Прелестное создание

Кроме того, она хотела справиться со стоящими перед ней проблемами — открыть ресторан и завершить перемены, которые происходили в ней в течение трех последних месяцев — из маленькой балованной и капризной девицы леди Бриджит Холлис превращалась во взрослую независимую женщину, которая может гордиться собой.

И она ни в коем случае не хотела возвращаться к облику той пустоголовой вертихвостки, которая понятия не имела, что такое работа. Теперь Бриджит по-новому взглянула на Малкома Уитфилда и на других парней, с которыми ей доводилось встречаться. Сразу же после смерти отца все они исчезли из ее жизни, что убедительно показывало «глубину» их чувств.

Бриджит пришла к выводу, что такие ребята, как Малком Уитфилд, чем-то напоминали ее отца. Обаятельные, но не имеющие представления о совести. С их точки зрения, брак — всего лишь средство получить доступ к деньгам жены. Настоящая любовь — это для простаков, а вот сексом надо заниматься при любой возможности. Бриджит сомневалась, имелся ли в том кругу, где ей приходилось вращаться, хоть один муж, который хранил верность жене.

С другой стороны, Джером обладал не слишком легким характером, зато высоко ценил чистую совесть. Такое сочетание нравилось Бриджит куда больше. Она удовлетворенно вздохнула и погрузилась в глубокий спокойный сон.

Тем не менее, счастью ее было суждено длиться недолго — беда пришла с рассветом.

Бриджит проснулась, когда часы у кровати показывали без двух минут одиннадцать. Бриджит уже безнадежно опаздывала, поскольку заверила мать, что в девять утра появится дома.

— Джером, — шепнула она, толкнув его в бок.

Он что-то пробурчал.

— Если хочешь, спи дальше, а мне пора вставать и бежать домой. У меня сегодня куча дел. Завтра открываю ресторан.

Джером зевнул и потянулся.

— Иди сюда, поцелуй меня и пожелай доброго утра, моя красавица!

— О нет, не надо! — пискнула Бриджит, уворачиваясь от рук Джерома. — Я должна через пятнадцать минут удрать отсюда, или мама убьет меня. Я обещала ей уже давно быть дома.

Джером улыбнулся.

— Наверное, леди Карисса ужаснулась, когда ты сообщила ей, что не придешь ночевать?

— Ничего подобного! Мама всегда предоставляла мне полную свободу. Что бы я ни делала, ее ничто не могло вывести из себя.

— Мудрая женщина.

— Насчет мудрости сомневаюсь. На самом деле ее ничего не волновало.

— Все равно твоя мать замечательная женщина.

— Да. — Бриджит вздохнула. — Бедная мама. Последние несколько месяцев нелегко дались ей.

— Ты недооцениваешь ее, Бриджит. Она выстоит.

— Может быть. Думаю, что Мэтт влюблен в нее.

— Садовник?

— Ага.

— Похоже, вполне достойный господин.

— Верно.

— Так в чем проблема?

— Мама очень любила отца. И я не думаю, что она сможет заново кем-то увлечься.

— Забавно. То же самое говорили обо мне и Эстер…

Бриджит внимательно посмотрела на него, и Джером усмехнулся.

— С прошлым покончено раз и навсегда. Ясно? А теперь отправляйся в душ, любимая, пока я полежу тут, погрузившись в воспоминания о прошедшей ночи.

— Включи радио, пока ты нежишься, ленивое создание. Послушай, что говорят о погоде на уик-энд.

Через двадцать минут потрясенный Джером на полной скорости летел по дороге, ведшей к району, где жили мать и дочь Холлис. Бледная как смерть Бриджит сидела рядом и в сильнейшем волнении ломала пальцы. Включив радио, Джером наткнулся на одиннадцатичасовую сводку новостей. И голос диктора продолжал звучать в ушах.

Ирландские террористы почему-то облюбовали для своей акции именно тот район Эпсома, где жили Бриджит и леди Карисса. На рассвете они взорвали готовый к открытию ресторан, пламя перекинулось на особняк, посадки и на соседние дома.

Бриджит дрожала как осиновый лист, когда Джером подъезжал к их улице. Небо было густо затянуто зеленовато-черным дымом. Бриджит надеялась, что он идет от горящих деревьев, но со страхом думала, не слишком ли она оптимистично оценивает ситуацию. Она не могла представить, что их дом сгорел дотла. А стоило ей подумать, что мать подверглась опасности, как ее затошнило от ужаса.

