После долгой разлуки

— Спасибо за то, что пригласили меня, дядя Джордж, — наконец сказала Аллегра.

— Мне пришлось пригласить тебя, Аллегра, — ответил Джордж. — Ты — член семьи, хотя в последние семь лет вела себя как чужой человек.

Аллегра едва сдержала резкий ответ. Ведь не она выпроводила так называемого «члена семьи» из дому, а потом препятствовала всякому ее общению с родственниками.

Ее единственной виной был побег, и дядя никогда не упускал случая напомнить ей об этом. Она не могла забыть, в какую ярость он пришел, когда увидел ее — измученную и потрясенную — на пороге своего дома.

— Ты можешь остаться на ночь, — сказал он тогда, — а потом должна уйти.

— У него деловые отношения со Стефано Капоцци, — в отчаянии пыталась объяснить Аллегре тетушка. — И если он тебя приютит, Капоцци может устроить ему — и всем нам — тяжелую жизнь.

Она подумала тогда — будет ли искать ее Стефано, чтобы и ей устроить тяжелую жизнь?

Но он не стал и, насколько ей было известно, не устроил никаких неприятностей дяде. Иногда она думала — не использовал ли дядя этот предлог, чтобы избавиться от нее, тем более что вскоре после ее побега точно так же поступила ее мать.

Ее мать… это другой человек, другая жизнь. Аллегра предпочитала не вспоминать о ней.

А теперь она встретила холодный дядюшкин взгляд.

— Мне нужна была помощь, и вы оказали ее, — произнесла она ровным голосом. — И я всегда была благодарна вам за это.

— Ты можешь выразить свою благодарность еще и тем, что будешь держаться от меня подальше, — холодно сказал Джордж. — И от Дафни тоже. Побереги ее нервы.

Аллегра почувствовала, что щеки ее вспыхнули. Она гордо вскинула подбородок.

— Я совершенно не хочу беспокоить кузину. Под благовидным предлогом я извинюсь и уйду как можно скорее.

— Хорошо, — сказал он, уходя.

Аллегра выпрямила плечи. Ей, казалось, что все смотрят на нее, хотя никто не обращал на нее внимания.

Кроме дяди и его родственников.

Мимо прошел официант, и Аллегра поставила почти нетронутое шампанское на поднос.

Бормоча извинения, она протиснулась сквозь толпившихся гостей в дальний угол зала и скрылась за большой пальмой. Ее никто не замечал, потому что она не была важной персоной. Последние семь лет она трудилась на двух работах, чтобы оплатить свое образование, и была очень далека от светской жизни.

Но теперь это ее совсем не волновало. У нее новая жизнь, и она довольна ею.

Музыка стихла, и Аллегра увидела, что гости направились к столам.

Сделав глубокий вдох, она присоединилась к ним и нашла свое место, обозначенное карточкой. Оно оказалось за самым дальним столом — среди гостей, которые, по-видимому, были такими же незначительными, как и она. Какие-то дальние родственники, коллеги и друзья, не слишком преуспевшие в жизни.

И арт-терапевт с подпорченной репутацией вполне вписывается в эту категорию, уныло подумала Аллегра.

Пробормотав приветствия, она заняла свое место между какой-то грузной дамой и худосочным бизнесменом.

Разговоры за столом казались Аллегре пустым звуком, и она думала лишь о том, как бы скорее уйти.

Ей хотелось поговорить с Дафни, но рядом с ней сидел надменный, амбициозный Чарлз Эдмунд, поэтому у них вряд ли мог получиться непринужденный разговор.

Встал ее дядя и начал говорить речь. Он рассказал о том, как познакомился с Чарлзом Эдмундом, затем стал распространяться о семейных ценностях. Аллегра с трудом сдерживала гнев, грозивший нарушить ее самообладание.

Через некоторое время снова заиграла музыка, и Аллегра незаметно выскользнула из-за стола, прежде чем ее успели пригласить на танец. Один мужчина, из офиса Чарлза, непрерывно смотрел на нее.

Она пошла сквозь толпу гостей, ни на кого не глядя.

Дафни стояла в стороне вместе с мужем, возбужденная и сияющая в своем дизайнерском свадебном платье, плотно облегавшем ее тонкую талию и пышными складками ниспадавшем вниз.

— Привет, Дафни, — сказала Аллегра.

Ее кузина — та самая кузина, с которой они вместе проводили лето в Италии, купались, веселились и заплетали друг другу косички, — теперь с тревогой повернулась к ней.

— Пр… привет, Аллегра, — сказала она, запнувшись, и беспокойно взглянула на мужа. — Ты знакома с Чарлзом?

Чарлз Эдмунд холодно улыбнулся.

— Да, твоя кузина приходила на нашу помолвку. Разве ты не помнишь, дорогая? — Он произнес это таким тоном, будто она явилась без приглашения. Аллегра предполагала, что ее приход именно так и воспринимался. И все же она хотела прийти, хотела показать, что, несмотря на их отчужденность, она все же является членом семьи.

— Дафни, я всего лишь хотела поздравить тебя, — тихо сказала Аллегра. — Боюсь, что мне придется уйти немного пораньше…

— О, Аллегра… — На лице Дафни одновременно возникли и облегчение, и огорчение. — Так жаль…

— Нет, это даже хорошо, — Аллегра улыбнулась и пожала руку кузины. — Я немного устала. У меня сегодня был трудный день.

— Спасибо тебе, — прошептала Дафни, и Аллегра не поняла, за что ее благодарят. За то, что она пришла? Или за то, что уходит? Или за то, что не устраивает сцен?

Но это не в ее обыкновении. Она устроила сцену всего лишь один раз в жизни и больше не собиралась этого делать.

— До свидания, — прошептала она и быстро поцеловала холодную щеку кузины.

Выйдя в фойе, она направилась к гардеробу, отдала номерок и получила свое простенькое и недорогое пальто.

Надевая его, она услышала позади голос — в нем звучали холодная уверенность и теплое восхищение. Этот голос проник в ее душу, разбудил воспоминания и чувства, которые она долгие годы держала на замке.

И вместе с воспоминаниями возникли страх, сожаление, ощущение предательства. Она услышала всего два слова — и будто вновь в один миг пережила ту ужасную ночь.

— Привет, Аллегра, — сказал Стефано.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Завтра день ее свадьбы. День шелковых нарядов, солнечных улыбок, магии и волшебства.

Аллегра прижала руку к бешено стучавшему сердцу. На виллу в Тоскане опускалась ночь, окутывая мглой пурпурные верхушки гор и зеленые оливковые рощи.

Аллегра оглядела свою девичью спальню: розовые подушки, игрушечные медведи, книжные полки… и пышное свадебное платье — такое, о каком мечтает любая невеста.

Она тихо засмеялась, радуясь словно девочка. Она выходит замуж!

Аллегра познакомилась со Стефано Капоцци тринадцать месяцев назад, когда отмечала свое восемнадцатилетие. Она увидела его, когда спускалась по лестнице в своих новых туфлях на высоченных каблуках. Он ожидал ее внизу, словно Ретт Батлер, и янтарные глаза его светились обещанием.

Она оперлась на его протянутую руку так непринужденно, будто давным-давно знала его, будто ожидала увидеть его здесь. И когда он пригласил ее на танец, она сразу же положила ему руки на плечи.

Это было так легко. И так правильно.

А потом, со счастливой улыбкой вспоминала Аллегра, они почти не расставались. Стефано приглашал ее в рестораны, театры, на вечеринки. Он писал ей письма из Парижа и Рима, когда уезжал в деловые поездки, и посылал цветы и красивые безделушки.

А потом попросил ее руки… предложил стать его женой.

Радостный смех вырвался из ее груди, и вдруг она услышала, что на улице, будто ей в ответ, тоже раздался смех — низкий, грудной, призывный. Аллегра открыла окно и вгляделась в темноту. Она увидела пару в тени дерева — и руки, и тела их были сплетены. Голова женщины была откинута назад, и мужчина целовал ее в шею.

Аллегра вздрогнула. Стефано никогда так не целовал ее. Его поцелуи были непорочными, почти братскими, и все же прикосновение его губ будто пронзало ее насквозь, наполняло доселе незнакомым теплом.

Глаза ее были устремлены на пару, благоуханный ночной ветерок овевал ей вспыхнувшее лицо. И внезапно захотелось увидеть Стефано. Захотелось сказать ему… что?

Что она любит его? Она никогда не говорила эти три коротких слова, и он тоже, но это не имело значения. Он ухаживал за ней романтично, как трубадур за прекрасной дамой. Конечно, он любил ее.