Ребусы жизни, или Шарада для любимого (СИ)

И что совсем невероятно, я услышала голос своего Кости:

— Быстро говори, куда Марью дел, гад. Отвечай, не то руки повыдергиваю.

— Какая Марья, — кричал благим матом мужик, — ее, отродясь, здесь не было. — Ко всему прочему, мы с Дашкой услышали, как заплакал ребенок, и бабы Любы голос:

— Ты, что делаешь, ирод? Отпусти моего Ленчика, мерзавец.

И все это гремело и топало в темноте, пока кто-то не додумался зажечь свечу. Нашему с Дашкой взору открылась такая картина: Владимир Николаевич с пистолетом в руке держал на мушке авторитетов с поднятыми руками. Костя заламывал в каком-то приеме руки маленькому и тщедушному мужичонке, баба Люба в ночной рубашке с платком, накинутым на голые плечи, и голос Лешки, который уговаривал ребенка, что бы он не плакал.

— Ну, доча, не плачь. Дядя не хотел тебя напугать.

— Какая доча, — вдруг заорала Дашка из-под кровати. И все в немом удивлении и с открытыми ртами смотрели, как мы выползали на четвереньках из своего укрытия.

От радости, что вижу Костю, и, от того, что меня, в одно мгновение, отпустил страх, я громко засмеялась и кинулась любимому на шею. Костя сразу бросил мужика и крепко прижал меня к себе. Он так за меня держался, что можно было подумать, я находилась в заточении в замке. А он был моим рыцарем, победил дракона и освободил меня из плена. Я была на седьмом небе от радости и ощущала себя богиней. Чего нельзя было сказать о Дашке. Подруга, как ледяная статуя, замерла в немом вопросе.

Я повернулась и увидела Лешку, растрепанного и взъерошенного, словно нашкодивший воробей, и неземное, белокурое создание, которое крепко прижималось своим маленьким и дрожащим телом к Лешкиным рукам.

— Я жду объяснений, — холодным голосом произнесла Дарья.

— Так, я вижу, шо никакого криминала здесь нет, поэтому можете опустить руки, — встрял в разговор Владимир Николаевич, как всегда, шокая- а это, оказывается, сам собственной персоной Леонид Петрович Жуков по кличке Ленчик Жук.

— Это я, гражданин начальник. Что же заранее не предупредили, что заглянете на огонек. Вон, пушку с собой прихватили. Стыд какой. Что мы, бандиты, что ли, какие. Давно по законам живем. Ничего не нарушаем. А, что у нас свою дамочку нашли, так я к этому делу ни с какой стороны не приклеен. Откуда она здесь появилась, понятия не имею.

— Слушайте, народ. Раз уж вы так друг друга хорошо знаете, может, мы пойдем к себе в комнату и продолжим свой сон, который вы прервали, — влезли в разговор парни, которые, как потом выяснилось, оказались в этой ситуации совершенно случайно, — спать охота.

Я посмотрела на ребят, они стояли в одних плавках, переступая ногами по полу. У одного на руке была татуировка в виде креста со змеей. И на ней было написано: «Вот где тишь и нет конвоя».

— Идите, я потом с вами разбираться буду, каким боком вы здесь причастны, — на всякий случай, пригрозил Владимир Николаевич.

— Нет, ну ты посмотри, — говорил один качок другому, — что за невезение. Делаешь все по понятиям, а в какую-нибудь историю, все равно, вляпаешься.

— Говорил тебе, поехали домой. Так ты все: «Воздух, природа». Ну, что, надышался? — отвечал другой парень. — Теперь дергайся из за этих шалав.

Так, бурча и переговариваясь, парни пошли спать в свою комнату, а мы стояли и смотрели друг на друга: я на Дашку, Дашка — на Лешку с ребенком, баба Люба — на Ленчика, Ленчик на Костю. А Владимир Николаевич, подперев бока руками, на нас всех вместе взятых.

— Давайте, я ребенка уложу спать, — предложил Леша, — а вы на кухню пока пройдите. Баба Люба, накрой стол, пожалуйста. Гостей покормить надо.

— Это мы сейчас, это мы быстро, — засуетился хозяин, — Любава, где там наши пирожки и картошечка с мясом?

На столе появились огурчики, зелень, начатая бутылка водки. В нос ударил ароматный запах тушеной картошки с мясом. Запахло молодым чесноком. Мне сразу захотелось кушать так, как будто я год ни ела. Глянув на своих друзей, я увидела, что у них тоже потекли слюнки.

