Скандал из жизни знаменитости

– А я буду по тебе скучать, – доверительно признался Ники. – И по Флойду, и по Заку тоже. Но особенно по тебе, Мэнди.

В ее голосе слышались слезы, да и глаза были мокрыми.

– Я буду очень по тебе скучать, солнышко.

Он обнял ее крепко-крепко и, как следует поразмыслив, вручил плюшевого зайца – того самого, которого Чейз купил ему в день их приезда в Спрингхилл. – Береги его, – сказал он и вприпрыжку побежал к ожидающему лимузину.

– Тебе не обязательно нас провожать, – заметил Чейз.

Аманда пригладила потрепанный ворс зайца.

– Пожалуйста, не нужно со мной так, Чейз.

Он не ответил. Подписал чек – и исчез. Она стояла в холле и смотрела, как он пересекает тротуар, подходит к машине. Она видела, как солнечный лучик заиграл в его волосах и превратил их в сверкающее золото. И она изо всех сил прижимала к груди плюшевого зайца Ники в тщетной надежде, что игрушка поможет заполнить образовавшуюся там пустоту.

Часть за частью заканчивались съемки «Бриллиантов в росе», постепенно актеры и обслуживающий персонал, чья работа над фильмом заканчивалась, выписывались из гостиницы и уезжали из Спрингхилла. В тот день, когда уехала Джессамин Арден, служащие гостиницы устроили импровизированную вечеринку; Аманда положила ей конец, едва поняла, что именно они празднуют, но в душе согласилась со своими сотрудниками, поскольку сама была рада отъезду этой женщины, так же как и отъезду Джо Смита.

Менеджеры кинокомпании еще должны были какое-то время пробыть в городе, подводя итоги, сдавая взятые внаем дома, но основная шумиха осталась позади, и Спрингхилл снова стал маленьким, тихим провинциальным городком.

Каким-то уж чересчур тихим, поймала себя на мысли Аманда. Теперь у нее было слишком много свободного времени и слишком много воспоминаний, которые не давали ей покоя, когда мысли не были заняты работой.

Она начала серьезно подумывать об отъезде. Разумеется, в другом месте тоже не избавиться от воспоминаний, но там хотя бы не будет столько связанных с Чейзом и Ники мест. А пока, куда бы она ни пошла, все напоминало ей то об одном из них, то о двоих сразу. Даже собирая в парке листья одуванчика, Аманда не могла справиться со слезами.

Итак, она принялась писать свой послужной список, и в очередное воскресенье, когда он был наконец составлен, позвонила Джордану Кендаллу, чтобы узнать его мнение: как наилучшим образом преподнести себя возможным работодателям.

– Я подъеду к тебе позже, – ответил он. – Сразу после окончания футбольного матча.

Положив подготовленный список на сундук, она отправилась на кухню – печь овсяное печенье. Джордан его обожал, а слегка поощрить человека, как давно поняла Аманда, совсем не вредно.

Она как раз вынимала из духовки первый лист с печеньем, когда услышала стук в дверь. Рано он приехал. Должно быть, решил, что лучше все обсудить до игры.

– Войдите! – крикнула она.

Дверь отворилась, но дружеского приветствия не последовало. Аманда сняла с листа первую порцию печенья и отошла от плиты: позже все закончит. Она развязала фартук и бросила его на край раковины.

– Джордан? – позвала она, выходя из кухни в гостиную с тарелкой печенья в руках. – Я испекла твое любимое хрустящее…

Чейз стоял у самой двери, все еще держась за ручку.

Аманда почувствовала, что тарелка выскальзывает из ее рук, но ничего не могла поделать. Словно в замедленном кино, тарелка приземлилась на пол, и печенье разлетелось по всей комнате.

– Ты, – прошептала она. – Ты вернулся.

Чейз прошел через всю комнату к ней, и на какой-то миг Аманда решила, что он собирается ее обнять. Она инстинктивно отпрянула, он устремил на нее мучительно долгий взгляд, после чего опустился на корточки и начал собирать самые большие осколки.

Аманда, прижав ладонь к горлу, следила, как он складывает разломанное печенье на край бара. Какой же надо быть идиоткой, чтобы вот так от него отпрыгнуть, когда у него, скорее всего, и намерения-то не было ее трогать.

