На краю света

– А я тебе не говорил, что он плейбой, – возразил Гай. – Здешние богатые повесы ему и в подметки не годятся. Нет, Трайтон намного опаснее их. Ему нет еще и сорока, а успех «Маритайм-Эр» делает его здесь всесильным. Поэтому он и ведет себя на своей авиакомпании как царь и бог. Бедные его подчиненные! Никакая женщина не устоит перед ним. Последнее его «завоевание» – испанская вдова по имени Леонора де Кория. Но я подозреваю, что теперь он положил глаз и на тебя.

– А мне он показался совсем другим, – тихо произнесла Эмма. – Гай, ты сказал «бедные его подчиненные». Ты что, своей работой не доволен?

– Работой я как раз доволен. Но мне не нравится то, как ко мне относится мой босс.

– Да, но в Англии ты о трениях с начальником ничего не говорил. Хотя, может быть, это и хорошо, что я ничего не знала. Я бы тогда за тебя очень переживала.

– В Англии у нас для разговоров были более важные темы. Не так ли? Кстати, ты сказала Трайтону, кого здесь ждешь?

– Я сказала, что меня должен встретить… жених, – ответила Эмма и слегка покраснела. – Но это же так и есть. Не могла же я сказать Трайтону, что жду мужа!

Гай поцеловал ее в кончик носа.

– Девочка моя, ты все правильно сказала, – нежно произнес он. – Какая же ты у меня застенчивая. Однако нам уже пора ехать. От аэропорта до города тринадцать километров, или около восьми миль по-вашему. Тебе еще надо отдохнуть, поскольку на ужин я тебя повезу в ресторан.

Пока Гай клал в машину багаж, Эмму вновь охватила тревога. Она сама не знала, как должна была произойти их встреча, но чувствовала, что совсем не так. У нее к жениху накопилось много важных вопросов, на которые ей хотелось бы сразу же получить ответы. Например, в своем последнем письме Гай так и не сообщил ей о дате их свадьбы, которая должна была состояться в англиканской церкви. Кроме того, ей не терпелось узнать, какую квартиру он снял для их совместного проживания.

Но получилось так, что весь их разговор свелся к обсуждению Марка Трайтона. Эмма хорошо помнила, какими яркими красками рисовал Гай свое будущее в «Маритайм-Эр» ее дяде и тете. Теперь, узнав, что у него на работе напряженные отношения с начальником, девушка устыдилась того, что не догадалась расспросить его об этом раньше.

Странно, но в Англии Гай хоть и мало говорил о Трайтоне, но при этом никогда не ругал его. «Так что же могло произойти между ними за эти три месяца? – думала Эмма. – Что могло испортить их отношения?»

По дороге в город она пару раз украдкой посмотрела на Гая. Его прямые светлые волосы сильно выгорели, а лицо и руки при ярком солнечном свете выглядели почти белыми. Как говорил ей сам Гай, с такой тонкой кожей, как у него, его тело никогда не станет бронзовым. Эмма также заметила, что под глазами у него залегли тени, а черты лица стали непривычно суровыми. Эта перемена, произошедшая с ним, не могла не встревожить ее. «Какими же серьезными должны быть у него неприятности на службе, если они так сильно изменили его облик», – подумала девушка.

– Дорогой, что ты скажешь о дне нашей свадьбы? – нарушив молчание, спросила она. – Видишь ли, мистер и миссис Маргон с нетерпением ждут от нас вестей.

– Пока ничего, – покачав головой, ответил Гай. – Я думаю, будет лучше, если к падре мы сходим вместе.

– О да, конечно. А как дела с нашей квартирой? Помнится, я запретила тебе обставлять ее без меня. Но мне так не терпится на нее посмотреть. Не мог бы ты сегодня вечером показать ее мне?

– Я же сказал, что сначала ты отдохнешь, а потом мы поедем на ужин в какое-нибудь веселенькое заведение. Может быть, в «Эль-Минзах» или «Прибежище Веласкеса». А квартиру сможешь осмотреть завтра утром.

– Какие у здешних ресторанов романтические названия! Да, а разве завтра утром ты на службу не идешь? Знаешь, иногда мне снится, что я сижу рядом с тобой в кабине самолета, выполняющего рейс между Рабатом и Фесом!

– Нет, завтра утром я занят, но около полудня освобожусь. Так что пообедаем вместе. Знаешь, здесь все обедают до двух часов дня, а затем наступает время сиесты. Длится она не менее часа. Так что время посмотреть квартиру у нас будет.

