Я сведу тебя с ума

Вымученно улыбаясь, Беатрис согласилась, что все действительно сложилось к лучшему. К счастью, Тереза была слишком поглощена предсвадебной суетой, чтобы заметить неладное. Она даже не спросила подругу, как прошло Рождество.

Беатрис была рада этому. Мысли о Кроуфорде постоянно мучили ее, и она знала, что не сможет говорить об этом без слез.

Раньше препятствия только поднимали ее бойцовский дух. И после каждого поражения Беатрис строила еще более радужные планы, чем прежде. Теперь все изменилось. Жизнь для Беатрис утратила свой смысл, ибо она потеряла Ральфа.

Прежде было легко. Беатрис жила одним днем — новая работа, новые замыслы. Но теперь в своем прошлом она видела лишь холод и пустоту. Тереза однажды обвинила ее в том, что она сама не знает, чего хочет. Что ж, теперь она знала… Вопреки здравому смыслу, ее истерзанная душа рвалась в Кроуфорд. Хотя бы только один раз, пусть издалека, увидеть Ральфа! Но этого никогда не случится.

Внешне, по инерции, Беатрис продолжала играть роль деловой, энергичной особы. Она нашла вполне солидную работу в частном информационном центре. Неплохо зарабатывала, причем оставалось достаточно свободного времени. Беатрис по-прежнему блистала в среде лондонской полубогемной молодежи, ее окружали поклонники. Но все это была лишь видимость… Природные актерские данные позволяли с относительным успехом обманывать приятелей.

Но стоило девушке остаться одной, как она, помимо воли, переносилась в далекий шотландский замок. Она жадно вдыхала ароматы хвои и корицы, любовалась причудливым морозным узором на стекле, слегка отодвинув тяжелую красную штору. А у камина возится Ральф и… После подобных наваждений ей становилось еще тяжелее.

Так миновали четыре страшных недели. Однажды вечером, вернувшись домой, она услышала телефонный звонок. Кто-то из подруг снял трубку.

— Беатрис, это тебя.

— Кто еще? — безразлично спросила она, бросив пальто на стул.

— Не знаю какая-то леди…

У Беатрис пересохло во рту, дрожащей рукой она взяла трубку.

— Хэлло, — наугад обронила она приветствие.

— Беатрис? Это Сара, из Кроуфорда. Как вы?

— Отлично! — Беатрис по привычке настроилась на бодрый тон. — Как вы нашли меня?

— Я через агентство разыскала Терезу Обри и убедила ее дать ваш номер. Вы не сердитесь?

— Нет, я… — Беатрис с трудом перевела дыхание. — Так вы знаете, что я заняла место Терезы…

— Я кое-что выпытала у Ральфа.

Она почувствовала, как сердце остановилось от одного звука этого имени.

— Извините, — только и сумела выговорить она, — я поступила очень дурно.

— Чепуха, — сказала Сара тоном, не допускающим возражений. — Вы прекрасно справлялись с детьми — это все, что меня интересует.

— Как… как они?

— Чудесно. Все еще скучают о вас. Фактически из-за них я и звоню, — объяснила она. — Мы с Чаком собираемся пожениться, вот только пока еще не решили, где будем жить.

— Замечательная новость! — искренне воскликнула Беатрис. — Я всегда думала, что вы прекрасная пара.

Сара счастливо рассмеялась.

— Мы оба очень благодарны вам за то, что вы нас познакомили! Дело в том, — продолжала она, — что Чак получил отпуск на неделю, и мы хотим провести его вместе, съездить во Францию. Но дети теперь учатся в местной школе, и за ними совершенно некому присмотреть. Они очень рады остаться, но… только с вами. — Сара помедлила. — Вы не согласитесь выручить нас еще раз?

— А как… ваш брат? — сквозь зубы спросила Беатрис, не в состоянии произнести его имени. — Может быть, им лучше остаться с ним?

— Ральфа нет, — беззаботно ответила Сара. — Он отправился в Индонезию, так что, как видите, больше некому. Соглашайтесь, прошу вас!

Картинки уютной кроуфордской жизни замелькали перед ее внутренним взором. По крайней мере, это даст возможность отвести душу с детьми. Соблазн был слишком велик, чтобы отказаться.

— Хорошо, — сказала она, — я приеду.

— Чудесно! — Сара не скрывала своего ликования. — Позвоните, когда соберетесь, мы будем встречать на станции.

