Позови меня, любовь

— Ты встречалась со своей матерью, Джоан, — тихо сказал он.

Сердце у нее подпрыгнуло. Чувствуя, что вот-вот упадет в обморок, Джоан прислонилась к дереву.

— Я… я встречалась с ней? Где, в Англии? — Она лихорадочно копалась в памяти, но так и не смогла припомнить ни одной элегантной, холодной блондинки, какой, по ее мнению, должна была быть сестра Сайласа. — Где? Кто?..

— Линда, — ответил он, глядя на нее с беспокойством. — Линда Грэхем, женщина, стоящая во главе «Спасения». Твоя подруга и наставница.

Тихо вскрикнув, Джоан почувствовала, что падает. Харви подхватил ее и бережно посадил на землю, прислонив спиной к стволу какого-то дерева с гладкой корой.

— Не надо так расстраиваться, дорогая.

— Не называй меня «дорогая»! — воскликнула она дрожащим от возмущения голосом. — Ты все это придумал! — Внезапно у нее пересохло во рту. Теперь она вспомнила. — Линда говорила о своих подругах… о Дафне и Коллин.

— Да. Три женщины, у которых было много общего, которые никогда не теряли контакта, помогали друг другу. Коллин пришлось нелегко, и четыре года спустя девочку забрали из-под ее попечения. Впоследствии Линда и Дафна вызволили ее из приюта, и мать с дочерью стали жить вместе. Со временем Линда излечилась от агорафобии и стала работать в «Спасении».

— Чтобы… чтобы помогать детям найти их родителей, — сказала Джоан с горькой иронией в голосе.

Линда. Женщина, которой она восхищалась. Та самая Линда, которая выслушивала все ее излияния и даже поплакала немного, когда Джоан рассказывала ей о Сайласе, Самнере и Рейчел, о красотах Хедер-хауза… и все же так и не призналась, кто она такая. Почему? Разве кому-нибудь стало бы от этого хуже? В конце концов доверилась же она Харви!

На нее свинцовым грузом навалилось осознание своего одиночества. Она не нужна Линде. Она не нужна Харви. С самого начала она была лишь средством, инструментом мести для них обоих.

— Она рассказала тебе. А мне нет, — с горечью произнесла Джоан.

— Однажды долгим вечером, во время комендантского часа, мы с Линдой разговорились, — тихо начал Харви. — Она спросила, есть ли у меня родственные связи с семьей Риордан с острова Доминика, и я ответил утвердительно. Вся история как-то сама собой вышла наружу. Некоторое время спустя мы встретились снова, и она сказала, что Бел выдает себя за дочь Элойсо.

— Откуда она могла знать об этом? — недоверчиво спросила Джоан.

— Она никогда не теряла связи с Долорес, — пояснил Харви. — Линда была недовольна этим, потому что хотела, чтобы наследство получила ты.

— А когда она отыскала меня?

— Когда ты училась в университете. Линда устроила тебя на работу в «Спасение», но никак не могла рассказать, что она твоя настоящая мать. Было очевидно, что ты счастлива в Хедер-хаузе, и ей не хотелось ломать твою жизнь. Но когда твоя приемная мать умерла, Линда поняла — ты находишься на жизненном перепутье. И тогда мы оба пришли к одному и тому же заключению — ты должна обо всем узнать и получить возможность самой решить, стоит ли тебе возобновить отношения с настоящими родителями или нет.

— В любом случае нужно было рассказать мне все, — стояла на своем Джоан. — Линда должна была сама прийти ко мне. Почему она этого не сделала?

— По двум причинам. Во-первых, Элойсо, — просто ответил он. — Ей не хотелось, чтобы он узнал, где она находится. И, во-вторых, Линда боялась, что ты возненавидишь ее за то, что она бросила тебя. Это причинило бы ей боль. Ведь она полюбила тебя и не хотела рисковать потерять во второй раз.

Джоан на минуту задумалась.

— Я не знаю, что сейчас чувствую. Все это так неожиданно… — Она подняла широко открытые глаза на Харви. — А какое место в этой истории занимаешь ты? — настороженно спросила она.

Харви опустил глаза.

