Я все отдам за тебя

У меня чуть сердце из груди не выскочило.

— Близнец… — Мы со Стивом в один голос повторили это слово.

— Однояйцевой близнец, если быть точным, — добавил Риксон-Додд. — Кожа от простого двойняшки тоже не подойдет. Но от однояйцевого близнеца кожу пересадить можно, и тогда появилась бы надежда на выздоровление.

— Выходит, Бинг пока еще не умирает?.. — выдавил Стив.

— Пока нет. Он очень здоровый мальчик и хорошо держится, но сердце его слабеет с каждым днем. Я хочу, чтобы вы поняли… мистер Росс… миссис Росс… — Великий специалист переводил взгляд с меня на Стива. — Я знаю, что вам тяжело с этим смириться, но столь обширные ожоги отнимают все силы организма. Немногие выживают даже с пятьюдесятью процентами ожогов тела. Ребенок пребывает в состоянии шока. Чуть позже к этому добавится опасность заражения и анемия. Далее встает вопрос о пересадке кожи.

Я отпустила руку мужа и отвернулась. Наверное, он подумал, что я снова впала в отчаяние.

— О господи, у Бинга нет брата-близнеца! — закрыл он лицо руками.

— Сестра сказала мне, что он — единственный ребенок в семье, — сказал Риксон-Додд.

— А моя кожа не подойдет… никак… — прохрипел Стив.

— Только как временное средство. На две-три недели хватит, но потом начнется отторжение, — мягко объяснил доктор.

Стив отодвинулся от меня, и я почувствовала, что осталась совсем одна в этом мире. Никто из них даже не подозревал, что за дикие мысли скачут в моей голове. Меня словно грузовик переехал, я окончательно потеряла над собой контроль и готова была закричать: «Но у него есть брат! Есть однояйцевой брат-близнец!»

— Мистер Росс, держите вашу жену, — услышала я голос доктора Блэка и провалилась в небытие.

Глава 3

В сознание я вернулась, лежа на софе в совершенно другой комнате. Наверное, меня перенесли туда. Я открыла глаза и огляделась. В голове было абсолютно пусто. Сэр Джон Риксон-Додд исчез. Стив разговаривал с высокой миловидной женщиной в темно-синем платье и белой накрахмаленной шапочке. Ее пытливые добрые глаза глядели на него поверх очков. Доктор Блэк сидел рядом со мной, пытаясь прощупать пульс.

— Вам лучше, миссис Росс? — одарил он меня ободряющей профессиональной улыбкой.

— Да. Спасибо. — Я попыталась сесть.

Стив тут же обернулся ко мне, лицо постарело и посерело.

— Как ты, милая? Все нормально?

— Да. — Голос мой прозвучал слишком угрюмо. Я собралась встать, но доктор Блэк не позволил.

В комнату вошла сестра с чашкой крепкого чая.

— Все в порядке, вы просто перенесли шок. Ничего удивительного, — сказала высокая женщина. — Оставайтесь здесь, сколько пожелаете, милая моя миссис Росс.

Прежние мысли вихрем ворвались в мою голову, чувство слабости прошло. Я словно очнулась от тяжкого сна и была готова броситься в бой.

Бинг умрет, если не сделать пересадку кожи от близнеца. Любая другая кожа лишь отодвинет час икс, выход из положения один — и он кажется невероятным.

«Кажется». Да, это только кажется. Для всех других, включая Стива, который твердо уверен, что Бинг — единственный ребенок.

— Доктор Блэк, скажите, — прохрипела я, — если Бингу пересадят другую кожу незамедлительно, сможет ли он протянуть еще немного?

— Да. Думаю, что да. Если это произойдет в течение двух ближайших дней. Вопрос один — сколько он протянет. Риксон-Додд очень тщательно осмотрел мальчика и прекрасно осведомлен о всех его ранах. Наш враг — инфекция. Мы, конечно, делаем все возможное, пытаемся найти новые методы борьбы с ожогами, но боюсь, что пересадка чужой кожи лишь временная мера и ненадолго поможет вашему сыну.

— Но если у Бинга был бы брат-близнец и вы пересадили бы его кожу на самые тяжелые участки, то Бинг остался бы жив? И поправился бы? Не стал бы инвалидом на всю оставшуюся жизнь?

Во взгляде доктора ясно читалось, что он считает это дело абсолютно безнадежным.

