Цена счастья

— И несмотря на это, ты ничего не предпринял, чтобы спасти их, — голосом прокурора напомнила она. — Ведь ты сам сказал мне, что Жан-Пьер был без сознания. А может быть — и мертв...

— Нет, готов поклясться, что он был еще жив тогда. Он дышал. Я никогда бы не смог убить своего собственного брата!

Она рассмеялась каким-то необычно резким смехом.

— Ну да! Мишель также был твоим братом. А как насчет ребят? Я имею в виду твоих племянников. Тебе же было известно, что все они изрядно выпили, а потому едва ли проснутся... И несмотря на это ты ушел и оставил их гореть вместе с домом.

— Но тебе-то тогда тоже не пришло на ум напомнить мне, что я должен вернуться назад и спасти их. А ведь ты ожидала меня тогда в лесу, — продолжил он.

— О Господи! — прошептала она. — Я действительно не сделала этого.

Внезапно он весьма по-деловому заявил, что вообще было свойственно ему с его вечными колебаниями настроения:

— Ну хорошо. Все это давно в прошлом. Однако смерть Дениз и людей с вокзала уже не объяснишь ничем. Так что сама понимаешь, что мне придется убить и тебя. Не сделай я этого, у меня не будет больше ни одного спокойного дня. Нет, я не собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь под дамокловым мечом...

Я услышала шаги, а затем голос Мари-Лизет:

— Стоп! Еще шаг — и я стреляю!

— Что? Стреляешь из этой игрушечной пушки? — Он презрительно рассмеялся, — да ты не сможешь ничего сделать мне, Мари-Лизет. И даже сейчас, когда я буду убивать тебя. В этом проявляется превосходство мужчины над женщиной.

По всей видимости, она не опустила оружия, поскольку он добавил:

— А кроме того — ты отвратительный стрелок.

— Фарамон, я предупреждаю тебя! Еще шаг и...

Прозвучал выстрел. За ним последовал вскрик. Но это был скорее возглас удивления, чем свидетельство боли. Наверное, они боролись друг с другом. Затем я услышала крик. Это был крик, преисполненный муки. Не знаю, кто из них мог так кричать. Затем раздался второй выстрел. На сей раз он, видно, достиг цели. Кто-то издал стон, и раздался звук падающего на пол тела.

Кто остался в живых? Но в конце концов, какая мне разница? Ни один, ни другой не могли себе позволить оставить в живых меня.

23

Вскоре я поняла, кого сразил выстрел. Я услышала, как что-то волокут по полу, а затем Фарамон тихо произнес:

— Боюсь, ma bella [18], мне придется на какое-то время спрятать тебя где-нибудь там, на задах. А потом подумаем, что делать с тобою.

Он двигался в моем направлении. И когда он собрался уложить в стойле рядом со мною безжизненное тело, то обнаружил меня.

— Леонора! — с ужасом воскликнул он. — Что вы тут делаете?

Выпрямившись, он провел рукой по затылку.

— C'est un beau gachis ca! [19]— простонал он. — Вот стерва! Теперь вы едва ли поверите мне...

Во рту у меня торчал кляп, так что единственные звуки, которые мне удавалось издавать, были этаким слабым мычанием. Улыбаясь, он покачал головой. Он отлично понимал — в теперешнем состоянии я не представляю для него никакой опасности.

— Ну нет, моя дорогая. Лучше уж я не буду вытаскивать вам кляп изо рта. Боюсь, в противном случае мне пришлось бы выслушать от вас бездну упреков. А мне трудно будет их перенести. Я всегда отличался повышенной чувствительностью.

Помолчав немного, он вздохнул и продолжил:

— Кажется, наша судьба теперь отменяется. А жаль. Я уверен, мы бы хорошо поладили с вами.

Он взял меня рукой за подбородок.

— Нет, правда, я, наверное, действительно несколько влюблен в вас. И кто знает, может быть, и вправду через несколько лет между нами могла бы возникнуть большая настоящая любовь. Но, к сожалению, как вы сами понимаете, мне просто не остается ничего иного, как...

