Романтичное сердце

Вики стояла неподвижно. Она чувствовала себя так, словно внезапно умерла. Только ее глаза были живыми и неотрывно глядели на Мартина. Неужели он тоже поверил этому? Как он мог?

Ярость загорелась в ней, словно пламя, лизнувшее сухой хворост костра. Она шагнула вперед и дала Стефани звонкую пощечину. Актриса медленно подняла руку к своей нарумяненной щеке, на которой горела красная отметина. Вики стояла словно во сне — ей казалось, что кто-то другой сделал за нее эту ужасную вещь.

— Немедленно извинись перед Стефани, Вики! — взревел Мартин.

Но вперед выступил лорд Линмут.

— Ерунда, Кеннеди. Стефани сама напрашивалась на это. Эта пощечина давно ее поджидала, и, надеюсь, она приведет ее в чувство. Стефани тоже должна извиниться перед вашей женой, так что давайте просто все забудем. — Он схватил Стефани за руку и бесцеремонно потащил ее к выходу.

Вики прижала руки к лицу. Она дрожала.

— Прости меня, Мартин. И за то, что я ударила Стефани, и за то, что забыла про твой обед.

Он процедил сквозь сжатые губы:

— Не было никакой необходимости вести себя словно уличная торговка.

— Я знаю, — с раскаянием сказала она. — Но ее предположение было просто чудовищным. Ты должен знать, что я не могла уехать с Питом и оставить тебя в дураках. Я ужасно подвела тебя, но не поэтому, Мартин. Это невообразимо.

Сама мысль, что он мог поверить этой лжи, ранила ее так сильно, что она отвернулась от него.

К своему удивлению, Мартин почувствовал, что верит ей. Он снова взглянул на Вики и понял, что его жена глубоко взволнована, но по какой-то неизвестной ему причине. На ней была форма, что вряд ли было подходящим нарядом для свидания с любовником, с лица стерлась даже та скромная косметика, которой она обычно пользовалась, и выглядела она усталой.

— Ты просто маленькая глупышка, — сказал он подобревшим тоном. — Тебе не приходило в голову, что мы могли быть озабочены твоим отсутствием и уже собирались искать тебя?

— Озабочены? Нет, это мне не приходило в голову. На самом деле я даже и не вспомнила о вас.

— Так я и понял, — сухо ухмыльнулся он. — Но, видишь ли, я все-таки попытался разузнать, где ты. Лестер сказал, что тебя разыскивал Манфред и что он отправился за тобой в бюро. Мы позвонили туда, и нам сказали, что ты уехала около полудня с кем-то, кто явно был похож на Манфреда. Затем мы позвонили Питу в гостиницу.

— Но разве он не сказал тебе, что я…

— Нам сообщили, что он уехал в Саутгемптон и вернется только через несколько дней.

Вики с ужасом втянула в себя воздух. Она смотрела на него словно загнанное животное. Так вот как против нее собирались доказательства.

— Если я не прав, Вики — а я чувствую уверенность, что так и есть, — ты должна принять мои искренние извинения. Теперь ты видишь, что у меня были все основания поверить худшему.

— Да, вижу. — Девушка внезапно почувствовала невыразимую усталость и прижала руки к глазам. Затем подошла к софе и присела, опустив плечи и сложив руки на коленях. — Ричард серьезно болен, — ровным голосом сказала она. — Он может умереть. Эдит должна была остаться одна до прихода сиделки. Пэт не могла оставить магазин; она пыталась связаться со мной, но не смогла, поэтому позвонила Питу и попросила его заехать за мной и отвезти к Эдит. Он так и сделал, вот и все. Я все время провела у Эдит. — Она на мгновение закрыла глаза руками. — Он выглядел ужасно, Мартин. Это было невыносимо. Я забыла обо всем, кроме того, что Ричард и Эдит нуждаются во мне.

Воцарилась тишина. Вики подняла глаза. Мартин стоял к ней спиной, его плечи были слегка сгорблены.

«Как нелепо, — отстраненно думала она, — что в тот момент, когда я должна ненавидеть его за то, что он так мало доверяет мне, я чувствую, что люблю его особенно сильно». «Как ты мог подумать, что я так поступила, — хотелось ей прошептать, — если я так сильно люблю тебя». Но эти слова остались невысказанными.