— Нет, инвалидом бы он не стал. Вполне вероятно, что почти никаких следов не осталось бы. Современные средства позволяют достичь идеального результата. Конечно, кожа никогда не будет выглядеть по-прежнему, и лечение потребуется длительное. В больнице придется пробыть месяцев пять, если не дольше. Процесс заживления подобных ран довольно продолжителен. Потом долгие годы наблюдения, пока рост не прекратится.

— Но он поправился бы? Стало бы ему лучше? Смог бы он снова ходить… играть в футбол… быть нормальным мальчишкой? — гнула я свое.

Доктор Блэк заколебался и повернулся к Стиву. Муж сел рядом и взял меня за руку:

— Крис, милая, не надо изводить себя. Что толку задавать такие вопросы? Специалист знает, что говорит, и доктор Блэк тоже. Они не могут пообещать, что Бинг поправится. Может, ему даже хуже станет, а не лучше, и с этим надо смириться.

— Если только мы не найдем его близнеца, — дико сверкнула я глазами.

Стив покачал головой и поглядел меня с болью и жалостью, как на лунатичку:

— Успокойся, любимая, ради всех нас.

— Как долго Бинг сможет прожить с временной пересадкой кожи? — снова повернулась я к юному доктору.

Молодой человек нахмурился. Бедный мальчик! Наверное, ему было очень трудно сказать нам горькую правду.

— Точно сказать невозможно, — пробормотал он. — Недели три, может, четыре, не больше. Но кожи у нас недостаточно. Заражение мало-помалу разрушит тело… — Голос его сел. И он устало покачал головой.

— Прекрати немедленно, Крис! — резко вмешался Стив. — Ты же знаешь, что сделать ничего нельзя. Надо принять все как есть. Я готов отдать хоть всю свою кожу, и мы можем попытаться временно продлить жизнь нашему малышу, но…

— Но не надолго, — взвизгнула я. — Недели на три-четыре. Какой с этого прок Бингу?

Доктор Блэк снова положил мне руку на пульс:

— Я дам вам лекарство, а муж отвезет вас домой и уложит в постель.

— Спать? — истерически захохотала я. — Спать, когда Бинг умирает?

Доктор Блэк вышел. Наверное, предпочел сходить за обещанными таблетками, чем выслушивать мои истерики. Стив устало вздохнул:

— Бедная моя, несчастная Крис! До этого случая я даже не представлял, что ты можешь быть такой.

— До этого случая Бинг никогда не умирал!

— Милая, это на тебя совсем не похоже. Ты же всегда была способна поглядеть правде в глаза. Бинга может спасти только пересадка кожи от близнеца, а его у нас нет. Это конец.

Я почувствовала, что меня разорвет на части, если я тут же не выдам правду, и не важно, чем это грозит мне, Стиву и кому бы то ни было еще. Важен только Бинг и его жизнь, все остальное не имеет никакого значения. Только драгоценная жизнь Бинга.

— Но у него есть брат-близнец, Стив.

Стив в шоке и удивлении уставился на меня, но тут же выдавил улыбку и потрепал меня по плечу:

— Постарайся успокоиться, милая.

— Ты мне не веришь?

— Милая моя, — не на шутку встревожился Стив, — ты же сама знаешь, Бинг — единственный ребенок.

— Нет, не единственный. У него есть брат-близнец.

Он разинул рот, словно рыба на воздухе, и потер рукой шею — до боли знакомый жест!

— Только не говори, что у Бинга был близнец, что он умер, а ты ничего мне об этом не рассказала.

Я бросилась в омут с головой — глубокий, глубокий ледяной омут, и знала, что мне уже не выбраться обратно; но разве не все равно, умру я или нет, если Бинг будет жить?

— У него действительно был брат-близнец, и, насколько мне известно, он не умирал. Скорее всего, живет себе поживает где-то… сейчас.

— Господь Вседержитель! — выдохнул Стив.

Начав, я уже не могла остановиться.

— Я думала, ты никогда не узнаешь. Если бы не эта авария, ты бы никогда ничего не узнал.

— Ты что, совсем из ума выжила? — Муж не мог поверить ни одному моему слову. — Что за истерические бредни!

— Не будь дураком. Такое никто выдумывать не станет.

— Но этого просто не может быть! Ты бы обязательно сказала мне, если бы родила двойню. Кстати, куда ты дела второго? Что все это значит?