Она остановилась посреди комнаты.

– Что привело тебя обратно в Спрингхилл? – поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос звучал весело и дружелюбно.

Он не ответил, и тогда Аманда наконец взглянула ему в лицо. Глаза у него были темнее, чем обычно, и она не увидела в них ни тени веселья.

– Я решил, что у тебя было достаточно времени, чтобы все как следует обдумать, причем без Ники, который тебя постоянно отвлекал. Я решил, что теперь ты сумеешь понять разумность моего предложения.

У нее дрожали колени. Она ухватилась за спинку кресла, надеясь, что он не заметит ее дрожи. Нечестно с его стороны: она уже однажды прошла через подобную пытку и приняла окончательное решение. Разве этого не достаточно?

– Я не передумала. – Она в душе поздравила себя: ее голос прозвучал относительно уверенно. Может, Чейз ничего и не заметит.

Его взгляд не отрывался от ее лица.

– Почему ты не хочешь выйти за меня, Аманда?

Она еще сильнее вцепилась в спасительную спинку.

– Я видела, как люди ради детей пытаются сохранить семью. Из этого ничего не выходит, так что мысль создать семью ради ребенка кажется мне еще менее удачной.

Он кивнул.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Поскольку у нас ничего, кроме Ники, нет общего, то…

У нее чуть сердце не разорвалось от его обыденного тона. Но ведь он прав, она и раньше понимала, что ее любовь к нему – вовсе не гарантия того, что и в нем проснулось ответное чувство… Она тоже кивнула в ответ.

– Ничего не выйдет, Чейз.

Он сделал шаг в ее сторону.

– Видишь ли, мне кажется, что ты ошибаешься.

– Неужели ты действительно веришь, что из этого могло бы что-нибудь выйти? – Она покачала головой. – Значит, ты не дал себе труда как следует подумать. В конце концов Ники еще больше пострадает. Я его слишком сильно люблю, чтобы вот так рвать на части. Если он захочет, я всегда буду рядом, но только…

– Я вовсе не это имел в виду, Аманда. Я считаю, ты ошибаешься в том, что нас связывает только Ники.

Она недоуменно покачала головой.

– Не понимаю, о чем ты.

– О твоих альбомах.

У Аманды кровь застыла в жилах. Откуда ему известно об альбомах? Неужели Стефани рассказала? Ники их не видел, и они не лежали на видном месте, когда Чейз приходил к ней…

Или лежали? У нее вылетел из головы тот случай с застрявшим лифтом и Джессамин, которая рылась в ее вещах. Аманда никак не могла вспомнить – успела ли она убрать альбомы, или же они так и лежали на крышке сундука, когда он сделал ей предложение? А если второе – то заметил ли он их, или же его мысли были заняты другим?

– А что альбомы? – подозрительно спросила она.

– Ты все эти заметки и снимки хранила только из-за Ники?

Она пожала плечами.

– А почему же еще?

Он долго молчал, и Аманда наконец рискнула поднять на него глаза. Лучше бы она этого не делала: его твердый взгляд как будто проник ей в душу.

– Значит, Стефани ошиблась. Она сказала мне, что, по ее мнению, ты много лет была в меня почти что влюблена.

– Стефани не следовало бы совать нос в чужие дела! – Она захлебнулась от злости. – Черт возьми! Она никакого права не имела рассказывать тебе… – Она резко оборвала себя, в ужасе от тех слов, что едва не слетели с ее языка. – Она была абсолютно не права. Ей не нужно было делать таких поспешных выводов.

Чейз придвинулся еще ближе.

– Я любил тебя каких-нибудь несколько недель, – тихонько сказал он. – Но если ты дашь мне на это годы, Аманда, то я постараюсь, чтобы они не прошли зря.

Пол как будто поплыл у нее под ногами, но стены и полки на них остались на месте. Землетрясение происходило внутри ее самой. Она доковыляла до кресла и рухнула.

Он же ради Ники сделает все что угодно, твердила она себе. Может, он и не произнес этого вслух, но и скрытый намек был яснее ясного. И если Чейз решил, что счастье Ники может принести лишь ее присутствие, то он и предпримет любые необходимые шаги.