Любила и люблю

– Одно утешение, – сказал он, когда поздно вечером они смотрели в гостиной передачу из жизни диких животных, – что когда мы снова поженимся, то начнем все сначала. И будь уверена: на этот раз ты будешь находиться под присмотром лучших специалистов.

Констанс разразилась потоком слез, и он изумленно взглянул на нее.

– Что я такого сказал? Ты не хочешь снова стать моей женой, Конни? Ах да, я не спросил твоего согласия… Но после того, как мы выяснили, что по-прежнему любим друг друга, этот вопрос казался мне решенным…

Она отвела глаза.

– Не в этом дело. Мне не хотелось тебя огорчать, но я уже не смогу…

О Боже, дай мне сил выговорить это, взмолилась она.

– Не сможешь… – Он заглянул ей в глаза. – Чего не сможешь?

Она судорожно сглотнула, но комок слез снова подступил к горлу.

– Я не смогу быть для тебя настоящей женой, Дориан. После рождения и смерти Мэри что-то произошло… Я больше не смогу иметь детей!.. Никогда!

Она смотрела ему в лицо, ожидая увидеть ужас, разочарование, брезгливость, но в глазах Дориана светилось сострадание, нежность… любовь.

– Ах, моя дорогая, милая Конни! Ты на самом деле думаешь, что это хоть как-то повлияет на мои чувства к тебе? – Он нежно заключил ее в объятия. – Важно только то, что я тебя люблю, Конни. Все эти годы, проведенные без тебя, жизнь моя была пуста. И ничто не сможет отнять тебя у меня, ничто и никогда!

– Но ты хочешь иметь детей! Ты всегда мечтал о большой семье! – Констанс взглянула на него через радужную дымку слез. – Ты сказал об этом Андреа. И она готова была подарить тебе столько малышей, сколько ты захочешь. Лучше бы ты женился на ней!

Он привлек ее к своей груди.

– Единственной причиной того, что я сделал Энди предложение, была мысль, что ты для меня навсегда потеряна, – сказал он тихо. – Не спорю, я хорошо отношусь к ней, и она чудесный друг, но я бы не стал просить ее руки только для того, чтобы обзавестись детьми. Это как у тебя с Крисом. Но в браке с Энди не было бы того отсвета, который озаряет наши с тобой жизни.

Констанс с сомнением посмотрела на него.

– А кружевная блузка?.. Нижнее белье, которое ты собирался купить ей в моем магазине? – обвиняющим тоном спросила она.

Губы его скривились в усмешке.

– Я пришел в магазин взглянуть на тебя в последний раз. Надо было хоть что-нибудь купить для виду. А о блузке попросила сама Андреа – ей не в чем было пойти в ресторан. Ты же знаешь, что такое женщина… Я использовал ее, и мне самому было от этого противно. Когда она принесла в больницу мои вещи из гостиницы, я попросил у нее прощения, но она сказала, чтобы я не травил себя зря. Кажется, она поняла нас и простила.

– Это потому, – сказала Констанс, – что она знала о наших истинных чувствах друг к другу.

Брови Дориана изумленно взмыли вверх.

– Знала?

– Да.

– И добровольно удалилась со сцены. Потрясающая девушка!

– Не то слово! – кивнула Констанс.

– Но мы отвлеклись. Если ты решила, будто я отвернусь от тебя только потому, что ты не можешь иметь детей, значит, ты плохо меня знаешь.

– Так ты?.. – с надеждой встрепенулась она.

– Я люблю тебя, дурочка! Тебя! И я хочу, чтобы ты была со мной до конца жизни.

– Тогда, возможно, мы могли бы кого-нибудь усыновить или удочерить…

– Об этом мы еще успеем поговорить, – сказал он. – А вот что нам нужно сделать, не откладывая в долгий ящик, так это отправиться в постель. Вместе. Тебе так не кажется?

Констанс, улыбнувшись во весь рот, кивнула. Последние ее сомнения улетучились, и она чувствовала себя восхитительно свободной, будто сбросила гору с плеч. Она знала главное: Дориан любит ее.

На следующее утро, после восхитительной ночи любви, равной которой она не могла припомнить, позвонила Бернис.

– Откуда ты звонишь? – спросила Констанс, пытаясь угадать, в какой части света мать и отчим наслаждаются сейчас отдыхом.

