Выбор Ричарда Сеймура

– Так, – без тени сомнения признала Ли.

– Знаешь, а ведь это любовь. Теперь я понимаю это. И не только с твоей стороны, но и с его тоже. Вам суждено было быть вместе.

– Я тоже так думаю.

Кэролайн кивнула.

– Мне так странно наблюдать за вами. Это так ни на кого не похоже – искренне, без напряжения, доброжелательно. Ты не будешь возражать, если я как-нибудь загляну в частном, так сказать, порядке, чтобы побыть с малышом? – с надеждой спросила она. – Я хотела бы… – Насмешливая улыбка сменилась просительной. – Если ты дашь мне хоть полшанса, я могла бы стать… твоей подругой.

– Добро пожаловать в любое время, Кэролайн, – тепло и искренне пригласила Ли.

Облегчение явственно отразилось на лице сестры.

– Спасибо, Ли. А малыш действительно великолепен. Сердце тает, когда я вижу его улыбку. Кто выбирал имя? Ричард?

– Нет, я.

– Отличный выбор! Александр… Александр Великий!

Ли рассмеялась.

– Чтобы быть любимым, ему вовсе не обязательно быть великим. Пусть он будет счастлив таким, каков он есть. Именно этого мы с Ричардом хотим для него.

– Что ж, он всегда может рассчитывать на одобрение и поддержку тетушки Каро.

– Спасибо, – с чувством произнесла Ли, зная, какой глубокий подтекст таится в сказанном. И этот разговор, и этот смех были как очищение, как шаг к более тесной связи между ними.

– Вы, двое, над чем хихикаете?

Ли и Кэролайн обернулись и увидели направляющуюся к ним по садовой дорожке Надин.

– О том, как нам в прошлом не хватало одобрения, – сухо ответила Кэролайн.

Надин шутливо вытаращила глаза, останавливаясь возле них.

– Зачем портить прекрасный вечер неприятными воспоминаниями? – Она повернулась и указала куда-то в глубь дворика. – Это ты придумала расставить тут керамические горшки?

– Да. Но это только часть коллекции, которую я успела сделать для украшения патио.

Надин снова повернулась к сестре, глядя на нее с нескрываемым любопытством.

– Мама говорила, что ты увлекаешься гончарным делом, но я не ожидала, что у тебя настоящий талант. Кроме того, ты так удачно их разместила…

– Спасибо.

– Знаешь, я никогда не думала, что ты можешь в чем-то преуспеть, Ли. Считала тебя никчемной, но ошиблась.

Говорить прямо и без обиняков было в стиле Надин, но Ли не обиделась.

– Мне приятно слышать это от тебя, – только и сказала она.

– Можешь считать, что получила мое одобрение своих горшков и дизайнерского таланта. Это так… к слову об одобрении.

– Это очень любезно с твоей стороны, Надин.

Кэролайн прыснула.

Хмуро посмотрев на сестру, Надин сказала:

– Между прочим, я не шучу. Мне действительно нравятся работы Ли. На полученные в наследство деньги я планирую открыть бутик эксклюзивных подарков и сувениров. Если не возражаешь, я бы выставила там несколько твоих работ, Ли? Заключим сделку?

– Заключим, – с готовностью согласилась Ли. – И я хочу извиниться за то, что была твоей «головной болью», когда была маленькая.

– Да уж, ты была отвратительным ребенком. Вечно я попадала во всякие истории по твоей милости. Но самое большое свинство – это то, что ты увела Ричарда. Он мне действительно очень нравился. Чем ты его взяла?

– Это называется любовью, – ехидно ответила за Ли Кэролайн.

– Надо понимать, – со вздохом согласилась Надин. – Иначе что могло превратить такого шикарного мужчину, как Ричард Сеймур, в раба женщины и ребенка? Кстати, о ребенке…

Их прервал требовательный детский крик. По дорожке к ним шел Ричард, шепча что-то успокоительное сыну, но тот и не думал прислушиваться к его словам. Как бы ни уютно он чувствовал себя, прижатый к широкой отцовской груди, сейчас Александру требовалась мама, поэтому он выгибался дугой и заходился в крике.

Ли вскочила и бросилась им навстречу.

– Что случилось? – спросила Кэролайн.

Ли обернулась к ней с усмешкой:

– Время кормления. Как только Александр почувствует, что голоден, он больше ни о чем думать не может.

