Раскрепощение

— Все. Вы внимательно рассмотрели праздничное убранство к Дню святого Валентина?

Байрон покачал головой, и Бет, вскочив на ноги, жестом пригласила его последовать за собой к декоративной композиции из растений.

— Присмотритесь, — предложила она.

Байрон Торн последовал ее совету, и Бет удовлетворенно кивнула, заметив, как его брови поползли вверх.

— Именно об этом я и говорю. Чувственность и романтика здесь повсюду. Думаю, суперклуб и его персонал проделали огромную работу, чтобы влиять на чувства своих постояльцев блюдами в ресторане, обстановкой, романтическими номерами — всем. Даже телевизионными программами. Здесь я не могу не думать о романтике и сексе.

— Отлично сказано. — Байрон улыбнулся. — Итак, Бет Джонсон, не кажется ли вам, что суперклуб помог вам обрести любовь?

Вот это вопрос!

Любовь… А как иначе можно назвать то, что она сейчас испытывает? Том оказался достаточно умен, чтобы своими действиями заставить ее осознать то, чего сама она не смогла увидеть. И он так любит ее, что готов ждать, пока она сама не разберется со своими проблемами.

— Учитывая, с каким восхитительным мужчиной я приехала сюда, я едва ли могла не влюбиться.

Байрон просиял.

— Можно мне будет процитировать вас?

Бет бросила взгляд в сторону ресторана, заметила Тома, листающего газету — несомненно, в поисках раздела новостей бизнеса, — и ощутила, как тело ее наполняется теплом…

— Да.

Байрон сновал по фойе, передвигая мебель в попытке создать обстановку, призванную отразить полную очарования атмосферу этого места. Он усадил Бет и Тома на пол между декоративной композицией из растений и камином, и Бет заинтересовало, попадут ли в кадр эротические статуэтки.

— Отлично, улыбайтесь, — проинструктировал их Байрон. — Давайте, неплохо бы вам выглядеть повеселее для вашей первой фотографии в День святого Валентина в качестве официально провозглашенной пары.

Официально провозглашенной пары? А если их первая фотография в этом качестве окажется и последней? Если даже с помощью Тома ей не удастся усвоить, что значит брать на себя обязательства? Ведь, в конце концов, ее отец так этого и не усвоил?

Но сможет ли она оставаться спокойной, зная, что другая женщина фотографируется с Томом в День святого Валентина, просыпается рядом с ним каждое утро, делит с ним радости и невзгоды, отдает ему свою любовь и даже рожает от него детей? Сможет ли она довольствоваться ролью доброй тетушки Бет, зная, что у нее могло быть все это, если бы только она оказалась более уверенной в себе и доверилась Тому?

Нет, нет, нет!

Она не сделает выбора, сделанного ее отцом. Она справится с этой проблемой с помощью Тома, ибо не хочет будущего без него, не хочет даже думать, каким пустым оно окажется.

13

— Я не такая, как мой отец.

Том закрыл дверь и, войдя в номер, отметил, что горничная успела побывать здесь во время их недолгого отсутствия. Неужели обслуживающий персонал прячется в коридоре, ожидая, пока гости покинут свой номер?

— Кто говорит, что ты такая, как твой отец? — спросил он, приближаясь к расхаживающей взад-вперед вдоль окон Бет. — Я хочу сказать, что у тебя действительно его глаза и волосы, но это, пожалуй, все…

— Я имею в виду не внешнее сходство, а свое поведение. Свою боязнь брать на себя обязательства. — Она тяжело вздохнула. — Я всегда испытывала отвращение к его поступкам по отношению к нам с мамой, к самому себе, к его постоянным исчезновениям, но сама я все время делала то же самое, за одним лишь исключением. Не подпуская к себе никого слишком близко, я никогда никого не пыталась обольстить иллюзиями. — Она беспомощно пожала плечами. — Ну, во всяком случае, я так думала.

— О! — Том понял, что она говорит о нем, и присел на подлокотник кресла. Приходилось признать, что, хотя ему самому не пришло в голову провести подобной параллели, ее оценка была не лишена смысла. — Это твое мнение как профессионала?

— Оно настолько профессионально, насколько может быть таким, учитывая, что я анализирую свои собственные поступки. А это всегда сложнее, чем судить о других.

