Я нашел тебя

Ощутив в руках нежное, хрупкое тело, он осторожно поднял девушку и медленно понес ее к своей кровати. Сработал мужской инстинкт. Хотя обе постели были, как говорится, равноправны, но та была ее, а эта, пусть на сегодняшнюю ночь, служила приютом ему. И он понес свою добычу к себе.

Бережно положив Дженни на постель, он ласково шепнул ей:

— Подожди меня немного. Я успел пострелять, но на то, чтобы умыться, у меня времени не было...

Когда он возвратился, Дженни спокойно лежала, она перестала дрожать и, увидев своего избавителя, приветливо улыбнулась ему.

— Как в кино... — едва слышно прошептала она.

Том опустился рядом. Помня урок друга, спешить он не стал. Он начал медленно и очень ласково целовать девушку. Почувствовал, как она снова дрожит, только на этот раз совсем по-другому.

— Не бойся, Малышка. Ты такая красивая, такая нежная, такая желанная. Видно, Господу Богу было угодно, чтобы мы с тобой встретились вот так необычно... В конце концов, не важно, как долго люди знакомы... Важно, чтобы они были теми самыми половинками одного целого... И мне кажется, что я свою половинку встретил. — Том продолжал целовать Дженни и чувствовал, как она становится все мягче, все податливей. Но что-то было не так. И вдруг до него дошло. — Слушай, — он постарался говорить как можно задушевнее, — признайся, родная, у тебя... — Договорить он не успел.

— Нет, у меня никого еще не было, — робко призналась она. — Но ты не бойся, я быстро научусь...

Через какое-то время Дженни не только отвечала на его ласки, но и сама стала гораздо смелее. Теперь Том с удовольствием поддавался ее все более смелым атакам. Время шло, но мужчина не решался приступить к штурму крепости. Она потихоньку шепнула ему на ухо:

— Я что, не нравлюсь тебе?

— Боюсь, — откровенно признался он. — Боюсь, что могут быть нежелательные последствия. Причем нежелательные больше для тебя, чем для меня. Я уже зрелый человек и могу заводить детей, а тебе еще рано. Тебе надо определиться в жизни, закончить образование... Вдруг ты встретишь человека, который...

Дженни перебила его:

— Мне никто не нужен, кроме тебя.

— Дорогая, не забывай, что мы знакомы с тобой лишь несколько часов.

— Ну и что? — с неожиданным упрямством возразила девушка. — Ты что же, не веришь в любовь с первого взгляда? Я лично верю.

И она горячо, хотя и не совсем умело, поцеловала Тома в губы. Теперь она оказалась наверху, и ему приходилось деликатно уворачиваться от ее попыток заполучить его восставшую плоть. Она рвалась в бой, и Том, не удержавшись, рассмеялся:

— Хорошенькое же будущее ты мне готовишь!

— Не бойся, я время от времени буду давать тебе передышку и стану хорошо тебя кормить.

Они продолжали ласкать друг друга. Торжественный момент наступил ближе к утру. Дженни стала наконец женщиной. Благодаря стараниям Тома это произошло идеально. Ей не было больно, ей было хорошо. Новоиспеченные любовники решили сыграть в своеобразную рулетку по принципу «будь что будет». До рассвета они еще несколько раз сумели доставить друг другу высшее наслаждение. Том был по-хорошему поражен. Его подруга оказалась на редкость способной ученицей. Чувство к ней захватывало его все глубже и глубже.

Утром в комнате проснулась любящая друг друга пара взрослых людей, а не случайные партнеры, которые встретились, приятно провели время и могли расстаться без обид и претензий друг к другу.

Казалось, все идет как нельзя благополучно. Оба были счастливы, и будущее казалось им безмятежным...

Вилли встал из-за стола и с хрустом потянулся. Он решил дать рассказу хороший конец, пусть это и сентиментально. Ведь речь в рассказе шла о его собственном будущем, которое он изложил, так сказать, аллегорически.