– Хорошо, – улыбнулась Эмма.

Она прекрасно знала, что ни одному мужчине не понять, какие чувства испытывает девушка перед замужеством, как ей не терпится осмотреть свою новую, хоть и пустую, квартиру.

Эмма, впервые приехавшая в Африку, смотрела по сторонам и не переставала удивляться всему, что попадалось ей на глаза: женщины в чадрах, медленно шагавший по улице ослик…

Все это было для нее в диковину. Эмма Редферн открывала для себя новую жизнь.

Пансион, который рекомендовал ей друг дяди, находился в конце бульвара в европейской части города. Им владела кареглазая француженка. Она позволила Гаю посидеть с Эммой в гостиной всего несколько минут, а затем, сославшись на то, что девушке после долгой дороги надо отдохнуть, выпроводила его.

Когда Гай ушел, хозяйка пансиона провела постоялицу наверх и показала ей комнату.

– Вы, мадемуазель, несомненно, большую часть времени будете проводить со своим женихом, – заметила она. – Так что за завтраком, обедом и ужином чаще всего будете отсутствовать. Я правильно поняла?

– Все зависит от графика работы месье Тренча, – улыбнувшись, ответила Эмма. – А он у него скользящий. Дело в том, что мой жених – пилот «Маритайм-Эр».

– Не подумайте, что я хочу, чтобы вы постоянно находились в нашем пансионе. Так вы сказали, что месье Тренч служит в «Маритайм-Эр»? Это замечательно, мадемуазель! Ее авиалинии связывают все города Марокко, средиземноморские порты Европы и Танжер. Месье Трайтон, создавший эту компанию, знал, что делал! Его здесь все уважают. В городе его называют не иначе как Эль-Трайтон. Мой юный племянник, который учится на авиаконструктора, говорит, что слышал об Эль-Трайтоне только самые лестные отзывы. Да, мадемуазель, с работой вашему жениху очень повезло!

Как ни странно, но от этих слов на душе у Эммы сразу же потеплело. Теперь она была уверена, что, какие бы неприятности ни произошли у Гая на службе, из «Маритайм-Эр» он все равно не уйдет.

Комната, в которой ей предстояло жить до свадьбы, оказалась совсем небольшой. Она была обставлена на французский манер – никакой лишней мебели. Большая застекленная дверь, закрытая от солнца ставнями, вела на балкон, где стояли чугунный столик и кресло. С балкона открывался вид на обнесенный стеной садик.

Приняв ванну, Эмма оделась и вышла на балкон. Сидя в кресле, она долго прислушивалась к незнакомым ей звукам и вдыхала теплый воздух, напоенный сладковатыми ароматами, которые не ослабели, даже когда на сад легли длинные тени.

Когда за ней приехал Гай, уже смеркалось. Здесь, в Танжере, в июле день шел на убыль гораздо быстрее, чем в Англии. По ярко освещенным магазинам толпами бродили покупатели, а столики в придорожных кафе были уже все заняты.

Гай и Эмма зашли в «Кафе де Пари», чтобы выпить аперитива, и, наблюдая за прохожими, целый час просидели на открытой террасе. Эмма вглядывалась в лица, и ей казалось, что она попала в волшебное королевство на границе Востока и Запада.

Когда они поднялись, чтобы отправиться на ужин в отель «Веласкес», погас последний электрический фонарь, и звездное небо над их головами стало цвета темного сапфира. Поскольку по местным обычаям ужинать было еще рано, Гай и Эмма до того, как располагавшийся на крыше отеля ресторан начал заполняться, зашли в бар и выпили по чашечке черного кофе.

С крыши открывался вид на залив. Вглядевшись в темноту, Гай указал Эмме на мерцавшие в ночи огни и сказал, что там находится Испания.

Неожиданно один из двух проходивших мимо их столика посетителей ресторана нечаянно задел стул, на котором сидела Эмма.

– Usted perdone, seiiorita, [5] – извинился он.

Эмма подняла глаза и увидела пожилого марокканца в белой феске и дикаше из тонкой белой шерсти. Принимая его извинения, она с улыбкой кивнула ему и, бросив взгляд на его спутника, узнала в нем Марка Трайтона. По выражению его лица было видно, что и он узнал Эмму. Прежде чем Гай успел повернуться к своей невесте, владелец авиакомпании скользнул по нему взглядом.