Выдавив из себя улыбку, Бет возобновила свое хождение, продолжая, затаив дыхание, размышлять, почему она не решалась связать себя обязательствами и боялась посмотреть правде в лицо.

Том молча следил за ней, спрашивая себя, чем вызвано подобное прозрение, если его самого состоявшееся интервью ни в малейшей степени не обескуражило. Когда ему стало казаться, что он наконец смог связать воедино все нити ее довольно бессвязной тирады, Бет заявила:

— И именно поэтому я не смогла понять, что люблю тебя. Ты был уже и без того слишком важен для меня, и я не сумела догадаться, что ты можешь оказаться мне еще нужнее, чем есть. На самом деле я сравнивала с тобой каждого мужчину, с которым встречалась. Ты представлялся мне идеалом, поэтому ни у одного из них не было шансов. И я мечтала о близости с тобой, но даже себе самой не осмеливалась в этом признаться, тщательно стирая из памяти свои ночные фантазии. Я не смела открыто желать близости с тобой, потому что боялась испортить наши отношения…

Она любит его?

Том, стараясь обрести ясность мысли, потряс головой, заморгал и уставился на Бет. Неужели она только что призналась, что любит его? Он не мог получить подтверждения этому непостижимому откровению, ибо она продолжала без умолку тараторить. Губы ее шевелились, но он не мог понять, о чем она говорит.

— Ты сейчас сказала, что любишь меня? — переспросил он.

Подобно собирающимся перед грозой тучам, смущение появилось на лице Бет, она насупила брови, словно пыталась вспомнить, о чем говорила.

Сердце Тома бешено забилось.

Насупленные брови Бет вдруг разгладились, и она подняла на него свои прекрасные зеленые глаза.

— Да, Том. Я люблю тебя. Я думала, что ты уже догадался об этом. Я хочу сказать, что ведь именно ты заявил мне…

— Да, но одно дело догадаться, и совсем другое — услышать от тебя это признание. — Неужели этот дрожащий голос принадлежит ему?

Бет улыбнулась.

— Я всегда знала, что люблю тебя, как своего самого дорогого друга, но на самом деле я люблю тебя намного больше.

Том мог лишь изумленно смотреть на нее. Услышав слова, которые всегда мечтал услышать, он лишился дара речи.

Улыбка засияла на лице Бет. Он был таким растерянным сейчас, как мальчишка… Ее любимый…

— Я люблю тебя, Том.

— И что же заставило тебя понять это? — наконец удалось вымолвить ему.

— Байрон Торн. — Бет всплеснула руками и покачала головой. — Сидя перед объективом его камеры, я поняла, что если и на этот раз отступлюсь, то мое место может занять другая женщина.

— Нет никакой другой женщины, Бет. И никогда не было.

— Это правда? — Она с сомнением посмотрела на него.

— Ни одна другая женщина не занимала мое сердце. Давным-давно я решил ждать тебя, а я терпеливый человек.

— Слишком терпеливый. — Она ринулась в его объятия с такой быстротой, что Том не удержался на подлокотнике кресла и соскользнул на сиденье. Но перед этим руки его успели сомкнуться у нее на талии, и он потянул Бет за собой, ощущая каждый изгиб ее тела.

— Не означает ли это, что ты готова попробовать вступить в длительные отношения?

— Я готова сделать первый шаг, — испуганно призналась она. — Я не могу обещать, что будет на следующей неделе. Я должна жить сегодняшним днем.

— Программа из двенадцати этапов по преодолению боязни брать на себя обязательства?

Бет отпрянула и строго посмотрела на него.

— Не смей потешаться надо мной. Я не знаю, способна ли я на это. Но я не смогу жить в согласии с собой, если нанесу тебе обиду.

— Ты не нанесешь мне обиды.

— Я сама себе не верю.

Застывшая на ее лице мука дала Тому понять, что Бет говорит правду, и впервые в жизни он не знал, чем может ей помочь.

— Я прошу всего лишь попробовать, Бет. — Он хотел получить ее навсегда, но придется идти к этому, делая шаг за шагом, если это нужно, чтобы Бет научилась верить себе. Четвертый этап — поддержка.