Потерять и найти

– Мои независимость, свобода и моя учеба, – ответила она с трудом. – Я бросила учебу, чтобы помочь ему... я посвятила ему свою жизнь... а взамен он говорил, что любит меня... по крайней мере, раз в неделю, в зависимости от того, хотела я это услышать или нет... Когда я поняла, что мне больше не нужно ни это, ни он сам, я ушла...

– Этот негодяй использовал тебя без зазрения совести, – в бешенстве зарычал Джарид.

– Да, – спокойно ответила она. – Но если я даже ничему другому не научилась, то одну вещь я поняла.

– И что же?..

– Один человек может использовать другого, только если сам человек позволяет ему это!

Вспомнив слова Анны о том, что Джарид – потребитель, Карла посмотрела ему прямо в глаза.

– Я никогда больше не позволю себя использовать, Джарид, – сказала она холодным и твердым тоном, чтобы убрать сердитые морщинки с его лица. – Я говорю, что поняла это только сейчас. А мы с тобой используем друг друга с обоюдного согласия.

Обвив рукой его шею, она притянула его голову к себе.

– Карла...

Она провела языком по его губам.

– Я устала от разговоров, – прошептала она. – Почему бы тебе не замолчать и не попользоваться мною еще немного?

Джарида не надо было уговаривать. Но перед тем как вновь потерять голову от страсти, он дал ей обещание... обещание, прозвучавшее угрозой:

– Мы поговорим об этом завтра. Мне кажется, у нас есть что обсудить.

Но разговор не состоялся. Их прогулка по достопримечательностям внезапно окончилась, когда рано утром следующего дня они проснулись от резкого звука телефонного звонка.

Нанятая Джаридом машина уже дожидалась их, когда они приземлились в Финиксе. Карла как робот плелась вслед за Джаридом, и голова ее кружилась от вихря следовавших одно за другим событий. У нее не было времени даже мало-мальски все обдумать, не то что обсудить. Ежеминутно слышался резкий голос Джарида: «Пошевеливайся!» – и, стараясь не думать о многочисленных вопросах, теснившихся ее голове, Карла поспешно повиновалась.

Тем более что суровый тон его голоса не оставлял иной возможности.

Но, уже сидя в автомобиле на пути к дому с Джаридом, все еще хранящим стоическое чувство, Карле ничего не оставалось делать, как попытаться разобраться со своими мятущимися мыслями, а также подумать над причиной утреннего стремительного отъезда.

Она чувствовала себя как в аду, ничего не понимая и бесконечно страдая. В одном Карла не сомневалась: то, что было между ними – роман, связь, или даже что-то более серьезное, – закончилось сразу после прозвучавшего перед рассветом телефонного звонка.

Борясь с горькими слезами и нестерпимым желанием закричать, отчаянно протестуя против такого конца, она избегала смотреть на суровый профиль Джарида, а уставилась в боковое окно на проносящиеся мимо, утопающие в солнечном свете знакомые картины.

Пытаясь привести свои мысли хоть в какое-то подобие порядка, она принялась вспоминать последовательность событий, начиная с того момента, когда Джарид поднял трубку.

Словно в тумане, сквозь дрему ей послышался спокойный голос Джарида. И вдруг резкая перемена в его тоне развеяла сонный туман и окончательно пробудила ее. В его голосе все сильнее слышались тревожные интонации. Смысл этого короткого разговора уловить не удалось, но хорошо запомнилась чрезвычайная краткость его ответов. Когда наконец повесив трубку, он повернулся к ней, она его не узнала, перед ней был совершенно другой Человек.

– Нам необходимо уехать, – вот все, что он сказал, ничего не объясняя и не спрашивая ее мнения.

– Что? – откидывая растрепавшиеся волосы с лица, спросила Карла. Запутавшись в простынях, она сделала усилие и села. – Почему? Что случилось?

Направившись было к ванной, Джарид остановился и мрачно взглянул на нее.

– Я должен возвратиться в Седону. Отец умирает, – бесстрастным, но каким-то чужим голосом произнес он. Она испуганно охнула, а он, не меняя тона, продолжил: – Окажи мне любезность, пока я буду в ванной, позвони, пожалуйста, вниз и попроси портье приготовить счет!