– Из дома. У меня началась такая жуткая морская болезнь, что пришлось прервать наше путешествие. Я только что звонила в Америку и обнаружила, что тебя там нет.

– Да, отъезд пришлось отменить в последний момент, потому что Дориан…

– Да, я знаю, – оборвала ее мать. – Бретт позвонил в офис, и ему сообщили о несчастном случае. Как сейчас Дориан?

– Он уже поправляется, – сказала Констанс. – После завтрака я заеду, и мы обо всем поговорим. У меня для тебя хорошие новости. Нет, нет, придется подождать, пока я приеду.

Она повернулась к Дориану.

– Молодожены дома. У матери началась морская болезнь, и они вернулись.

– Бедная Бернис, – сказал он сочувственно. – А что именно тебе пришлось отменить из-за несчастного случая со мной?

Придется быть правдивой до конца, поежившись, подумала Констанс и призналась:

– Отъезд в Америку.

– Что?!

Она невольно рассмеялась, настолько смешным было выражение лица Дориана.

– Я боялась, что ты пригласишь меня на свою свадьбу с Андреа, и вообще не хотела оставаться там, где постоянно была бы в курсе твоих дел. Я решила уехать из Англии на год, упаковала чемоданы, и вдруг мне на глаза попалась газета с сообщением о несчастном случае. Если бы не это, я сидела бы сейчас на ранчо у родственников Криса и ведать не ведала, что с тобой происходит.

Дориан ласково привлек ее к себе и воздел глаза к небу.

– Спасибо тебе, Господи!

– Я уже тысячу раз благодарила его, – рассмеялась Констанс.

– На какое время намечен наш визит к матери?

– Поедем сразу после завтрака?

– А что делать, если вместо еды я хочу…

– Я тоже, – смущенно улыбнувшись, призналась Констанс.

Только ближе к полудню они смогли, наконец, выехать из дома.

Для Бернис оказалось полным сюрпризом увидеть дочь вместе с Дорианом, но на сей раз она обошлась без своих обычных ядовитых комментариев и просто поинтересовалась его здоровьем. Зато на редкость озабоченным выглядел Бретт.

– Какая жалость – внезапно прервать свое свадебное путешествие! – сочувственно сказала Констанс. – Бедная мама! Это, должно быть, было ужасно?

– И не напоминайте! – В глазах Бретта мелькнул смех. – Меня морская болезнь разобрала, как только я ступил на берег. Что желаете выпить, Констанс? Вина? А вы, Дориан, наверное, предпочтете виски?

Дориан и Констанс переглянулись.

– Думаю, – сказал он, – шампанское будет более уместно. Кстати сказать, на всякий случай я прихватил его с собой. – И он жестом фокусника выставил на всеобщее обозрение спрятанную за спиной бутылку.

– Мы решили пожениться, – объявила Констанс, сияя от счастья.

Бернис испустила сдавленный вопль, но тут же, к совершенному изумлению дочери, сказала:

– Я рада за тебя, дорогая. – И, обращаясь к Дориану, добавила: – Я была несправедлива по отношению к тебе, но теперь буду гордиться таким зятем.

Бретт, деликатно поинтересовавшись, что стало с Андреа, тоже принес свои поздравления. Они откупорили шампанское, выпили за будущих супругов, и Констанс отправилась на кухню помочь матери.

– Я должна извиниться перед тобой, – начала Бернис, – за то, что я упорно не давала Дориану возможности поговорить с тобой. Он звонил тогда, не переставая, но я была непреклонна. Мне искренне жаль. Я считала, что действую тебе во благо.

День прошел незаметно. Помимо прочего за столом обсуждался ход судебного дела против Тэлботов по обвинению в жульничестве, махинациях и организации убийства. Пресса широко обсуждала этот процесс, и в результате репутация Дориана Клиффорда и фирмы «Си-Би-Эй» была полностью восстановлена.

Когда Констанс и Дориан ехали домой, она передала ему разговор с матерью.

– Она призналась, что скрывала от меня твои звонки и визиты.

Он лишь усмехнулся.

– Рад слышать, что инициатива исходила не от тебя, потому что тогда я подумал, будто ты действительно возненавидела меня.

– Этого не было никогда, – твердо заявила Констанс.