Близкая и далекая

– Но я хочу сказать не только это. Мне надо сказать... о, так много всего! Я собиралась это сделать еще на церемонии. Видишь ли, я поняла... Я была так горда... Может быть, я не имела права, но все-таки я была горда...– Она прикусила губу. Слезы притаились все еще где-то очень близко.– Но потом я услышала, что сказала Дина. И... завелась и испортила все. Разбила чашу...

Забудь же наконец об этой чаше! Она совсем меня не волнует. Единственное, что я хочу от тебя услышать...– Рой взял ее за подбородок и приблизил ее лицо к своему, пристально глядя в глаза.– Скажи мне, что ты чувствуешь к Томасу. Сейчас. В данный момент. Если бы ты была свободна, а он бы хотел жениться на тебе, что бы ты ему ответила?

– К Томасу? – Ее улыбка стала печальной.– Я ничего особенного к нему не испытываю. Я бы не приняла его предложение просто из гордости, даже если бы до сих пор любила его...

– Даже если?.. Это означает...

– Рой! – Сейчас уже невозможно было стереть улыбку с ее лица; вся неопределенность, все ее страхи, неожиданно унеслись прочь, она испытывала только безграничную нежность к нему. – Недавно я поняла, что никогда не любила Томаса. Я и себе не могу объяснить, что это было – может быть, игра в любовь. Однажды ты мне сказал, что если бы я любила его, любила по-настоящему, то вместо того, чтобы цепляться за свое целомудрие, отдала бы его с легкостью. Без проблем.

Пристально глядя ему в глаза широко открытыми, сияющими янтарными глазами, она не догадывалась о теплом румянце, заливавшем ее лицо. Бланш подняла обе руки, положила их ему на щеки и наконец произнесла то, чего, казалось, никогда не решится сказать:

– Да, тогда я цеплялась за свое целомудрие. Зато когда пришло время, я едва могла дождаться, чтобы распроститься с ним.

Его рот прикоснулся к ее губам. Все сомнения и муки ревности остались далеко позади. Бланш сейчас не ощущала ничего, кроме самозабвенного счастья и желания, чтобы этот миг длился вечно. Но вот их губы разъединились, и она ощутила такой всплеск эмоций, что издала слабый стон, прижавшись щекой к его груди.

– Ох, Бланш, какие же мы глупцы: потерять так много драгоценного времени, играя в какие-то идиотские игры!

– Но подумай только: сколько счастливых лет у нас с тобой впереди! А знаешь, Рой,– янтарные глаза ее лукаво сверкнули,– ты до сих пор так и не сказал, почему женился на мне.

– А ты не догадываешься?

– Я знаю только то, что ты говорил мне тогда...

– Ну, моя дорогая,– нежные руки гладили ее волосы,– это было не совсем правдой.

– Не совсем?– Она слегка нахмурила брови.– Но тогда я не понимаю...

– Неужели ты и в самом деле не догадывалась? Мне казалось, что я так часто выдавал себя... Ну, хорошо, знай: правда заключается в том, что я схожу по тебе с ума почти с самой первой нашей встречи.

– Да?– В расширившихся глазах Бланш застыли изумление и восторг.– Но в таком случае... почему же ты не делал никаких попыток?

– Ну, если помнишь, я их как раз и делал. Я предложил тебе пойти со мной на премьеру моего фильма: думал произвести на тебя впечатление, но вместо этого ты весьма бесцеремонно поставила меня на место.

– Но это было не так...– начала Бланш, но в глубине души она не могла не признать, что повела себя тогда не самым лучшим образом. Так что, недаром эти воспоминания залили краской ее щеки.

– Именно так, и ты это знаешь. Ты жестоко ранила мое самолюбие!

Бланш засмеялась.

– Да, я заметила. Но все же, я думаю, что, если ты так уж сходил по мне с ума, то мог бы продемонстрировать большую настойчивость.

– Видишь ли, я заключил сделку сам с собой, что если ты отклонишь мое приглашение хотя бы с едва заметным сожалением, то попытаюсь вновь. Если же ты откажешься наотрез – что ты и сделала,– тогда я выброшу тебя из головы, забуду бесповоротно.

– А-а, так вот почему, когда мы встретились в следующий раз, ты предложил мне выйти за тебя замуж?– Она дразнила его с нескрываемым удовольствием.

