И полцарства в придачу

— У нас нет хлеба, — сурово проговорил Марк. — Мы поедим тосты перед тем, как пойти на дойку.

— Мы хотим рыбу и картошку, — хныкнула другая девочка, однако Пиппа шикнула на нее.

— Вы не могли бы отойти, чтобы я закрыла окно? — спросила она.

— Конечно, — Макс не двигался. — Что я могу сделать для вас?

О чем он говорит? Все, что ему следует сейчас делать, так это убираться отсюда подальше.

— Нам ничего не нужно, — сказала Пиппа.

— Я думаю, мне следует поговорить об этом с Марком, — произнес Макс, понимая, что дети голодны. — В конце концов, охота и добывание пищи — удел мужчин. Вы же, как я понял, направлялись в магазин до того, как ваш грузовик застрял.

— У нас закончилась еда, — сообщил Марк. — Остался только один тост. У нас даже джема нет.

— У меня есть автомобиль, но я насквозь промок. Я могу просушить одежду в вашем доме. Давайте объединимся. Вы позволите мне воспользоваться вашим домом, чтобы переодеться, а я поеду в город и куплю вам жареную рыбу и картошку.

— Мы не можем вам доверять, — сказала Пиппа. Она с отчаянием посмотрела на Макса, а он задался вопросом, какова причина такой осторожности?

— Я не маньяк, и топора у меня нет. Я действительно родственник Марка. Меня зовут Максим де Готье. Можете называть меня просто Максом. Я с удовольствием помогу вам.

Отчаяние во взгляде Филиппы понемногу рассеивалось.

— Я не могу вам позволить.

— Вы должны это сделать. Вам не обязательно любить меня, однако я действительно родственник Марка.

— У вас сильный акцент, — сказала Пиппа. — Мне он кажется знакомым. Вы итальянец или француз?

— Скорее француз.

— Вы насквозь промокли.

— Вода уже начала подниматься до моих коленей. Если вы будете медлить с ответом, скоро мне понадобится трубка для подводного плавания.

Филиппа смотрела на него, видимо, принимая решение.

— Хорошо, я поверю вам, — произнесла она. — Мы побежим домой, однако промокнем сразу же, как только выберемся из грузовика.

— Я полагаю, у вас в доме имеется сухая одежда.

— Мне надоело сидеть в грузовике! — сказал Марк.

— И нам! — ответили девочки.

— Хорошо, — произнесла Пиппа. — Сейчас мы выберемся наружу и что есть мочи побежим к дому. Мистер де Готье присоединится к нам.

— Я поплыву на спине, — пошутил Макс. — Каков, ваш любимый стиль?

— Я плаваю по-собачьи, — Филиппа открыла переднюю дверцу грузовика, и на нее обрушился поток воды. Затем она открыла заднюю дверь и обратилась к Максу: — Я возьму детей, а вы — Долорес.

— Собаку?

— Долорес терпеть не может, когда у нее мокнут лапы, — пояснила Пиппа. — У нее дважды было воспаление легких. Я бы понесла ее, но у меня болит спина. Я не понимаю, почему вы не можете помочь в этом, вы же все-таки член семьи.

— Хорошо, — удалось произнести Максу, как только он взял на руки огромную коричневую собаку непонятной породы.

— Не уроните ее, — приказала Пиппа. — И скорее бегите к дому.

— Будет сделано, мадам.

Несмотря на быстрый бег и на то, что дом находился всего в нескольких десятках метров от грузовика, все сразу же вымокли. Сначала Максу показалось, будто дом немного покосился, хотя довольно трудно что-то сказать точно, когда идет такой ливень, а у тебя на руках мокрая, не слишком приятно пахнущая собака.

Макс бежал впереди, а Пиппа с детьми за ним. Добравшись до веранды, он опустил собаку на пол, бросил свою сумку в дальний относительно сухой угол и повернулся к Пиппе и детям.

Марк был немного высоковат для своего восьмилетнего возраста, Софи и Клэр — миленькие пухленькие черноволосые девочки с огромным количеством веснушек на носу и щеках.

Почему в сыскном агентстве мне ничего не сказали об этих девочках?

Марк вытирался полотенцем сам, а девочек вытирала Пиппа. Все трое детей с опаской поглядывали на Макса. Пиппа что-то сказала им, и они захихикали. Макс понял: не стоит так уж пристально их рассматривать.

Филиппа принялась переодевать девочек, потом бросила полотенце Максу, произнеся:

— Это для Долорес, вытрите ее. Нельзя, чтобы она снова заболела воспалением легких.

Макс опустился на колени и принялся вытирать собаку. Долорес это явно нравилось. Чтобы показать свое расположение к Максу она лизнула его в нос.

— Она вас целует, — сказала Софи и засмеялась. — Это значит, что вы ей нравитесь.

— У меня в жизни бывали поцелуи и получше, — мрачно произнес Макс.

— Давайте-ка не будем сейчас об этом рассказывать, кузен Макс, — пробормотала Пиппа, — иначе я сочту вас разбойником.

— Никаких поцелуев, слышишь, Долорес, — он начал растирать собаку сильнее. — Иначе твоя хозяйка рассердится.

Пиппа хихикнула. Максу понравился ее смех. На ней были надеты старые джинсы, ветровка с порванным рукавом, огромные черные охотничьи сапоги, которые она сняла при входе на веранду, и рваные носки. С ее коротко стриженных кудрявых волос капала вода. Пиппа была без макияжа. И, несмотря на все это, она выглядела необычайно сексуально.

Макс приказал себе перестать думать об этой женщине. Он приехал сюда, чтобы увидеть мальчика и организовать его переезд.

— Самый лучший способ согреться — это принять горячий душ, — сказала Пиппа, раздев детей до трусиков. Она прошла в конец веранды, где находилась входная дверь, и кинула Максу: — Это ванная комната. Дети примут душ первыми, потом я, а затем вы. Я позову вас, а пока оставайтесь здесь. Мы постараемся побыстрее.

— А Долорес?

— Она может пройти в кухню, если захочет, — Пиппа открыла дверь, пропуская собаку, и улыбнулась. — Хотя она может и принять душ вместе с вами, если вы этого так жаждете. — Она рассмеялась, и Максу показалось, будто зазвенели маленькие колокольчики. — Купание Долорес — это сущее наказание. Тем не менее спасибо за то, что предложили помощь, мистер де Готье.

Итак, Макс принимает душ один. Долорес убежала вместе с детьми, а он остался ждать своей очереди на веранде.

Через пять минут появилась Пиппа, на ней был надет розовый халат, на голове у нее красовалось рваное зеленое полотенце. Она бросила Максу почти новое полотенце, как две капли воды похожее на то, каким он вытирал Долорес.

— У вас есть сухая одежда в чемодане? — спросила Пиппа и, подождав, пока Макс кивнет, добавила: — Тогда вам повезло. Здесь все намокло, потому что дождь льет уже несколько дней. Наслаждайтесь душем!

Все вымокло? У нее что, нет сушилки? Макс размышлял об этом, стоя под душем в старой ванной комнате.

Эллис, мать Джанетты, не общалась со своей семьей. Макс слышал, что она удачно вышла замуж в Австралии, а потом отец презрительно сообщил ему правду о том, в каком на самом деле положении пребывает Эллис.

Приняв душ, Макс вытерся полотенцем и оделся в летние брюки и свитер, который оказался ему немного велик. Макс не хотел брать теплые вещи, думая, что в Австралии жарко, однако в последний момент все-таки передумал.

Из ванной комнаты Макс направился в подсобку, за стенами которой были слышны голоса детей. Осторожно открыв дверь, он оказался на кухне, где увидел Марка и близняшек, одетых в халаты и шлепанцы, а также Пиппу в джинсах и уже другой ветровке. Манжеты ее рукавов были влажными. Неужели у них в самом деле нет сушилки? На кухне было очень холодно.

Пиппа и дети сидели за столом, а перед ними стояли кружки, в которых было налито что-то явно горячее, потому что над кружками поднимался пар. Под столом на полотенце лежала Долорес.

— Согрейтесь, пока не приметесь исполнять роль добытчика, — Пиппа улыбнулась ему, и у Макса на душе потеплело.

Макс сказал себе, что глупо так реагировать на ее пусть даже потрясающую улыбку, следовало сначала все выяснить. Он встретил слишком много детей, хотя ехал к одному мальчику.

— Выпейте горячего шоколада, — предложила Пиппа, подходя к старенькой керосинке. Рядом располагалась огромная дровяная печь, которая стоила, наверно, кучу денег.