Краски мечты

Нужно ли объяснять, кто нежданно-негаданно встал у нее на пути?

Странно, но, если речь не идет о большой любовной трагедии, подобные случаи только сближают подруг. Их связывает хотя бы желание отомстить, взять когда-нибудь реванш…

Джина вспоминала первого парня, которого Мэган отбила у нее еще в колледже. Ничего особенного тот субъект собой не представлял, кроме того что был чемпионом колледжа по шахматам. Да и не было у них с Джиной ничего серьезного, так, проводил два раза до дома, поцеловались неловко… Но при этих воспоминаниях где-то в душе вскипала обида на Мэган.

А машина подруги уже дежурила у крыльца.

Мэган была чуть выше Джины, не такой тонкой в кости, но очень фигуристой, носила длинные, вызывающе белые волосы и была сейчас одета в пурпурно-фиолетовый френч. Про таких, как она, говорят обычно «сногсшибательная».

«Привет!» – «Ну что, поехали? Кстати, ты не замерзла? Вот идиот!» Мэган любила не отвечать на приветствия, комкать пачки сигарет и бросать их прямо на пол, да и вообще совершать всякие «неожиданности».

– Ну рассказывай, какие новости и чем именно тебя так достала эта работа.

– Думаю, ты и сама все знаешь.

– Верно. Но если ты еще раз про это расскажешь, тебе станет легче. А если повторишь процедуру еще раза три-четыре, то эти переживания даже в твоих собственных глазах станут смешными.

На досуге Мэган читала популярные книжки по психологии и щедро раздавала советы налево и направо.

– Слушай, у меня не так уж много времени: родители ждут меня на ужин, и нужно еще привести себя в порядок.

– О, ужин? Обожаю ужины в твоем семействе! – Хищная улыбка скользнула по губам девушки.

– Мэган, не начинай, пожалуйста!.. – простонала Джина.

Не то чтобы ее родители были слишком суровыми и не то чтобы они враждовали с Мэган… Нет, мистер и миссис Конрад считались вполне милыми и очень воспитанными людьми. Но еще три года назад они попросили Джину по возможности не приглашать Мэган в их дом…

– Ладно, успокойся, в любом случае у меня на вечер совсем другие планы. А пока я хочу поболтать с подружкой в одном милом местечке.

«Милое местечко» на деле оказалось насквозь прокуренным баром с романтичным названием «Танцующий фламинго». Казалось, что даже скудный свет ламп не может пробраться сквозь клубы табачного дыма.

Джине пришлось долго бороться с желанием достать из сумочки салфетку и дышать сквозь нее.

Мэган же, напротив, чувствовала себя здесь как рыба в воде. Она неспешно потягивала через соломинку коктейль, словно растягивая удовольствие от самого пребывания здесь. Джина пыталась освоиться. У нее получилось не сразу.

– Итак, я жду подробного и обстоятельного рассказа о твоей жизни. – Мэган закурила.

– Новостей нет. – У Джины не было никакого желания вести здесь пространные беседы.

Мэг ведь знает, что я не люблю подобные заведения, что за все годы нашего общения ей так и не удалось привить мне любовь к ним, и все равно… Она издевается?

– Во всяком случае, рассказать всегда есть о чем.

– Правда? Тогда я с удовольствием послушаю тебя, – несколько раздраженно ответила Джина.

– Надеюсь, ты говоришь правду, – рассмеялась Мэган.

И пустилась в долгий и весьма детальный рассказ о своем новом приключении. Приключение оказалось седовласым и весьма известным в определенных кругах адвокатом. Отдельные замечания Мэган заставляли Джину краснеть, как школьницу. Странно, но именно в такие моменты Мэган, казалось, вела себя наиболее естественно: да, она показывала во всей полноте свой цинизм и прямолинейно-материалистическое отношение к жизни, но в этом не было и капли той надменности и холода, которые стали ее привычной маской. Мэган смеялась, по-мужски грубовато шутила – и была собой.

Джине вдруг показалось, что ее подруга, вполне возможно, не очень счастливая женщина – что бы там ни говорили знакомые и сама Мэг. Одно дело найти любовника, совсем другое – любимого и любящего человека. И если отбросить все эти штуки вроде «любовь – слишком старая и слишком наивная сказка, чтобы в нее могли верить более-менее успешные женщины» или «самое большое, на что можно рассчитывать, это что парень, с которым тебе хорошо в постели, будет вести себя как твой друг»… Что там, в душе неприступной и распущенной одновременно Мэган, на самом деле связано о словом «любить»? Что… и кто?