В реальной жизни у него все складывалось действительно хорошо, даже пугающе хорошо. Вилли был счастлив. Рядом молодая, любящая его и Петера красавица, добрая, неземная. Но он с растущей тревогой ждал того дня, когда плоду их любви с Гизелой настанет время появиться на свет и начать собственную жизнь. Господи, только не дай случиться тому, чтобы одна жизнь разменялась на другую! — исступленно молил он Небеса.

Гизела до сих пор не могла привыкнуть к тому, что ее теперь называют госпожой Фриш. Пару раз она не откликалась на свою новую фамилию, и возникали забавные ситуации. Но на самом деле то, что она носит фамилию Вилли, доставляло ей большое удовлетворение. Ей иногда казалось, что она не живет реальной жизнью, что все это ей только снится в долгом сладостном сне. Но их бракосочетание было реальностью, такой красивой и торжественной. С его стороны собрались многочисленные родственники. Был, конечно, и Бруно с красавицей женой. Та смотрела на счастливую новобрачную добрыми глазами и поощрительно улыбалась.

Чувствовалось, что эти женщины станут хорошими подругами, потому что им нечего делить. У каждой — свой собственный муж, даром что с расстояния двух шагов мужчин было трудно различить. Очень мило вел себя Петер, нарисовавший специально к торжественному событию ее портрет. Сделанный по-детски наивно, он удивительно передавал внутреннюю суть Гизелы. Вилли был приятно поражен внезапно открывшимся талантом сына.

Гизеле не довелось в молодости ощутить прелести жизни в нормальной, доброй и дружной семье. С известного времени отец жил своей жизнью, мать старалась не отставать от него. На выходные девочку, пока та была маленькой, зачастую отдавали родственникам. Это было скучное и противное времяпровождение. Родственникам, в большинстве своем пожилым и почему-то бездетным людям, ребенок был явно в тягость. Ей совали в руки карандаш и шоколадку, и девочка сидела часами, предоставленная самой себе. С отцом у них душевный контакт более или менее наладился, только когда матери не стало. Но тогда Гизела была уже достаточно большой, детство кончилось.

И вот сейчас она наслаждалась покоем в большой дружной семье. В первое время ей казалось, что она просто не сможет посмотреть в глаза Бруно и Марго, но когда те с мягким юмором рассказали ей, как она выглядела, Гизела посмеялась вместе с ними и все встало на свои места.

Время шло, и Гизела все чаще ловила на себе встревоженный взгляд серо-стальных глаз. Вилли ничего не говорил, но она знала, что он успокоится, только когда она и их ребенок очутятся дома и все уже будет позади. Как бы невзначай Гизела упоминала, что чувствует себя лучше некуда и, значит, все разрешится благополучно.

Успокоившись, муж увлекался работой, и она потихоньку, чтобы не потревожить его мыслей, шла в спальню. Но из-за растущего живота ей не всегда удавалось сделать это тихо. Вилли оборачивался на шорох, и в его устремленных на нее глазах опять проскальзывала тревога.

— У меня просто затекли ноги, — поясняла Гизела. — Хочу пойти прилечь. — И уходила, оставляя его наедине с полетом авторской фантазии и... непреходящей тревогой за жену.

Даже если ей докучали боли в спине или головокружения, она всячески старалась скрыть от него свои недомогания.

Входная дверь была приоткрыта. Раздался деликатный стук, и мужской голос поинтересовался:

— Кто-нибудь дома есть? — Это был Вальтер Гайзенау, литературный агент и финансовый помощник Вилли Фриша, а по совместительству — еще и его закадычный приятель. Увидев Гизелу, он без вступления сообщил: — Пришел поблагодарить вашего замечательного супруга.

— А что он сделал, чтобы заслужить благодарность такого человека, как вы?

Когда Гизела шутит, а когда говорит серьезно, Вальтер еще не научился понимать.

— Мне удалось продать, выгодно продать те акции, от которых он велел избавиться. — Вальтер не видел, как вошел Вилли.

— Этот человек рассуждает о каких-то акциях. Ты не в курсе, Гизела? Я лично обо всем этом слышу в первый раз!

— Значит, по распоряжению Вилли вы выгодно продали акции, а он считает, что никаких указаний вам не давал. А чьи это были акции?