слова. Он был слишком подавлен, чтобы обращать внимание на что-нибудь, кроме страшной пустоты внутри — там, где еще несколько минут назад зарождалась надежда. Проклятая помолвка нависла над ними дамокловым мечом, и он никак не мог ее предотвратить. Он все еще надеялся, что в последний момент Алекс одумается и отменит бракосочетание, но, похоже, время было упущено. Ник вдруг ощутил острую потребность поскорее выбраться отсюда, запереться в лаборатории и проявить пленку. Тогда он по крайней мере будет знать, что хоть это у него есть, что у них с Алекс все-таки есть что-то общее.

— Мне надо идти.

Кажется, они совсем забыли о его присутствии. Алекс резко обернулась и виновато заглянула ему в глаза.

— Боже мой, который час?

Ее часы все еще лежали около раковины. Она оттерла циферблат туалетной бумагой — похоже, это все, что можно было с ними сделать. Взглянув на них теперь, Алекс обнаружила, что прошло гораздо больше времени, чем она думала. Нечего сказать, приятное открытие — оказывается, она занималась любовью с фотоаппаратом целых сорок минут. Теперь у нее оставалось время только на то, чтобы успеть заехать домой переодеться, а потом сразу кинуться к парикмахеру. Хорошо хоть Саймон согласился ее подкинуть. Оставалась еще проблема, как вывести ее из дома, не распугав соседей. Джинсы пришли в полную непригодность, а поскольку на улице было тепло, пальто ни у кого из них не оказалось. В конце концов они решили дилемму, выстроившись по обе стороны от нее и поручив ей нести бесчисленные покупки Саймона. Создав таким образом своеобразную ширму, они проследовали к машине и там дали волю смеху.

Ник сидел впереди, сжимая в руках свой драгоценный фотоаппарат. Он мечтал скорее добраться до дома, чтобы сразу проскользнуть в лабораторию (Саймон оборудовал для этой цели крохотную кладовку) и приняться за работу. Только бы снимки действительно вышли как надо! Кроме того, что он запечатлел потрясающую эмоциональную глубину, это должно было получиться изумительно с точки зрения композиции, и тут уже взыграла его профессиональная гордость. В его памяти всплыл их давний разговор. Может, он действительно украл у нее часть души, и уж этого у него никто не отнимет. Это останется с ним навсегда. По крайней мере Ник надеялся, что это правда: ведь если ему придется молча наблюдать, как она отдаляется от него все дальше и дальше, то он должен иметь хоть что-нибудь, за что можно ухватиться. И эти снимки могли помочь ему как ничто другое.

Через несколько часов он будет знать наверняка. Сгорая от нетерпения, он рассеянно пробормотал Алекс «пока», когда они высаживали ее у двери дома, и отказался от предложения Саймона пообедать где-нибудь вместе с Сержем. Нику совсем не улыбалось созерцать эту парочку, воркующую над тарелками, да и время не ждало. Надо было приниматься за дело. Возможно, если Алекс увидит документальное подтверждение своих чувств, запечатленное на фотобумаге, она наконец признается себе во всем. Оставалось всего несколько часов до официальной помолвки. Несколько часов до того, как она станет принадлежать другому. С отчаянным безрассудством игрока, поставившего все на последнюю карту, Ник заперся в лаборатории, запретив себе думать о чем-нибудь, кроме технической стороны дела.