Джером старался держать эмоции в узде, но это было слишком трудно. Похоже, что дела обстояли далеко не лучшим образом.

В последний раз с таким отчаянием он взывал к Богу, когда был ребенком. Только бы ничего не случилось с матерью Бриджит! И с их домом! Господи, обещаю, если ты сохранишь и Кариссу, и особняк, я не буду давить на Бриджит, склоняя ее к опрометчивому браку. Я буду лишь оберегать ее и всегда помнить о твоей доброте.

Дальше по улице проехать не удалось. Она была перегорожена полицейскими машинами. Джерому не надо было растолковывать, что ситуация критическая. Поняла это и Бриджит.

— Ох, Джером, — только и смогла с отчаянием выдавить она.

Джером оставил машину, и они побежали к углу дома Бриджит, где у полицейского барьера потрясенно стояла группа людей.

Вдруг Бриджит схватила его за руку.

— Джером! Смотри, вон мама! С ней все в порядке! Слава богу!

Джером убедился, что так оно и есть. Но оставался еще вопрос, что будет с домом. Если это чертово строение сгорит дотла, леди Кариеса скорее всего испытает нешуточное потрясение. Как и Бриджит. Теперь-то, когда он увидел, как у нее на глазах внезапно выступили слезы, Джером знал, что она куда более чувствительная и ранимая, чем ему представлялось.

— Не плачь, милая, — попросил он. — Не стоит, чтобы мать видела твои слезы. Ради нее ты должна оставаться сильной.

— Да… да, ты прав. Я не должна плакать. Мне надо оставаться сильной. Ведь это всего лишь дом. Мама жива и здорова. Это самое главное.

Джером был горд тем, как быстро Бриджит смогла взять себя в руки. В ее глазах он увидел решимость оставаться ради матери сильной и смелой, но на всякий случай продолжал обнимать ее за талию, когда они подошли к леди Кариссе, спорившей с усталым и вымотанным полицейским.

— Но как вы не понимаете, офицер, что должны пропустить меня туда?! — возмущалась леди Карисса. — Моя дочь сказала, что к утру будет дома, а Бриджит всегда держит слово. Обещаю, что не буду делать никаких глупостей. Но мне надо знать, что с моей до…

Леди Карисса резко повернулась, когда Бриджит коснулась ее плеча.

— Мама!

У леди Кариссы было такое выражение глаз, что Джером понял: ничто на свете не может сравниться с материнской любовью. Лишь на мгновение его охватила печаль, что он был лишен ее, но затем Джером почувствовал радость, что женщина, которой суждено когда-нибудь выносить его ребенка, выросла под присмотром любящей матери.

— Ох, Бриджит! — вскрикнула Карисса. — Я так волновалась! — Она крепко обняла дочь, приговаривая: — С тобой все в порядке! Все в порядке! Мэтт, смотри, с ней все хорошо! Мое драгоценное сокровище!..

— Да, милая. — Мэтт до этого момента скромно стоявший в стороне, подошел к ним.

Бриджит удивленно уставилась на него, когда Мэтт обнял ее мать за плечи, и только вытаращила глаза, когда увидела, что Карисса покорно приникла к нему, вернувшись к привычной роли слабой беззащитной женщины, которую надо баловать и оберегать от суровой реальности.

— Дома больше нет, — сообщил Мэтт.

— О господи! — вырвалось у Бриджит. — А вы успели… успели хоть что-нибудь вынести?

— Боюсь, что нет. Когда мы прибежали сюда, нас к дому уже не подпустили. Вся улица была эвакуирована и перекрыта.

— Что значит, «когда мы прибежали сюда»? Откуда прибежали? — Бриджит перевела взгляд с Мэтта на мать, потом снова уставилась на Мэтта.

Мать покраснела, а Мэтт, выпрямившись, прямо и открыто посмотрел на Бриджит.

— Эту ночь Карисса провела у меня.

Джером едва успел сдержать смешок, увидев, как шокирована Бриджит.

— Она… она что? — еле выдохнула Бриджит.

— Мы с твоей матерью любим друг друга, — сказал Мэтт.

Джером подумал, что искренность и простота этого взрослого человека едва ли не трогательны. Мэтт ему нравился. Похоже, он будет куда лучшим спутником леди Кариесе, чем сэр Клемент со своими страстишками и увлечениями.