Не могу сказать, что его слова были для меня неожиданными. Единственное, чего я желала — чтобы он поспешил. Ведь теперь запястья и щиколотки саднили так сильно, что я не в состоянии была уже выдерживать эту боль. Очевидно, из-за недостатка воздуха и сильных эмоций раскалывалась голова.

— О Господи! Ну что мне прикажете делать с двумя трупами? — вслух размышлял он, как будто бы я тоже уже была мертвой. — К тому же у одной — пулевая рана. При подобных обстоятельствах никто не поверит в несчастный случай. И это одна проблема. Другая... Что это было?

Что-то, по-видимому, происходило у него за спиной. Открылась дверь? Не знаю. Не знал этого и Фарамон. Но, судя по всему, он не испытывал особого желания выйти наружу и посмотреть.

— Кто тут? — прокричал он.

Тишина. В сарае царила тишина, но в то же время мне показалось какое-то движение. Во всяком случае, я воображала, что заметила что-то. Фарамон поднялся с корточек и выглянул из моего стойла в основное помещение.

Внезапно все лампочки погасли. Сарай погрузился в кромешную тьму.

В течение короткого промежутка времени я слышала лишь тяжелое дыхание. Затем как будто бы окружающая меня тьма взорвалась. Это прозвучал выстрел. Тот, в кого стреляли, осмотрительно бросился в сторону, и звуки борьбы переместились подальше от меня. Затем я услыхала, как упало что-то тяжелое. «Наверное, такой звук сопровождает падение на землю револьвера», — подумалось мне. А потом — лишь звуки борьбы двух сильных тел, да раздающиеся время от времени вскрики. При этом никто не произносил ни одного членораздельного слова.

Я лежала в темноте в полуобморочном состоянии, не зная, ожидать ли мне от того, кто боролся с Фарамоном, помощи, или же новых мучений. Но в те мгновения мне было уже все безразлично. Я потеряла сознание.

24

Когда я пришла в себя, вновь горел свет. Я — ну кто в состоянии описать мое удивление! — лежала в объятиях Брайана.

— Леонора, дорогая, с тобой все в порядке? — озабоченно спрашивал он, поглаживая меня, как ребенка по голове. — Ты не ранена?

Снилось мне это или же я была уже мертва?

Но нет, вскоре я уже понимала, что все это происходит на самом деле, что я жива. Я чувствовала себя хорошо и впервые со дня своего приезда в замок Эшогет испытывала чувство покоя и безопасности. И благодарить за это я должна была Брайана, Поля и не в последнюю очередь — своего сына.

Конец истории я узнала несколько позже, после того, как мне удалось немного отдохнуть и прийти в себя. Майкл, как оказалось, с самого начала не доверял Фарамону. И, как оказалось, не только благодаря своей верной детской интуиции. Дело в том, что он видел Фарамона на вокзале. И он все это время молчал, поскольку я решительно потребовала от него забыть все связанное с теми событиями. Ах, если бы только он не послушал меня! Но что толку в таких запоздалых раздумьях!

Из случайно подслушанных сплетен, которыми обменивались слуги, Майклу стало известно о тайных отношениях между Мари-Лизет и Фарамоном. Поговаривали, что эта связь влияет на молодого господина далеко не наилучшим образом. Когда Майкл услышал, что я должна тайно встретиться с Мари-Лизет, он очень испугался. И вместо того, чтобы отправиться в постель, как я ему велела, он быстренько оделся и незаметно последовал за мной.

Но когда он спустился вниз, я была уже далеко от замка. И так как он не знал, куда я направляюсь, то ему не оставалось ничего иного, как ожидать меня. Бедный мальчик! Что за страшная ночная вахта предстояла ему!

После того, как прошло не менее получаса, а меня все еще не было ни видно и ни слышно, он начал опасаться за свою маму еще сильнее. Он уже подумывал о том, кого бы ему позвать на помощь, как увидел, что из дома выскользнул Фарамон. Поскольку ему было известно о связи между ним и Мари-Лизет, Майкл решил незаметно последовать за ним. Так он увидел, что Фарамон входит в сарай. Это насторожило его еще больше. Майкл побежал назад в замок и разбудил Брайана с Полем. Оба поспешили тут же к сараю и появились весьма своевременно, благодаря чему им удалось спасти мне жизнь.