— Когда мы с Линдой узнали, что ты беременна и Бруно отказался от тебя, то очень обеспокоились. Тогда я и решил жениться на тебе, чем несказанно обрадовал твою мать. Она считала, что во всем может положиться на меня. — Он протянул к ней руки умоляющим жестом, — Я старался как можно больше облегчить тебе задачу, постепенно раскрывая правду. Поверь, это оказалось самым сложным делом из всех, которыми я занимался в своей жизни.

— Линда переоценила тебя, — уколола его Джоан. — Она не знала, каким целеустремленным ты можешь быть, когда дело касается твоих интересов. Тебе было выгодно жениться на мне! Для тебя это был подарок судьбы — и то, что я беременна, и то, что я дочь человека, которого ты так ненавидишь.

Все было подстроено, и он лгал, когда говорил, что любит ее. Смертельно бледное, встревоженное лицо Харви промелькнуло перед ней, потом исчезло. Все поплыло вокруг нее.

— Я чувствую себя просто ужасно, — пробормотала она, теряя сознание.

8

Джоан смутно помнила, как Харви отнес ее в дом и уложил на кровать в комнате для гостей, что приготовила Батшеба.

Притворившись спящей, она размышляла. Харви предал ее. Чушь, что он влюбился в нее в день их первой встречи. Просто ему представилась редчайшая возможность отомстить, и он ухватился за нее обеими руками.

С пугающим ее саму хладнокровием Джоан оценивала ситуацию. Харви вел себя очень умно. Позаботившись о том, чтобы она не узнала правды до тех пор, пока не влюбится в него, он обеспечил себе неуязвимую позицию — в качестве ее мужа.

Конечно, она может немедленно уйти от него. Потребовать развода. Но это было бы слишком простым решением.

Долгие часы Джоан пролежала неподвижно. Она не пошевелилась даже тогда, когда в комнату вошел Харви и лег рядом с ней в постель. Он попытался обнять ее напряженное, неподатливое тело, потом, ласково погладив ее по спине, повернулся на другой бок и заснул.

Это еще больше разозлило ее. Ему была нужна плантация. Ну так она позаботится, чтобы он не получил ничего.

А что касается Элойсо… Джоан зажмурила глаза, словно это могло помочь выбросить его из головы. Ее отцом был Самнер Кларк! Самнер и Рейчел любили ее, сделали из нее то, чем она сейчас являлась.

День и ночь, казалось, слились воедино. Какие-то люди входили и уходили. Она не обращала на них внимания. Они бормотали вполголоса что-то о перенесенном ею потрясении. Однажды она смутно уловила у своей постели присутствие хрипло дышащего, плачущего Элойсо. Приходил доктор, измерявший ей пульс и кровяное давление, в то время как Харви держал ее безжизненную руку и гладил по лбу. Это нервировало Джоан, и его просили оставить ее в покое.

Ей все время было жарко. День за днем Харви находился рядом с ней, обмахивал, пытался накормить, иногда засыпал там, где сидел. И тогда она смотрела на него — любя и ненавидя, жалея о том, что обман кончился, потому что все было чудесно, пока она верила в него.

Иногда она просыпалась в кошмаре и обнаруживала рядом с собой Харви, прикладывающего к ее лбу влажное полотенце. Иногда слышала, как он расхаживает взад-вперед по соседней комнате и как Батшеба уговаривает его поесть.

Потом в один прекрасный день он заговорил.

— Я знаю, что ты меня слышишь, — тихо сказал он, — знаю, ты боишься, что я обманул тебя. Но это не так. Я люблю тебя, Джоан. Поговори со мной! Бога ради, поговори со мной!

Но она упрямо молчала. Он был в панике из-за того, что его план проваливается, тогда как она чувствовала себя раненной насмерть. Но Харви был настойчив. Он говорил о своей любви, о том, что его непреодолимо тянуло к ней с той поры, как он впервые увидел ее, и о том, как он пытался не поддаваться этому чувству из-за своей работы.

Так проходил день за днем.

Снова и снова он повторял ей, что еле сдерживал приступы ревности во время ее романа с Бруно и именно тогда понял всю силу своей любви к ней.

Джоан отворачивалась к стене. А когда и это не помогало, отвергнув предложенную им помощь, добиралась до окна и смотрела, что делается снаружи.

Она наблюдала за тем, как садовники подрезали гибискусы, и слушала, как шумит бамбуковая роща за окном. Харви появлялся каждый день и продолжал уверять, что любит ее. И Джоан старалась не поддаваться обаянию его мелодичного голоса. Разве может она доверять ему?