Не сговариваясь, мы, молча, сели за стол и принялись за еду. С полчаса не было произнесено ни одного слова. Слышен был только хруст молодых огурчиков да общее позвякивание вилок о тарелки. Наконец, насытившись, мы начали выяснять свои отношения все вместе, разом. Перебивая друг друга, и вставляя свои словечки.

Первой начала я:

— Костик, как ты догадался, что меня надо искать именно здесь, в этом доме? И зачем ты привел с собой Владимира Николаевича?

— Да я, как услышал, где ты находишься, да еще отключила трубку не вовремя и не отвечаешь на мои звонки, я просто за тебя испугался. Быстро сориентировался, позвонил Володе, и мы, как пули, примчались сюда. Было уже, правда, темно, но я все равно тебя увидел, как ты перелазила через окно в дом. Забыл тебе сказать, что у меня зрение в темноте, как у кошки. Так, что никакого труда отыскать тебя ночью мне не составит. А то, что Володю взял, правильно сделал. Вон, в какую компанию вы попали.

— На свою компанию посмотри, — вставила баба Люба, — мы ни к кому в окна не лазим. И под кроватью не прячемся, как некоторые, — добавила она, с намеком, глядя на Дашу.

— А что вы на меня указываете, — взорвалась подруга, — я, что ли ушла из дома без предупреждения? Я, что ли спряталась в этом болоте с урками какими-то?

— И чего это ты обзываешь моего хозяина уркой, — в ответ заорала баба Люба, — сама такая, раз от тебя муж ушел и не подумал, даже, тебя предупредить об этом. Что же ты за жена такая, раз не знаешь, где твой разлюбезный ходит и что делает? Задай себе вопрос, почему он тебе ничего не рассказал, что у него случилось в жизни?

Мы все повернулись в сторону Лешки, ожидая от него ответа. Он понуро сидел, опустив голову, и не поднимал на нас своих глаз. Плечи были опущены, и весь его вид говорил о том, что ему лучше провалиться под пол от стыда, чем перед нами оправдываться. Мне, почему-то, стало его очень жалко. Жалости же в Дашкиных глазах я не увидела совсем. Наоборот, они сверкали в сиянии свечи как два темных агата и искры из них, если бы это вообще было возможно, превратили бы сейчас Лешку в кучку пепла.

— Леша, познакомься, это мой любимый мужчина, — сказала я, что бы снять напряжение в нашем разговоре и расслабить всю нашу взъерошенную компанию.

— Константин, — Костя, улыбаясь, протянул руку, — а это мой родственник Владимир Николаевич. По своему рабочему статусу — опер. Откуда я тебя знаю и как мы здесь оказались, тебе расскажут девчонки.

— Пусть, сначала, сам расскажет, как здесь оказался, — выступила со своим сольным номером Дашка, — как вообще докатился до того, что его ищет пол города. И что за доча у него появилась. Я правильно выразилась? Или я ошиблась, а?

— Нет, ты не ошиблась, — глубоко вздохнув, произнес Леша. — Та маленькая девочка, которую вы так резко разбудили, действительно, моя дочь. И, вообще, это такая длинная и запутанная история, может, потом, я тебе все расскажу, — с надеждой в голосе, продолжал Леша, — не сейчас.

— Нет, сейчас и подробно, — жестко давила на мужа Дашка, — я хочу, что бы все слышали твой рассказ, так сказать, при свидетелях. А то, опять, начнешь изворачиваться, придумывать всякую ерунду, а я тебе буду, как всегда, верить.

— Хорошо, раз ты настаиваешь…

— Да, настаиваю! Все и сейчас.

— Ну, шо, Алексей, ничего не поделаешь. Придется тебе все подробно нам рассказать. Так уж случилось, шо все мы стали невольными участниками этого неординарного события, — сказал Владимир Николаевич, взяв в свои руки бразды правления нашего маленького, но очень импульсивного собрания. — По мере твоего повествования, каждый из нас будет добавлять к твоему рассказу свой. Как и, каким образом, он стал непосредственным участником этого, так сказать, происшествия с криминальным оттенком.

— Вся эта тайная, как вам всем кажется, история до банальности проста, — начал свое повествование Леша. — Иногда кажется, что все в жизни так сложно, словно карточный домик. Что выхода из сложившейся ситуации нет никакого. И, когда находишь правильное решение, то все становится на свои места и так, как и должно быть.