– Да, конечно, но... – это все, что ей удалось сказать.

– Все потом, Карла, пожалуйста, – нетерпеливо прервал он, поворачиваясь и скрываясь в ванной.

«Потом» не наступило: не было ни времени, ни подходящих условий. Включая душ, она слышала, что он, кажется, говорил с кем-то по телефону. А к моменту, когда она умылась, оделась и уложила вещи, Джарид уже стоял перед дверью, подготовив все необходимое для отъезда, напряженный и готовый к немедленным действиям.

Захваченный вихрем событий, Джарид тем не менее предусмотрел все очень толково. Автомобиль оставил на стоянке возле аэропорта, забронировал места на ранний утренний рейс из Лас-Вегаса. Взятая напрокат машина должна была ждать их прибытия в Финикс.

Планы Джарида осуществлялись пока безукоризненно. Он не учел единственного – не оставил времени или хотя бы условий для исчерпывающего объяснения с Карлой. Он только сказал ей, что звонил лечащий врач его отца, который посоветовал как можно скорее вернуться в Седону. Кроме того, Джарид поставил ее в известность о предпринятых действиях, касающихся возвращения. Во все остальное и, в частности, в то, что творилось в его душе, он, видимо, не счел нужным посвящать Карлу. – Таким образом Карле было предоставлено самостоятельно и в полном неведении выпутываться из рутины собственных домыслов. Без помощи Джарида ответы, которые она находила, были далеко не убедительными. Она чувствовала себя отвергнутой, брошенной, вычеркнутой из его жизни.

Недалеко от пригорода Седоны Джарид нарушил молчание, прервав ее горькие мысли неожиданной просьбой:

– Может быть, ты дождешься меня в моем доме?

Дождаться? В его доме? Может, она не расслышала? Повернувшись на своем сиденье, Карла уставилась на Джарида в полном изумлении.

– Джарид я не понимаю, – она потрясла головой, словно вытряхивая из нее остатки нерешенных загадок. – Ты мне совершенно ничего не объяснил! Ты говоришь «дождаться»... Чего мне дожидаться?

– Меня, – ответил он, взглянув на нее с мольбой и сожалением. – Я понимаю, что ничего не объяснил. Извини меня, просто не было времени.

Он вновь повернулся лицом к шоссе, явив ей профиль, в котором она уже не видела ничего – суровый и непреклонный незнакомец исчез, Джарид снова был с ней.

– И времени по-прежнему нет, – добавил он. – Мне надо будет сразу ехать в больницу, едва успею тебя высадить. Но я обещаю все тебе рассказать, когда вернусь.

При вынужденной остановке у светофора он повернулся к ней:

– Так подождешь меня?

Они находились на распутье – как в фигуральном, так и в буквальном смысле. И Карла вдруг поняла, что от ее ответа зависит будущее их отношений.

Она знала, что в соответствии с ее решением Джарид повернет либо влево, к ее квартире, либо вправо, к своему особняку.

Когда включился зеленый свет, Карла велела ему повернуть направо.

Наградой за ее выбор стало облегчение, появившееся в его взгляде и выражении лица. И Карла почувствовала себя удивительно счастливой.

Это скупое проявление эмоции с его стороны поддерживало Карлу во время долгих часов ожидания и раздумий в его доме. У него хватило времени только для того, чтобы внести чемоданы, предложить чувствовать себя как дома и крепко, но быстро поцеловать ее на прощание. Затем Джарид уехал, оставив ее одну в компании со страхами и путаными мыслями.

День, проведенный в доме Джарида, показался Карле длинным, а ночь – еще длиннее. Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, она занимала себя всевозможными делами.

Переоделась в джинсы, просторный свитер и спортивные тапочки.

Побродила по дому.

Распаковала чемоданы, свои и Джарида, и отнесла в ванную комнату грязную одежду.

Пока белье вертелось в стиральной машине, приготовила ленч, который состоял из бутерброда, так и оставшегося недоеденным, и полного кофейника, с которым она расправилась очень быстро.

Переключив стиральный комбайн на режим сушки, вытерла пыль с мебели и пропылесосила все в доме.