– Я обнаружил, что легче приказать себе, чем действительно забыть тебя. Поэтому тем вечером, когда мы все оказались здесь и ты выглядела такой несчастной, я просто воспользовался ситуацией, Я ничего не планировал, действовал импульсивно. Но я верю в то, что импульсивные решения всегда самые верные. И никогда не пожалел об этом. Даже после того, как ты прогнала меня в первую брачную ночь.

– О, я не делала этого! – Протест был чисто машинальным, и Бланш поспешила сменить тему разговора: – Видимо, Томас нарочно выбрал такой момент, чтобы испортить наши отношения? Я задаю себе этот вопрос с того самого дня, когда на автоответчике появилось то сообщение на мое имя. Он же должен был догадываться, что я никогда не пользуюсь этим автоответчиком, и, значит, сообщение услышишь ты. Я начинаю думать, что это и было его целью – создать нам как можно больше неприятностей – точно так же, как и в день свадьбы.

– Звучит достаточно правдоподобно. Впрочем, если откровенно, я думаю, ты все-таки была для него единственной женщиной. Паула просто случайно оказалась на его пути.

– Он никогда не нравился тебе?

– Да нет, я не испытывал к нему неприязни. Просто после того, как я встретил тебя, все мои прежние чувства к Томасу заглушила ревность. А ведь когда-то мы почти дружили – даже несмотря на то, что его отец обманул меня... Когда мои родители погибли, он так все обставил, что захватил контроль над их компанией.

– О, Рой!

– Да, сэр Тимоти – только тогда ему еще не присвоили этого титула – устроил так, что заполучил большую часть имущества. А на мою долю пришлись одни долги... Что и говорить, сэр Тимоти – хитрый малый: в результате все последние годы он мог жить, ни в чем себе не отказывая. Яхты, спортивные автомобили, женщины – весь джентльменский набор. Зато теперь, насколько я понимаю, всему этому представлению приходит конец, и за кулисами ожидает судебный пристав, чтобы зачитать обвинение.

– О... Бедная леди Уайли!

– Да, бедная. Подозреваю, что она будет страдать сильнее всех. Кстати, должен сказать, что эта история с семейством Уайли была еще одной причиной, по которой я должен был постараться забыть тебя. Если ты так сильно любила кузена Томаса – а именно об этом, на мой взгляд, говорили факты,– то мы с тобой, скорее всего, не могли иметь ничего общего.

– Но...– она нежно провела тонким пальчиком по очертаниям его рта,– я надеюсь, что с тех пор ты изменил свое мнение?

– Теперь, но не тогда. А тогда... сколько я ни старался убедить себя в этом, ничего не выходило. Я любил тебя так безумно и нелогично – хотя и не желал признаваться себе в этом,– что...

– Подожди, Рой! Скажи это снова. Скажи медленно. Я хочу убедиться, что не сплю. Знаешь, ты ведь ни разу еще не говорил мне этого. Даже когда...

– А знаешь ли ты, чего мне это стоило? Мне требовалось огромное усилие, чтобы сдержать себя, не прокричать это во весь голос. Но я так неуверенно себя чувствовал...

– Неуверенно? Рой Гартни – и неуверенно? Никогда не поверю.

– И тем не менее. Ты можешь себе представить, что со мной было, когда ты сказала, что решила оставить квартиру за собой?

– Почему?– нахмурилась Бланш.– Какая разница?

– Для меня – огромная. Для меня это означало, что ты еще не сделала свой выбор и в любой момент можешь уйти, если решишь, что не можешь продолжать...

– Боже мой, я совсем не понимала тебя. А мне так хочется понимать! И даю тебе слово, что буду очень стараться. А теперь,– она нежно положила палец на его губы,– скажи это снова, Рой, чтобы я знала, что здесь нет никакой ошибки.

– Я люблю тебя, Бланш, и я знаю, что буду любить тебя всю оставшуюся жизнь.

Она подалась вперед, так что ее губы оказались напротив его губ.

– Я тоже люблю тебя, Рой.– Ее голос дрожал, но на этот раз от радости. Бланш вдруг ощутила, что совершенно исчезла эта всегдашняя, так сковывавшая ее застенчивость.– Я люблю тебя так, как, наверное, не бывает. До боли. Мне бы хотелось дать тебе все, что ты хочешь, помочь осуществить все твои мечты. Ты помнишь ту причину для женитьбы, которую ты назвал тогда? Так вот, если ты действительно этого хочешь...