Пять дней спустя Беатрис вышла из поезда, как это уже было однажды, но на этот раз — из вагона второго класса. И зачем она согласилась? Ведь все здесь будет неотступно напоминать о Ральфе. Эта пытка отравит ей радость пребывания в Кроуфорде. Бедные дети, им придется общаться не с прежней Беатрис, а с бесноватой, маниакальной истеричкой!

Даже теперь, подхватив свой чемодан, она не могла удержаться и не взглянуть туда, где в прошлый раз стоял Ральф. Рождественский транспарант исчез, как и ее надежды, но вдруг ее глаза остановились и… Беатрис похолодела.

На том самом месте стоял мужчина. Невозможно поверить… Он так похож на Ральфа! Его пристальный взгляд стремительно обнаружил Беатрис в толпе пассажиров.

Вся дрожа, Беатрис медленно выпрямилась. Ральф — в Индонезии! Он же не хотел ее больше видеть. Это не может быть он. Или?..

Беатрис зажмурилась, отгоняя горькое разочарование. Это всего лишь мираж, несбыточная мечта, вызванная к жизни игрой ее воображения! Однако двойник Ральфа сделал к ней один неуверенный шаг, затем другой и стал торопливо проталкиваться сквозь толпу, не спуская с нее глаз.

Беатрис остолбенела, не обращая внимания на снующих взад и вперед людей, сердце рвалось в груди, кровь стучала в висках. Когда он был почти рядом, Беатрис непроизвольно тронулась навстречу и остановилась, окончательно потеряв присутствие духа.

Двойник подошел вплотную, поеживаясь, будто нашкодивший школьник.

— Здравствуй, Трикси. — Он робко склонился, чтобы поцеловать ее руку.

Вокруг озабоченно шумела повседневность. Но они были уже далеко, очень далеко… Ральф и Беатрис словно парили в ином измерении. И все же пришлось оглянуться назад.

— Сара говорила… вы в Индонезии, — растерянно произнесла Беатрис.

— Я был там, — ответил Ральф. — Вернулся домой неделю назад, больше не выдержал.

Для Беатрис было достаточно интонации его голоса. Неважно, что он говорит, главное — Ральф здесь и уже ничто не сможет их разлучить.

— Не выдержали? — переспросила она, чтобы как-то заполнить паузу.

— Я не могу без вас… без тебя, Трикси, — тихо признался Ральф. — Я уехал на следующий день, после того… Знаешь, как помешанный, хотел все забыть и думал, будет легче там, где ничто не напоминает о тебе. Но оказалось, что это — сплошной самообман.

Ральф осторожно, боясь отпора, обнял ее за плечи.

— Во сне и наяву — везде мне мерещилась ты. Хотя это уж просто глухой бред. Я ничего не мог сделать с собой, да и не пытался освободиться. Ты стала частью меня. Нужно было лишь признать правду: я люблю тебя, хочу тебя, ты мне необходима.

Это, должно быть, галлюцинация. Беатрис слушала и боялась вникать в смысл его слов.

— Но я обманула вас, — сказала она, и глаза ее наполнились слезами.

— В том, что любишь меня?

Беатрис покачала головой.

— В этом — нет…

— Тогда в чем дело? — Ральф движением рук слегка приблизил ее к себе.

Все еще с трудом веря, что это реальность, Беатрис неуверенно прильнула к нему.

— Ты, правда, любишь меня? — прошептала она недоверчиво, и он наконец улыбнулся.

— Правда, — сказал Ральф. — И если ты скажешь, что согласна выйти за меня замуж, то всю оставшуюся жизнь я буду доказывать, как сильно я тебя люблю.

— В таком случае я непременно выйду за тебя.

Беатрис улыбнулась сквозь слезы, и в тот же миг Ральф схватил ее на руки и закружил, вызывая сиюминутное любопытство и нарастающее недовольство окружающих.

— Да?

— Да, да!

Полусмеясь, полувсхлипывая, Беатрис обвила его шею руками. Как будто и не было жуткой сцены в кабинете, тягучего кошмара последних недель. Их уста исступленно слились, и это продолжалось, пока не перехватило дыхание. Они целовались снова и снова, не в состоянии насытиться.

— Ральф, милый, прости меня… с самого начала… я вела себя неправильно.

— Нет, это я отравлял тебе жизнь.

Ральф нежно отвел волосы с ее щеки. Они не отрываясь смотрели друг на друга.