Нарушенный обет

— О, Стив, — пробормотала Шелли, — я не знала.

Ей захотелось броситься к нему и обнять, успокоить боль, вызванную горькими воспоминаниями. Но он резко поднялся и подошел к камину, встав к ней спиной.

— Это случилось как раз под Рождество. — Видимо, Стивен решил поделиться печальными подробностями своего прошлого с женой. — Она погибла в автокатастрофе, когда возвращалась домой, купив подарки к празднику. С тех пор я остался совсем один — отец умер от сердечного приступа, когда мне едва исполнилось десять лет.

В таких случаях люди обычно не знают, что говорить, — банальными словами сочувствия боль не унять, даже если смерть унесла близкого человека много лет назад. Вот и Шелли решила промолчать. Она лишь тихо встала и, подойдя сзади к Стивену, положила руку ему на плечо. Он резко обернулся, и в его глазах зажглась странная смесь горечи, понимания и благодарности за молчаливое сочувствие. Казалось, Стивен хотел что-то сказать, уже приоткрыл рот, но, очевидно передумав, не произнес ни слова.

— Тебе сделать чаю? — тихо спросила Шелли.

— Чаю... — механически повторил он.

Стивен явно не слышал ее вопроса. Он весь ушел во взгляд, который был прикован к лицу жены. Затем протянул руки к задрожавшей невесть от чего Шелли, явно собираясь обнять... Как вдруг сдавленно застонал, повернулся и быстро вышел из гостиной.

Она слышала, как наверху захлопнулась дверь спальни. И, совершенно не понимая, что только что произошло, медленно направилась в кухню, где заварила чаю — успокаивающего — уже для себя. Еще долго Шелли с замиранием сердца вспоминала полные страсти и внутреннего волнения глаза Стивена, его руки, протянутые к ней...

А рано утром он уехал. И потянулась мучительная череда дней, полных одиночества, недоумения и мучительных раздумий.

Чтобы хоть чем-то себя занять, Шелли, невзирая на холодную погоду, бродила по живописным окрестностям, фотографировала, даже набралась смелости и зашла к тете Стивена. Миссис Маккормак искренне обрадовалась ей, напоила чаем, познакомила с очаровательными детишками, которые сразу повели Шелли наверх показывать свои многочисленные игрушки...

Приближалось Рождество. На центральной площади открылся рынок, где продавались сверкающие украшения, гирлянды, маскарадные костюмы и всякие подарки. Шелли решила, что предпраздничная суета вполне может поднять ей настроение. И в четверг уже возвращалась домой, нагруженная пакетами с мишурой, елочными игрушками, декоративными свечами. А через полчаса принесли великолепную голубую ель, которую Шелли выбрала на рынке.

Последний день перед выходными пролетел очень быстро — так бывает всегда, если ты занят таким приятным делом, как украшение жилища перед Рождеством. И уже к вечеру великолепно обставленный, но как-то холодноватый дом полностью преобразился. Повсюду витал запах ели, горели разноцветные гирлянды, свечи мягким блеском заливали гостиную и столовую. Ожидание чуда и надежда на настоящий семейный праздник, которого давно уже не было в ее жизни, затеплились в душе Шелли.

Часы пробили восемь, и одновременно раздался звонок в дверь. Конечно, это мог быть только хозяин дома, и Шелли бросилась открывать. Пахнущий морозом и снегом Стивен вошел в дом и с улыбкой поздоровался с женой.

— Как ты себя чувствуешь? — был его второй вопрос, и она весело ответила:

— Замечательно!

Казалось, Стивен действительно рад, что вернулся домой после тяжелой работы и увидел жену в изящном домашнем платье, явно принарядившуюся к его приходу. Во всяком случае, ничего похожего на отчужденность или скованность прошлых выходных не ощущалось. Наоборот, Шелли почувствовала, как он хочет как-то выразить свое удовольствие от теплой встречи, и внезапно, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Так обычно делают хорошие жены, когда их мужья возвращаются домой после долгого отсутствия, — сказала она и, чтобы скрыть смущение, добавила: — Ты же сам настаивал на том, чтобы мы хотя бы внешне старались придерживаться наших ролей.

— Но... — попытался возразить Стивен, однако Шелли не дала ему договорить.

— У меня для тебя сюрприз. Снимай пальто и пойдем быстрей в гостиную.

Через минуту она уже гордо показывала мужу сияющую разноцветными огнями елку, свечи, горящие на каминной полке, и прочее праздничное убранство комнаты. Но, взглянув на Стивена, неожиданно увидела, что он нахмурился.

— Что-то не так? — опешила Шелли. И услышала резкий ответ:

— Ты должна была посоветоваться, прежде чем устраивать в моем доме такой беспорядок! — Стивен быстро отошел к окну, явно кипя от ярости. И именно это чувство он выразил, со всего размаху стукнув кулаком по подоконнику.

— Боже мой, что случилось? — Шелли не на шутку испугалась, впервые увидев Стивена в таком состоянии. — Что я сделала не так? Ведь в Рождество все люди...

— Все, но только не я! — вскричал он и в исступлении огляделся, как будто выискивая еще что-нибудь, на чем можно было бы сорвать злость. — Это самый ненавистный праздник для меня и ты, кстати, прекрасно знаешь почему!

— Не кричи на меня, — тихо, но жестко произнесла Шелли. — Я просто хотела порадовать тебя. Я совершенно не представляла, что мой муж относится к редкой категории людей, которые ненавидят Рождество.

— Или же ты на редкость бесчувственна... Или же уже успела забыть о том, что я тебе рассказывал о смерти моей мамы. В любом случае, я повторю. — Стивен подошел к ней вплотную и в упор посмотрел в глаза. — Она погибла как раз перед Рождеством, и с тех пор я никогда не праздную его. Для меня это слишком мучительно.

Шелли вздрогнула. Конечно, она не была бесчувственной. Просто обстоятельства трагической смерти матери Стивена совершенно вылетели у нее из головы. Ей стало ужасно неприятно, что она заставила переживать любимого человека. Но как сказать об этом мужу? Поверит ли он, что она действовала не по злому умыслу?

— Пожалуйста, прости меня, — тихо произнесла Шелли. — Я правда не хотела...

— Конечно, не хотела! — Стивен язвительно рассмеялся. — Ты, помнится, говорила то же самое и о статье в журнале. Думаешь, перед тобой сам Господь Бог, который способен прощать бесконечное количество раз?

Этого было уже слишком! Шелли выскочила из комнаты и побежала вверх по лестнице, в свою спальню, где уже привыкла прятаться, когда горестные мысли вконец одолевали ее.

— Шелли, вернись сейчас же! — раздалось ей вслед.

— Иди ко всем чертям! Только боюсь, и они не смогут с тобой ужиться! — бросила она, не оборачиваясь.

Стивен догнал ее в тот момент, когда Шелли пыталась закрыть дверь комнаты. Он быстро вставил ногу в щель и придержал дверь рукой.

— Убирайся! — прошипела Шелли.

— И не подумаю! Дай мне войти! — потребовал Стивен.