Мартин стоял и разглядывал танцующие языки пламени, задумчиво перебирая монеты в кармане. В этот момент он забыл о жене, о своих недавних гостях, даже о своем величественном универмаге. Он снова вернулся в маленькую заднюю комнату своего первого магазина, с треснувшей раковиной в углу, краном, который постоянно капал, и ржавыми подтеками под ним. Тогда он все еще не оправился от смерти матери и находил поддержку в уверенности и надежности старшего товарища — Ричарда Фэрроу. С Ричардом он спорил, строил планы, работал — неловкий подросток с большими руками и в потертом костюме на размер меньше, чем нужно. И с огромным честолюбием, на несколько размеров больше, чем нужно такому подростку. Этот подросток обогнал Ричарда Фэрроу, оставил его позади и в конце концов убрал с пути.

Он сожалел о своем поступке. Конечно, он сожалел о нем. Но это было необходимо. Люди стареют и перестают справляться с работой. Тут уж ничего не поделаешь. И все же лучше бы Ричард не болел. Эти мысли выводили Мартина из себя, отвратительное чувство вины закрадывалось в душу, и его трудно было сбросить со счетов.

— Но почему Пит? — наконец спросил он. — Почему Пэт не позвонила мне?

— Ей бы это никогда не пришло в голову, — просто сказала Вики.

Только через мгновение Мартин почувствовал разрушительную силу этого непроизвольного ответа и быстро взглянул на легкую фигурку на софе. Вики так явно не осознавала, что ее слова прозвучали как последний приговор ему в роли мужа, что он понял — за ними не кроются скрытые мотивы.

Он чувствовал глубокий стыд оттого, что его жена и свояченица принимают помощь от постороннего мужчины. А о возможности обратиться к нему они даже не думают.

Он нетерпеливо отогнал от себя эту мысль. В конце концов, это можно легко объяснить. Он деловой человек, находится в самой гуще огромного бизнеса. А Пит Манфред отдыхает в Лондоне, ему нечего делать, и, как и все американцы, он умудрился раздобыть мощную машину. Пэт — разумная девушка, она явно приняла все это во внимание.

Но эти рассуждения не успокоили его.

— Я думаю, — сказала Вики, — что уход из универмага разбил сердце Ричарда, да и Эдит тоже. Она внезапно так состарилась, Мартин, сделай что-нибудь для них, пожалуйста, пожалуйста.

Он резко обернулся:

— Разумеется, я сделаю для них что нужно. Санаторий, врачи — все, что им понадобится. Он может отправиться в круиз. Скажи им, когда поедешь, чтобы они ни в чем не экономили.

Вики лишь слегка вздохнула сквозь сжатые губы. Мартин не понял. Он уже превратился в царя Мидаса, вместо сердца у него кусок чистого золота. Легенда гласила, что золотое сердце может снова превратиться в плоть и кровь, если на него упадет теплая слезинка.

Ее глаза беззвучно кричали ему об этом, но он продолжал молчать.

Наконец Вики сказала:

— Во всем мире не хватит денег, Мартин, чтобы помочь ему. Ты должен восстановить его. Для твоей же пользы, — настаивала она, — даже больше, чем ради него!

Он поднял густые брови:

— Ради меня самого? Но ведь эта внезапная болезнь лишь подтвердила, что я был прав. Ричард не может выполнять свою работу — он уже старик. Мы сейчас в середине большого пути. Я не могу позволить себе стариканов.

Она встала и приблизилась к нему, прямая как струна. Ее голос вибрировал от интенсивности чувств.

— Если ты не вернешь Ричарда, это будет означать, что твой успех, твои деньги и твой большой бизнес будут стоить тебе твоей души. А это слишком высокая цена за успех, цена, которую ты не можешь себе позволить. В Библии есть место, где говорится, что дьявол бродит вокруг нас, как ревущий лев, но это не всегда так, Мартин. В наше время он может носить хорошо скроенные костюмы, возможно, у него отличное произношение выпускника престижной школы, он курит дорогие сигары и совершенно не отличается от остальных людей, так что он успеет сожрать нас до того, как мы поймем, с кем имеем дело.

Он был более испуган и обеспокоен, чем хотел показать ей. В этой девушке, на которой он женился и о которой так мало знал, чувствовались страстность и искренность, отличавшие ее от остальных знакомых ему женщин. Кроме разве его матери. Эта мысль заставила его губы скривиться в странной улыбке. Его мать никогда бы не сделала того, что сделала эта девушка — не вышла бы замуж ради денег. Он не должен позволять себе забыть, что Вики всего лишь охотница за легкой добычей.