Линия любви

Патрик оказался прав. Вечеринка, хотя и очень скромная, здорово подняла Джоди настроение. Тем более что потом они заглянули в «Вулворт» и купили для нее самое необходимое: пару блузок, юбку, футболку, зубную щетку и немного косметики. Потом, порывшись в корзине с уцененными вещами, приобрели миленькое серебристо-серое платье.

И все же, лежа на низком диване, который ей благородно уступил Патрик — сам он устроился на раскладушке, — Джоди долго не смыкала глаз, глядя на плотную штору, отделяющую душную комнату от все еще не остывшей ночи за открытым окном.

Какой же идиоткой она оказалась!

Заслышав звук поворачиваемого ключа, она подлетела — на таких-то каблуках! — к двери, изогнулась в талии, чтобы бюст казалась пышнее, и замерла, кокетливо подняв над головой руки. Дверь приоткрылась, и она увидела Рика: одной рукой он открывал дверь, а другой крепко прижимал к себе какую-то коротконогую блондинку, которая, привстав на цыпочки, щекотала губами его шею.

Узрев Джоди, Рик онемел, а блондинистая коротышка, ничего не замечая, начала верещать:

— Дорогой, что же мы стоим? О, разве твоя прислуга еще не ушла? И что за странная особа! Слушай, уж не собиралась ли она устроить в твоем доме свидание? Смотри, эта девица совсем голая!

К этому времени к Джоди уже вернулся дар речи. Она опустила вконец онемевшие руки и, стиснув зубы, прошипела:

— Это вы, леди, собираетесь устроить свидание в моем доме. Желаю удачи! Да не забудьте оплатить его очередной чек за машину! Лежит в гостиной, на журнальном столике, слева от входа!

Ночь уже плавно перетекала в серые утренние сумерки, когда Джоди наконец заснула. Последней ее мыслью было: хорошо, что завтра суббота, не надо рано вставать. И у нее есть целых два дня, чтобы придумать, как ей теперь жить без Милаш… Тьфу! Без Рика.

2

И она придумала. Разумеется, с помощью все того же Патрика. Он сказал, что прежде всего Джоди необходимо расслабиться, повеселиться и оглядеться по сторонам — слишком уж длительным и однообразным было ее общение с Риком. Слово «повеселиться» тут же связалось в голове Джоди с именем Сью, ее кузины. Энергичная, живая, припадающая ко всем радостям жизни, она была полной противоположностью Джоди, спокойной и мягкой. Хотя если бы смешать их обеих или, наоборот, покопаться в душе одной и другой, то у сестер обнаружилось бы много общего. Много романтических грёз и потаенных страхов, которые каждая маскировала по-своему.

К счастью, начальство пошло Джоди навстречу и дало ей две недели свободы. Вдохновляемая Патриком, она позвонила своей кузине в Сидней. Сью выслушала скорбный рассказ Джоди о ее многолетних неудачных попытках приручить Рика и тут же потребовала:

— Поднимай свою задницу и двигай ко мне. Немедленно!

И вот на украденной машине с тремя сотнями долларов в кармане Джоди неслась в сторону побережья.

Сидней встретил ее нескончаемым потоком машин и пыльным маревом, которое разносил по городу порывистый западный ветер. Но радостные крики Сью, ее долгие объятия прямо на пороге квартиры полностью компенсировали первое не очень приятное впечатление Джоди от встречи с городом, в котором, она надеялась, откроется следующая, гораздо более интересная, страница ее жизни.

Наконец Сью ввела кузину в свою оранжево-розово-красную гостиную, и Джоди показалось, что она ступила прямо в солнечный закат. Или, учитывая, что она стоит на пороге новой жизни, — в солнечный восход.

Сью зажала сигарету пухлыми яркими губами, поднесла к ней серебряную зажигалку и глубоко затянулась. Выпустив серо-голубую ленту дыма, она улыбнулась — улыбкой, которая всегда казалась Джоди скорее вызывающей, чем счастливой.

— Мы все еще чертовски похожи, — сказала Сью выразительным низким голосом.

Внешнее сходство Джоди и Сью в детстве и юности было поразительным, что, впрочем, вполне естественно, ведь их матери были близнецами.

Сью положила руки на свои весьма и весьма округлые бедра, едва прикрытые коротенькими шортами, и оглядела Джоди с головы до ног.

— И у нас все еще один размер, — констатировала она.

Джоди метнула быстрый взгляд на ее бюст.