Ричард поспешно протянул малыша матери.

– Да, его пора кормить, а это единственное, что я не могу делать, – пояснил он Кэролайн и Надин.

Малыш немедленно прекратил вопить и засопел, тычась Ли в грудь.

– Видите? Он почувствовал запах молока, – совершенно всерьез стал объяснять Ричард очевидное.

Обе молодые женщины рассмеялись и стали поддразнивать Ричарда по поводу ограниченных возможностей отца. Он парировал с доброжелательным юмором, а Ли тем временем направилась в мастерскую, чтобы покормить там сына. Здесь специально поставили кресло-качалку и пеленальный столик, чтобы Александр мог быть с ней, когда она работает. Сюда не доносился шум празднества, было тихо и уединенно.

Для нее стало большой неожиданностью обнаружить в мастерской Алисию.

– Решила немножко передохнуть от веселья, мама?

– Да нет. – Алисия смущенно улыбнулась. – Захотелось взглянуть, что ты сделала в последнее время. Пора кормить?

– И очень срочно.

– Ничего, если я останусь?

– Конечно, оставайся.

Ли устроилась в кресле-качалке и приготовилась к кормлению. Как только малыш блаженно зачмокал, она сосредоточила внимание на матери, которая, обойдя мастерскую, вновь замерла у голубой вазы, которую выделила еще в свой первый визит.

– Ты не продала ее, – заметила Алисия, касаясь вазы рукой.

– Мама, она тебе нравится? Хочешь, я подарю ее тебе?

– Нет, что ты! Я уверена, ты сохранила ее, потому что она имеет для тебя особое значение. Я не могу принять…

– Считай, что это моя благодарность за помощь в организации праздника.

– Правда? – Алисия повернулась к Ли, глаза ее лучились радостью. – И ты без сожаления расстанешься с ней?

– Абсолютно. Я хранила ее только потому, что это была моя первая удачная работа с новым видом глазури. Если она тебе нравится…

– Она прекрасна! Я влюбилась в нее с первого взгляда.

– Тогда она твоя.

– Спасибо, Ли. Я буду бережно хранить ее. Под умиротворенное чмоканье Александра они обсудили последние работы Ли, выставленные на полках. За прошедший год между Ли и матерью установились теплые, дружеские отношения. Алисия с удовольствием консультировала Ли по вопросам домоводства. Она редко приоткрывала завесу над своей несчастливой семейной жизнью с Лоренсом, но ненавязчиво интересовалась жизнью Ли. Иногда Ли казалось, что Алисия примеряет на себя жизнь дочери – как бы счастливо могла она жить при других обстоятельствах.

Алисия со снисходительным интересом пронаблюдала, как Ли умело поменяла сыну памперс. Александр снова был само очарование, он размахивал ручками, улыбался и пускал пузыри.

– У него черные волосы, – заметила Алисия.

– Ничего странного, и у меня, и у Ричарда они тоже черные, – быстро ответила Ли.

– Но он больше похож на тебя, Ли. Его глаза слишком темные, чтобы со временем стать синими. Люди будут говорить о нем как о внуке Лоренса, но на самом деле он только мой внук, не так ли? – Алисия наклонилась и пощекотала животик Александра. Тот засмеялся, и бабушка нежно улыбнулась ему в ответ. – Даже немного странно, что в этой семье наконец-то появился мальчишка. И при этом непохожий на Лоренса. – Алисия вздохнула и просительно улыбнулась. – Знаешь, я не была хорошей матерью, но, если бы ты позволила, я бы постаралась стать ему бабушкой…

– Ты и есть его бабушка, – заверила Ли и, взяв Александра на руки, протянула его матери. – Что ж, бабушка, отнеси-ка внука его отцу.

– И чей же это такой славный мальчик?.. – немедленно заворковала Алисия над малышом, выходя из студии.

Ли только головой покачала от изумления. Как же время изменило их всех! Оглядываясь назад, она понимала, что то, о чем она даже боялась мечтать, свершилось – мрачная тень Лоренса больше не довлела над всеми ними.

Прибрав на пеленальном столике и подготовив его для следующего переодевания, в приподнятом настроении Ли вернулась к гостям… и окаменела, увидев Алисию с ребенком на руках, разговаривающую с Клер Сеймур.