– В общем, я довольна. Мой октябрь можно считать удавшимся. Тем более что Майкл пригласил меня в горы на неделю. Но у него – ах, какой кошмар, – нехорошо с сердцем, и он не сможет – ах, какой ужас! – поехать, так что мне придется – бедняжка я, бедняжка! – скучать там в одиночестве. – Мэган говорила это с таким хитрым прищуром, что не оставалось никаких сомнений в ее планах на эти дни. – Ну вот. Считай, что я дала тебе пример. Как у тебя с Виктором?

– Хорошо. Все в порядке. Как всегда.

– Как пресно! Слишком безвкусно, чтобы быть правдой. – Мэган решительно поставила на стол бокал с коктейлем. – Скажешь, вы не ссоритесь?

– Нет…

Джина немного обиделась. Задевает обычно больше всего то, что соответствует действительности.

– И в сексе все прекрасно?

– Да.

– И он тебя не обижает?

– Нет.

– И ты хочешь быть с ним до конца дней?

– Да.

– Черт подери, за кого ты меня принимаешь?! – Мэган ударила ладонями по столу так, что стакан подскочил и обиженно звякнул. – Да если бы это было правдой, передо мной сидела бы самая счастливая женщина на свете! Но я вижу только свою старую подругу, преждевременно замученную жизнью, у которой ни от чего не загорается взгляд. Вот давай проведем эксперимент: «ягуар», бриллианты, золото, Таити, русские соболя, секс, много секса!.. – Мэган яростно выдыхала каждое слово, не позволяя Джине ни на секунду отвести взгляд.

– Ты чего завелась? – попробовала Джина усмирить подругу.

– Чего я завелась?! Да потому что я вижу, как твоя никчемная жизнь с каждым днем становится все никчемнее и катится ко всем чертям!

– Мэг, мне кажется, ты перебрала… – Джина замкнулась и ответила фразой, которая могла бы быть справедливой в восьмидесяти семи из ста подобных случаев.

– Я – перебрала? О чем ты говоришь, посмотри на этот крохотный стакан с остатками разбавленного алкоголя! И не пытайся сбить меня с толку. Лучше послушай, что я тебе скажу. Тебе двадцать пять. Не успеешь оглянуться, как стукнет и пятьдесят. А потом семьдесят пять. А потом – уже ничего не будет. И лучше бы наполнить свои оставшиеся пятьдесят чем-то стоящим.

– Стоящим – это кучей романов, половина из которых продажная? – не выдержала Джина.

Со стороны показалось бы, что над столиком сейчас разразится гроза. В воздухе стало слишком душно. Электрические разряды были почти ощутимыми.

– Для меня – да, – внезапно успокоилась Мэган. Она откинулась на спинку стула и твердо посмотрела на Джину. – И знаешь почему?

– Будь любезна, объясни.

– Потому что все эти, как ты говоришь, продажные и не очень связи заставляют меня почувствовать себя живой, я благодаря ним понимаю, что еще не сдохла, потому что, когда я занимаюсь любовью с красивым парнем, мне хорошо, я радуюсь жизни. Когда мне дарят подарки, от цены которых у любой закружилась бы голова – я тоже радуюсь, мне тоже хорошо. И для вот таких моментов искренней радости можно и жить.

Мэган замолчала, не закончив мысли, будто предоставляя Джине право сделать это самой.

М-да… Я была не права. Кто из нас счастливее, я или Мэган, и могу ли я судить ее… Пожалуй, у меня теперь другие ответы на эти вопросы.

Джине хотелось изгрызть в крошки стеклянный бокал, потому что она поняла, что хотела ей сказать Мэган.

Та снова прикурила сигарету.

– Ты рисуешь сейчас?

Джина покачала головой.

– Так. Понятно. Значит, нужно что-то менять. Точнее – менять все. Поедешь со мной в горы? Мне кажется, это пошло бы тебе на пользу. – Лукавая улыбка демона-искусителя снова вернулась на лицо Мэган. Будто и не было вспышки.