— Ну… чашечки, пожалуй, разные.

Сью помахала рукой с ярко-розовыми ногтями и пояснила:

— Дорогуша, второй номер легко превращается в четвертый. Достаточно что-нибудь подложить внутрь. — Она прищурилась и критическим взглядом посмотрела на волосы Джоди. — А что это за бутылочно-желтый цвет у тебя на голове?

— Это цвет яркой блондинки. Я выкрасила волосы… — Джоди закусила губу, стыдясь сказать правду, хотя знала, что Сью — единственный человек, которому можно во всем признаться. — Я выкрасила волосы, потому что подумала, что Рику больше нравятся блондинки.

Сью сделала глубокую затяжку, в ее глазах засверкало пламя — можно сказать, в цвет ярких волос.

— Этот ублю… — конец слова утонул в кольце сигаретного дыма. Сью сделала несколько шагов по комнате, повернулась к Джоди и, размахивая в воздухе сигаретой, продолжила: — Дорогая, никогда не старайся изменить себя ради мужчины. Никогда, никогда, никогда. Ты же знаешь мой принцип: будь тем, кто ты есть, делай то, что ты хочешь. — Джоди, однако, заметила, что Сью быстро отвела взгляд и огонь, пылавший в больших карих глазах кузины, вдруг погас, уступив место не то мечтательному, не то задумчивому выражению. — Если чувствуешь нестерпимое желание что-то изменить, делай это для себя, — закончила Сью совсем тихо и извиняющимся тоном добавила: — Прости, я была груба.

— Забудь, — пробормотала Джоди, размышляя, что скрывается за словами сестры и что означает это странное выражение на ее лице.

Неужели решительная своенравная Сью пытается изменить себя ради какого-то? Или уже изменила? Должно быть, это какой-то особенный мужчина, раз он сумел заставить Сью отказаться от ее извечного: «Будь тем, кто ты есть, делай то, что ты хочешь».

— Забудь, — повторила Джоди, осознав, что слишком пристально смотрит на кузину. Не желая, чтобы та догадалась о ее мыслях, она шутливо добавила: — Можешь называть Рика как угодно, только не милашкой.

Джоди почувствовала какую-то глупую радость оттого, что может наконец легко произносить это слово.

— Идет. — Сью загадочно улыбнулась — именно так, должно быть, улыбался Чеширский Кот. — Никаких «милашек». К тому же у меня есть длинный список куда более выразительных имен для этого типа. Но я не стану вываливать их все сразу, пусть они будут как острая приправа к нашему разговору. — Глаза Сью скользнули по серебристому облегающему платью Джоди. — Хорошо выглядишь. И тебе очень идет кулончик, который подарила тетя Линда.

Джоди дотронулась до маленького золотого сердечка — единственного напоминания о прошлой жизни. Она считала кулон своего рода талисманом, а потому он всегда был при ней — на шее или в сумочке. Мать подарила ей это сердечко на совершеннолетие. Джоди немного взгрустнулось, когда она осознала, что сделала именно то, что много раз делала ее мать: сбежала от мужчины. Неужели все мужчины, от которых сбегала ее мать, были такими же самовлюбленными эгоистами, как Рик? Или мать была не способна ни к кому привязаться, не умела любить? Последняя мысль ужаснула Джоди, и она коснулась рукой теплого металла. Нет, я умею любить, сказала себе Джоди, всей душой надеясь, что это так.

— Кроме того, ты в хорошей форме, — продолжала свой инспекционный осмотр Сью.

— Я бегаю.

Сью вскинула искусно выщипанную бровь и пробормотала:

— Ты всегда была спортивной девушкой.

— И еще боулинг, — похвасталась Джоди. — Но ты выглядишь потрясающе. Как тебе это удается?

Стряхнув с глаз огненную прядь, Сью хитро подмигнула.

— Я тоже занимаюсь спортом. Только в домашних условиях.

Хотелось бы Джоди быть такой же бойкой на язык, как Сью! И как здорово было бы сказать сейчас, что она тоже любит заниматься «домашним спортом», но, судя по тому, как обращался с ней Рик, хвастаться ей нечем. Даже не будь тогда рядом с ним той коротконогой блондинки, даже явись она перед ним без всякой «упаковки», Рик не почувствовал бы ее сексуальности. Нет, решила Джоди, я из кожи вылезу, но заставлю своего следующего мужчину выть, дрожать и стонать!