Нарушенный обет

— Он ни разу не говорил мне об этом.

— Эх вы, современные независимые женщины! Скажи мне, сколько раз ты встречала донжуанов с лживым языком, которые бросают направо и налево ничего не стоящие признания? Говорят о пылкой любви и одновременно заглядываются на других девушек? Важно не то, что мужчина говорит. Важно то, что он делает.

Шелли вспомнила сегодняшнее прощание со Стивеном, его слова, обращенные к ней. Окинула мысленным взором последние месяцы своей жизни, которые протекали близко от мужчины, чьего сердца она так и не разгадала. Его взгляды, прикосновения, неустанную заботу и постоянную нежность, сквозящие в отношении к ней. И странную недосказанность в разговорах, боль и печаль, порой прорывающиеся во взгляде, когда Стивен полагал, что она его не видит... Боже мой, неужели?

— Так вы думаете, Стивен любит меня? — воскликнула Шелли.

— Я ничего не думаю, дорогая. И к сожалению, не знаю, что чувствует Стивен. Он никого не впускает к себе в душу — с тех пор, как потерял мать. Даже меня. Поэтому никто никогда не видел его показывающим такое интимное чувство, как любовь. И я не слышала, чтобы мой племянник хотя бы раз сказал мне, что любит меня, свою старую тетю. — Миссис Маккормак печально вздохнула. — Подумай об этом, Шелли. Для Стивена мать была самым дорогим и близким человеком. И вдруг она покинула его навсегда, причем внезапно. Любой на его месте стал бы после этого бояться любви, потому что для него она была бы прежде всего связана со страхом потери. А полюбив, не стал бы афишировать свое чувство, опасаясь предательства.

Почему я никогда не смотрела на Стивена с такой стороны? — спросила себя Шелли. И в очередной раз не нашла ответа.

— Вы думаете, я эгоистична и хочу от жизни слишком много, когда она и так дала мне достаточно: надежного и любимого человека?

Миссис Маккормак пожала плечами.

— Я много прожила и знаю, что в сердечных делах не стоит давать советов — тем более однозначных ответов на подобные вопросы. — Она задумчиво посмотрела на Шелли. — Скажи мне, читала ли ты последний номер «Шотландского вестника»?

— Нет, — удивленно ответила Шелли. — А в чем дело?

— Там есть статья, содержание которой напрямую касается тебя и Стивена.

Шелли вздрогнула от неожиданности, но потом вспомнила, что журналисты всегда охотятся за такими известными личностями, как ее муж. И конечно, личная жизнь богатого и красивого владельца банка, интересует их прежде всего. Странно, что до сих пор она ничего не слышала о своем собственном неожиданном и тайном бракосочетании со Стивеном — телевидение, газеты и журналы молчали, словно сговорившись. Или муж сознательно направил все влияние и деньги на то, чтобы уберечь ее, беременную, от ненужных волнений?

— Ты прочитаешь ее позже, когда я уйду. А сейчас пойдем пить чай, а то мне нужно скоро возвращаться домой. — И миссис Маккормак как ни в чем не бывало поднялась с кресла и пошла в кухню помогать хозяйке готовить традиционный напиток для гостей. Как будто она не перевернула привычный мир Шелли с ног на голову двумя-тремя высказываниями о ее браке и взаимоотношениях с племянником...

Уже стоя на пороге и проделывая сложную операцию по надеванию многочисленных одежд, миссис Маккормак сказала на прощание:

— Главное, Шелли, чтобы ты сделала правильные выводы из всего, что прочтешь в газете. А для этого не забывай, что Стивен чаще всего выражает любовь своей заботой, поддерживая близких людей материально или психологически, защищая от напастей нашего неспокойного мира. Подарить любимому человеку спокойствие, уверенность в завтрашнем дне — вот чего хочет мой мальчик.

И, пожелав хозяйке дома спокойной ночи, она храбро направилась по обледеневшей тропинке через огромный сад. Хотя у нее была машина, щедрый подарок племянника, бодрая жизнерадостная женщина предпочитала ходить пешком.

Едва захлопнув дверь за гостьей, Шелли схватила свежий номер самой известной газеты в Шотландии и углубилась в чтение.

Содержание интервью с ее мужем, «уважаемым мистером Лонгвудом», было довольно обычное: экономическое положение в стране, прогнозы на будущее и прочие высказывания, касающиеся только делового мира. Но вот последние абзацы...

«Я не намерен обсуждать мою личную жизнь ни с одним журналистом. Тем более — комментировать грязные статьи, появившиеся в печати в связи с моей внезапной женитьбой, — читала она резкий ответ мужа на вопрос о слухах по поводу беременной невесты. — Вашу газету я уважаю и, желая раз и навсегда поставить точку в этом деле, хочу сказать следующее.

Да, я наконец-то женился. Моя жена действительно ждет ребенка. Она — самое дорогое, что у меня есть, и я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ей было хорошо и безопасно. Поэтому любой, кто осмелится злословить насчет ее положения в обществе или в моем сердце, будет иметь дело со мной».

Шелли смотрела на маленькие черные буквы, не отрываясь, и вскоре они слились в сплошные серые полосы, едва различимые сквозь пелену слез, которые выступили на ее глазах. Если бы молодую женщину спросили в этот момент, почему она плачет, то вряд ли услышали бы вразумительный ответ.

А она плакала от счастья и изумления, от горячей любви, переполняющей ее сердце, и страстного желания как можно скорее увидеть мужа. Потому что напечатанные слова, как бы восхитительны они ни были, являлись для нее лишь мертвыми знаками без волнующего и такого чувственного голоса Стивена, без проникновенного взгляда его черных блестящих глаз, без ласковых прикосновений его заботливых рук... Шелли все никак не решалась поверить закорючкам на типографской бумаге, которые в корне переворачивали ее представление об отношении к ней мужа.

Она попыталась отмахнуться от слов-намеков миссис Маккормак. Так же надо поступить и со статьей. Просто забыть на время о фразе «жена... самое дорогое, что у меня есть». Не думать о ней до приезда Стивена. А потом наконец сесть рядом с ним, произнести заветные признания в любви и верности, которые она столь долго таила от мужа и перестать наконец-то мучиться неведением, гадать бессонными ночами, засмеется ли он и обнимет ее, или оттолкнет, или вдруг зашевелит губами — и слова, которые он прятал от нее, сорвутся-таки с его губ, зазвучат ответной музыкой любви...

Шелли еще долго бы бессмысленно смотрела на страницу газеты и тихо плакала, сама не зная отчего, если бы вдруг не зазвонил телефон — этот уже ставший привычным для последних месяцев ее жизни вестник реальной жизни. Она подошла к аппарату и услышала далекий голос мамы, сказавший ей «привет».

Конечно, мама уже давно была в курсе, что ее дочь вышла замуж и ждет ребенка. Обе новости порадовали ее: значит, Шелли не грозит нелегкая судьба женщины, одной воспитывающей ребенка. А когда она узнала, кем является Стивен, то еще долго не могла прийти в себя от изумления. Ее удивляло только, что бракосочетание было, мягко говоря, несколько странным.

А теперь, как выяснилось, мама звонила не только для того, чтобы узнать, как здоровье и настроение ее единственной дочери. После первых же слов приветствия, она спросила: