Нектар любви

Она задрала нос от важности, прошептала, что я тоже выгляжу замечательно, и потащила меня по ступеням вниз, где нас уже ожидали мой дядя и кузены. Они выглядели удивительно красивыми, так мне показалось. Я внезапно почувствовала гордость, что я тоже одна из них Айронсайдов. Пейшнс сделала аккуратный книксен, они рассмеялись и отвесили ей поклон.

Музыка за окном достигла оглушительного крещендо, за которым последовала внезапная тишина, после чего одинокий стальной барабан заиграл в странном, причудливом ритме.

— Пойдемте, — заторопил нас Губерт. — Вы ведь не хотите пропустить карнавального короля, не так ли?

Мои кузены схватили меня за руки и потащили к двери, а затем вдоль по улице, искусно лавируя между группами гуляк, пока мы не поравнялись с основным бэндом, который был выбран лучшим из всех представленных в этом году.

Я увидела Игральные карты, которые уже видела накануне, а затем и нашу группу: оркестр и группу поддержки, все были одеты как Плантагенеты. Нас, потерявших собственную волю, словно подхватила волна и влила в их ряды, и вот я уже подпрыгивала в такт странной ритмичной мелодии, а Губерт и Уилфред выкрикивали слова нашей калипсо мне в ухо так громко, что мне показалось, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут.

— Подпевай! — приказал Губерт.

Я слабо присоединилась к следующему куплету, хотя плохо понимала, о чем, собственно, мы поем. Туристы, чьи красные лица выдавали в них вновь прибывших, уже столпились вдоль тротуара, нацелив на пеструю толпу объективы своих камер. Мне было интересно, принимали ли они меня за коренную тринидадку или же они догадывались, что я такая же чужестранка, как и они, на этом острове, обезумевшем от великолепной фантазии яростных цветов и звуков.

— Что там случилось?! — закричал наш предводитель тем, кто двигался перед нами.

— Не дави на меня, брат! Мы пытаемся удержать позицию!

Мы резко остановились. Я воспользовалась возможностью, чтобы перевести дух и оглядеться по сторонам. Тюдоров нигде не было видно, и я почувствовала легкий укол разочарования. Но у меня не было времени, чтобы испытывать какие бы ни было чувства, так как уже через секунду нас снова повлекло с безумной скоростью вниз по улице, по направлению к саванне.

— Запевай! — яростно скомандовал мне мой кузен; удивительно, но у них все еще хватало дыхания пронзительными голосами скандировать куплеты нашей калипсо, как только рядом с нами оказывалась другая группа со своим оркестром.

Мы долетели до саванны со скоростью выпущенной из бутылки пробки, налетев на свежескошенную траву, словно лава, изрыгающаяся из жерла вулкана.

Я увидела Аарона; на его волнистых волосах сидел золоченый парик, из одежды на нем были лишь набедренная повязка из золоченой ткани, а все тело было разрисовано красками. Выглядел он великолепно, но кого же он изображал? Наверное, самого Аполлона, подумала я и не смогла сдержаться от смеха, когда вспомнила, что он банковский менеджер, такой уважаемый гражданин, а сейчас… боже! Как он только мог так одеться! Но это был карнавал, и он мне нравился!

Наконец я заметила Тюдоров, рядом с Троянцами, которые, кажется, вступили в полновесную схватку с Греками и Китайскими мандаринами в сверкающих шелках. Тюдоры не блистали разнообразием; каждый был либо Генрихом Восьмым, либо Елизаветой Первой. Почти все мужчины, казалось, чувствовали себя неловко в своих бумажных брыжах, и мне не терпелось увидеть, как справляется со своими Даниэль, но его нигде не было видно.

— Я не думаю, что он уже здесь, — сказала я Пейшнс.

Ей не пришлось спрашивать, кого я имею в виду. Она лишь печально покачала головой:

— Пока нет, мисс Милла, но он уже на подходе, будь уверены!

— Вы, никак, высматриваете нашего уважаемого кузена, Камилла? — осведомился у меня Уилфред с таким высокомерным выражением, что я невольно рассмеялась.

— Я думала, что он должен быть с Тюдорами, — объяснила я.

— Так и есть, — сухо ответил Уилфред. — А ты не знала, что Тюдоры умудрились поместить обе розы на свои эмблемы?

— Наверное, они имели в виду самый конец войны Алой и Белой розы, — легко сказала я.

Уилфред вздохнул.

— Да, тогда наступил мир, — согласился он, — но на условиях Тюдоров, именно их приверженцы получили лучшие должности, стали загребать деньги как безумные! Ну разве Даниэль не типичный представитель Тюдоров?

Я не стала отвечать и снова озабоченно взглянула на группу Тюдоров, на этот раз заметив горькое выражение в глазах Уилфреда, когда он посмотрел на меня. Наконец, к своему облегчению, я увидела Даниэля, стоящего немного поодаль от остальных; он выглядел так великолепно, что на какое-то мгновение у меня захватило дыхание от поразительной красоты его костюма, с его изящными рукавами с прорезью и сверкающим камзолом, который так удивительно шел к его темным волосам и надменной осанке, которая была ему свойственна от природы.

Он увидел меня почти в тот же миг и, элегантно махнув в мою сторону носовым платком, стал медленно продвигаться в нашу сторону.

— Эй, там, паж, ты мне нужен, чтобы нести мой меч! — важно провозгласил он, как только оказался достаточно близко.

— И не подумаю! — ответила я.

Он оглядел меня с ног до головы оценивающим взглядом.

— Должно ли это означать, что твой костюм — всего лишь декорация? — протянул он.

— Он, разумеется, не означает, что я должна носить за вами ваш меч! — осторожно ответила я, вовсе не собираясь ссориться с ним.

— Всего лишь реклама чулок? — нагло поинтересовался он.

Я оглядела свои затянутые в шелк ноги и ухмыльнулась. Наконец я могла сказать, что мои ноги вполне достойны этого!

— Почему бы и нет? — легко согласилась я. Мне показалось, что он ожидал, что я в гневе встрепенусь после его замечания, но я не собиралась доставлять ему подобное удовольствие.

На нас наступали дружным маршем Могущественный султан и его Янычары — великолепные мужчины, полные презрения к женщинам; но теперь, когда на них так напирала сзади толпа, их железная дисциплина трещала по швам. Я инстинктивно придвинулась ближе к Даниэлю, и нас вдруг закружило в каком-то странном танце. Что это был за танец, я не знаю, но я никогда так не танцевала — до полного изнеможения, но мы все никак не могли остановиться. Если это будет продолжаться до раннего утра, то я вряд ли смогу удержаться на ногах; музыка продолжала греметь, смех и веселье становились все необузданнее, вместо того чтобы затихать; мы уже задыхались от недостатка воздуха и осознавали только бешеный ритм музыки.

Губерт силой оттащил меня от Даниэля, его лицо было мрачнее тучи.

— Я думал, ты поняла! — закричал он мне в ухо.

— Поняла что?

Он пожал плечами:

— Ты братаешься с врагами! Разве ты до сих пор не вбила себе в голову, что ты Плантагенет? Ты должна придерживаться определенных правил. Ты не должна натравливать на нас Тюдоров.

— Но я всего лишь потанцевала с ним! — возразила я.

— Всего лишь! — презрительно повторил он. — Предательница! Разве ты не поняла до сих пор, что ты из Айронсайдов?

Я вздохнула:

— Разве это имеет значение? Ведь это карнавал. Разве необходимо сейчас демонстрировать наши разногласия?

— Так вот как ты думаешь на самом деле! — воскликнул он. — Я-то считал, что ты уже кое-что поняла в сахарном бизнесе!

— Я поняла, — сухо отрезала я. — Я поняла, что мы должны сотрудничать все вместе, если хотим, чтобы поместье приносило доход. Без Даниэля все, что мы сможем, — это с треском провалиться.

— Это он тебе сказал?

Я покачала головой:

— Аарон.

Губерт посмотрел на меня негодующим взглядом: