Что, если я влюблен в тебя? (ЛП)

И получила ее, вот только не от Гарри.

Драко Малфой поднялся и издевательски медленно захлопал.

— Браво, браво! Ты сумела выставить себя дурой перед всеми одноклассниками, друзьями и профессорами. Надеюсь, хоть теперь ты поймешь, что никто не захочет тебя, ты, горемычная, безобразная уродина. Отличная работа, Поттер, уважаю! А ведь одно время я думал, что она тебе нравится.

Разрыдавшаяся Гермиона выбежала из сумасшедшего дома, в который превратились «Три метлы» после ее слов. Думая, что все смеются на ней, полуслепая от пролитых слез, девушка, спотыкаясь, добралась до «визжащей хижины».

Комната, где четыре года назад она, Гарри и Рон столкнулись с Сириусом. Она рухнула на кровать и чуть не выплакала себе все глаза. Через несколько минут Гермиона услышала, как кто-то вошел, задыхаясь от бега.

— Уходи! — заорала она на пришедшего, даже не взглянув на него.

— Гермиона, — услышала она такой родной знакомый голос и резко встала.

— Гарри, — жалобно, а затем, скрестив руки на груди: — Что ты здесь делаешь?

Гарри не ответил, и Гермиона встала и начала ходить по комнате, пытаясь придумать, чтобы спросить, только бы не задавать тот самый вопрос, на который она хотела и страшилась получить ответ. Через несколько минут она, наконец, остановилась.

— Мы… мы когда-нибудь снова станем друзьями?

— Никогда, — с уверенностью сказал Гарри.

Сердце, разбивающееся на мелкие осколки. Губы Гарри на ее губах, его руки на ее спине и шее, ее руки, запутавшиеся в его волосах. Его дыхание на ее лице. Спина, прижатая к стене комнаты. Они разорвали поцелуй и остались стоять, учащенно дыша, касаясь носами друг друга.

— Я больше никогда не буду просто твоим другом, потому что я хочу быть гораздо большим, — глаза Гарри сияли. — Конечно, если ты примешь меня.

— Я не понимаю, — медленно сказала Гермиона.

— О чем ты? — спросил Гарри, его губы были всего в сантиметре от губ Гермионы. — Мне тоже нужно это сказать? Я люблю тебя, Гермиона, я люблю тебя всеми фибрами моей души!

— Ох, я тоже люблю тебя, Гарри, но… — мысль Гермионы была прервана губами Гарри и еще одним страстным поцелуем. — Но почему ты ничего не сказал в “Трех Метлах”? — закончила она, оторвавшись глотнуть воздуха.

— Да потому, что ты удивила меня. Я и близко ничего подобного не ожидал, и уж тем более не посреди «Трех метел» у всех на глазах, — ответил Гарри, вновь ее поцеловав. — И мне пришлось немного задержаться, чтобы набить рожу Малфою, — Гарри добавил на потрясенный взгляд Гермионы. — Я даже отработки не получил, меня МакГонагалл еще и подначивала.

Тишина окутала их. Обычно они наслаждались ей, но не сейчас. Слишком многое осталось несказанным.

— Гарри, прости меня за тот вздор, что я наговорила. Ты же знаешь, что я ничего подобного не имела в виду, да?

Гарри чуть улыбнулся и ответил:

— Да, — и добавил серьезным тоном: — И ты меня прости за то, что вел себя этим утром как придурок.

— Гарри, все нормально. Я заслужила это.

— Ты за всю жизнь не смогла бы такого заслужить! То, что ты заслужила — это поцелуй.

— Всего один? — игриво спросила Гермиона, приближая к нему губы.

— Сколько захочешь, — прошептал в ответ Гарри, прежде чем дать ей то, что она заслужила.